Большие надежды (без указания переводчика) - Чарльз Диккенс

Мало-по-малу я узналъ преимущественно отъ Герберта, что мистеръ Покетъ учился въ Гарро и блистательно кончилъ курсъ въ Кембриджѣ. Но, имѣвъ счастье еще очень-молодымъ человѣкомъ жениться на мистрисъ Покетъ, онъ совершенно испортилъ себѣ карьеру и сдѣлался тесальщикомъ тупыхъ головъ. Обтесавъ ихъ немалое число, онъ бросилъ это несчастное ремесло и переѣхалъ въ Лондонъ. Замѣчательно, что отцы его субъектовъ только расточали несметныя обѣщанія, но никогда ихъ не исполняли. Въ Лондонѣ, испытавъ много разочарованій, мистеръ Покетъ началъ «заниматься» съ молодыми людьми, неимѣвшими случая или нехотѣвшими учиться прежде, а также приготовлялъ молодёжь къ экзаменамъ. Наконецъ онъ посвятилъ свои способности корректурѣ и компиляціямъ. Вознагражденіемъ, получаемымъ за эти труды, вмѣстѣ съ своими собственными небольшими средствами, онъ жилъ и поддерживалъ свое большое семейство.

Сосѣдкой мистера и мистрисъ Покетъ была одна старушка-вдова. Она имѣла прекрасный, въ высшей степени симпатичный характеръ: соглашалась со всѣми, благословляла всѣхъ и проливала слезы объ всякомъ, при удобномъ случаѣ. Эту барыню звали мистрисъ Койлеръ, и въ первый день моего знакомства съ Покетами, мнѣ пришлось повести ее къ обѣду. Идя по лѣстницѣ, она мнѣ дала понять, какое униженіе для милой мистрисъ Покетъ, что милый мистеръ Покетъ долженъ принимать въ свой домъ молодыхъ людей для занятія съ ними.

— Конечно, это не касается васъ, замѣтила она, въ порядкѣ любви и откровенности (хотя она меня увидѣла въ первый разъ въ жизни за пять минутъ предъ симъ): еслибъ всѣ были похожи на васъ, то это было бы совсѣмъ другое дѣло.

— Но, милая мистрисъ Покетъ, продолжала мистрисъ Койлеръ: — послѣ ея ранняго разочарованія въ жизни — хотя въ этомъ и нельзя винить милаго мистера Покета — такъ нуждается теперь въ покоѣ и роскоши….

— Да-съ сударыня, прервалъ я, надѣясь этимъ остановить ее, чтобъ она не расплакалась.

— А она такая аристократка въ своихъ привычкахъ….

— Да-съ, сударыня, повторилъ я съ тѣмъ же намѣреніемъ.

— Право горько подумать, продолжала мистрисъ Койлеръ:- что милый мистеръ Покетъ не можетъ посвящать все свое время и вниманіе милой мистрисъ Покетъ.

Я ничего не отвѣчалъ, ибо былъ совершенно занятъ мыслью вести себя за столомъ, какъ подобаетъ въ хорошемъ обществѣ.

Пока я былъ занятъ ножомъ, вилкою, ложкою и другими смертоносными орудіями, мистрисъ Покетъ разговаривала съ Друммелемъ, и я узналъ изъ ихъ разговора, что Бентли Друммель былъ вторымъ наслѣдникомъ важнаго баронскаго титула. Далѣе открылось, что книга, которую читала въ саду мистрисъ Покетъ, былъ списокъ всѣхъ титулованныхъ фамилій. Она знала даже день, въ который ея дѣдъ долженъ былъ попасть въ этотъ списокъ, еслибъ ему было суждено попасть въ него.

Друммель говорилъ немного (онъ мнѣ показался какимъ-то надутымъ дуракомъ); но когда говорилъ, то съ достоинствомъ, почитая себя однимъ изъ избранныхъ, а въ Мистрисъ Покетъ признавая женщину и сестру. Никто, кромѣ ихъ и мистрисъ Койлеръ, казалось, не находилъ интереса въ подобномъ разговорѣ, онъ особенно ненравился Герберту. Но, не смотря на это, намъ угрожало долго наслаждаться этимъ удовольствіемъ, когда вдругъ мальчикъ, служившій за обѣдомъ, вбѣжалъ въ-попыхахъ и объявилъ о случившемся несчастіи: кухарка не могла найти ростбифа. Къ моему крайнему удивленію, я въ первый разъ увидѣлъ, какимъ страннымъ образомъ мистеръ Покетъ облегчалъ свое горе. Впослѣдствіи я привыкъ къ этой выходкѣ, какъ и всѣ его домашніе, но сначала она очень поразила меня. Въ эту минуту онъ рѣзалъ что-то и, положивъ ножъ и вилку на столъ, схватилъ себя за голову обѣими руками, какъ-бы силясь приподняться, но, не приподнявъ себя ни на волосъ, онъ спокойно принялся опять за свое дѣло.

Мистрисъ Койлеръ перемѣнила теперь разговоръ и начала меня захваливатъ. Сначала ея грубая лесть мнѣ понравилась, но скоро опротивѣла. Она имѣла какую-то ловкую манеру, прикидываясь, что интересуется мѣстами и людьми, которыхъ я покинулъ, постоянно обращать наибольшее вниманіе на мою личность. Я нѣсколько завидовалъ Стартопу и Друммелю, сидѣвшимъ на противоположной сторонѣ стола, она рѣдко обращалась къ нимъ и они почти съ ней не говорили.

Въ концѣ обѣда, принесли дѣтей и Мистрисъ Койлеръ съ-восхищеніемъ отзывалась о ихъ глазахъ и носахъ — очень хорошій способъ, надо сознаться, для ихъ умственнаго развитія. Тутъ были на-лицо четыре дѣвочки и два мальчика, не считая груднаго ребенка, который могъ быть и тѣмъ и другимъ и еще слѣдующаго за нимъ нумера, еще небывшаго ни тѣмъ, ни другимъ. Ихъ ввели въ комнату. Флопсонъ и Миллерсъ, няньки, обходились съ дѣтьми, точно вербовщики, гдѣ-то ихъ завербовавшіе. Мистрисъ же Покетъ глядѣла на дѣтей, долженствовавшихъ, по ея мнѣнію, быть благородными, какъ-то странно; она, казалось, думала, что не разъ уже имѣла удовольствіе ихъ видѣть и все же не знала, что съ ними дѣлать.

— Ну, отдайте мнѣ, сударыня, вилку и возьмите ребенка, сказала Флопсонъ:- да не берите его такъ, не то онъ попадетъ подъ столь.

Принявъ этотъ совѣтъ, мистрисъ Покетъ схватила ребенка иначе, но такъ стукнула его головою объ столъ, что всѣ стаканы и рюмки задрожали.

— Боже милостивый! воскликнула Флопсовъ:- отдайте мнѣ ребенка. Миссъ Джэнъ, потанцуйте-ка, авось бѣдняжка развеселится.

Одна изъ маленькихъ дѣвонекъ, совершенная крошка, но, повидимому, няньчившаяся за другими, подошла и начала танцовать около ребенка, которой очень-скоро пересталъ плакать и разсмѣялся. Всѣ дѣти также засмѣялись, и мистеръ Покетъ, хватавшій себя, между-тѣмъ, раза два за голову, засмѣялся, и всѣ мы засмѣялись и было очень весело.

Согнувъ ребенка какъ куклу, Флопсонъ благополучно посадила его на руки мистрисъ Покетъ и дала ему, въ видѣ игрушки, щипчики для орѣховъ. Потомъ, онъ посовѣтовала мистрисъ Покетъ обратить вниманіе, чтобъ ребенокъ не выкололъ себѣ глазъ щипчиками, и то же рѣзко повторила Джэни. Наконецъ, обѣ нянюшки ушли и мы услышали, какъ онѣ сцѣпились на лѣстницѣ съ мальчикомъ, прислуживавшимъ за столомъ, въ курткѣ, на половину лишенной своихъ пуговицъ, вѣроятно, проигранныхъ въ карты.

Мистрисъ Покетъ, однако, не обращала никакого вниманія на ребенка, сидѣвшаго у ней на рукахъ, и пустилась въ длинный разговоръ съ Друммелемъ о какомъ-то баронствѣ, заѣдая свои слова апельсиномъ. Страшно было смотрѣть, что дѣлалъ ребенокъ со шипцами. Наконецъ, Джэнъ тихонько подкралась къ нему и ловко выманила у него это опасное орудіе.

Мистрисъ Покетъ теперь кончила свой апельсинъ и сердито прикрикнула на Джэнъ.

— Ахъ гадкій ребенокъ! какъ ты смѣла? Сейчасъ сядь на мѣсто!

— Миляя мамася, лепетала малютка, Бэби могъ себѣ глязки выколоть!

— Какъ ты смѣешь мнѣ это говорить! отвѣчала мистрисъ Покетъ. Ступай сейчасъ и садись на свое мѣсто!

Въ этихъ словахъ и взглядѣ, мистрисъ Покетъ выказала столько собственнаго достоинства, что я былъ пораженъ, какъ-будто самъ ее оскорбилъ.

— Белинда, замѣтилъ мистеръ Покетъ, съ другаго конца стола:- какъ можешь ты быть такой безразсудной? Джэнъ только вмѣшалась, чтобъ спасти ребенка.

— Я не позволю никому вмѣшиваться въ мои дѣла, сказала мистрисъ Покетъ. — Я не ожидала, чтобъ ты потакалъ дѣтямъ, когда они меня оскорбляютъ.

— Боже милостивый! воскликнулъ мистеръ Покетъ, въ порывѣ страшнаго отчаянія. Развѣ оставить ребенка убиться до смерти и не смѣтъ erо спасти?

— Я не хочу, чтобъ Джэнъ вмѣшивалась въ мои дѣла, возразила мистрисъ Покетъ, величественнымъ взглядомъ окидывая маленькую преступницу. — Надѣюсь, я знаю, кто былъ мой дѣдушка! Этого еще не доставало!

Мистеръ Покетъ опять схватилъ себя за голову, но на этотъ разъ приподнялся на нѣсколько вершковъ отъ стула. — Слышите! воскликнулъ онъ, отчаянно обращаясь къ стихіямъ: — дѣти должны убиваться до смерти за то, что ихъ маменька знаетъ, кто былъ ея дѣдушка!

Сказавъ это, онъ опять молча опустился на стулъ.

Всѣ мы, присутствовавшіе при этой сценѣ, чувствовали неловкость положенія и не знали куда дѣться. Настало молчаніе, впродолженіе котораго безпокойное дитя все тянулось въ Джэнъ, какъ къ единственному члену семейства, конечно, за исключеніемъ слугъ, котораго она знала.

— Мистеръ Друммель, сказала мистрисъ Покетъ;- сдѣлайте, одолженіе, позовите Флопсонъ. — Джэнъ, неблагодарная дѣвчонка, ступай ложись сейчасъ же въ постель. — Ну, ангельчикъ мой, милашка моя, пойдемъ съ мамой, прибавила она обращаясь къ Бэби.

Но душа ангельчика была благородная, и онъ всѣми силами протестовалъ противъ такой несправедливости. Онъ началъ такъ возиться на рукахъ мистрисъ Покетъ, что показалъ почтенной компаніи, вмѣсто своего личика, шерстяные башмачки и голыя ножки. Словомъ, его вынесли изъ комнаты въ полномъ возстаніи и неповиновеніи. Однако кончалось тѣмъ, что онъ поставилъ на-своемъ, и минутъ черезъ пять я его увидѣлъ на дворѣ, на рукахъ у Джэнъ. Остальные пятеро дѣтей были забыты въ столовой: до нихъ никому не было дѣла, кромѣ Флопсонъ, которая была звана въ тотъ вечеръ куда-то въ гости. Благодаря этому обстоятельству, я сдѣлался свидѣтелемъ взаимныхъ отношеній между мистеромъ Покетомъ и его дѣтьми. Всклокочивъ себѣ волосы еще болѣе обыкновеннаго, онъ долго смотрѣлъ на нихъ, какъ-бы недоумѣвая какимъ образомъ они сдѣлались жильцами и нахлѣбниками въ его домѣ, а не въ чьемъ-нибудь другомъ. Потомъ онъ началъ ихъ спрашивать, совершенно равнодушно о различныхъ вещахъ, напримѣръ: зачѣмъ у маленькаго Джо воротнички разорваны. И Джо отвѣчалъ: — Папа, Флопсонъ хотѣла починить, да ей все было некогда. На вопросъ заживаетъ ли у маленькой Фанни ногтоѣда, она отвѣчала: — Папа, Флопсонъ хотѣла приложить припарку, если она не забудетъ. Наконецъ, мистеръ Покетъ такъ расчувствовался, что далъ всѣмъ по шиллингу и позволилъ имъ идти играть. Когда они выходили изъ комнаты, онъ со всей силой схватилъ себя за голову и затѣмъ пересталъ и думать объ этомъ непріятномъ предметѣ.