Формула всего - Евгения Варенкова

Луна спряталась в карман облака. Волчий вой на подступах к деревням будоражил легавых псов. Все мирные люди спали.

Шорох скользил над лесом. Ничто не стесняло его полета. Он спустился к реке, чье холодное уравновешенное дыхание придало ему свежесть и бодрость. Дуга налима показалась в волнах. Шорох брезговал рыбой как пищей, но зато решил устроить с ней гонку. Победа досталась ему легко – налим безнадежно отстал. Роль финишной ленты сыграл мост возле мельницы. Деревянное колесо вращалось, заедая, как ручка охрипшей шарманки. Гладкие лопасти опускались почти без плеска. С них стекала вода и свисали мочалки водорослей.

За мельницей деревенские парни сторожили отправленный в ночное табун. Шорох запомнил место по тому же принципу, что и новичок в незнакомом городе берет на заметку здания с вывесками «Таверна» и «Трактиръ». Чуткие лошади, обоняя незримое чудище, беспокойно заржали. Пацаны оторвались от замурзанных карт и стали спорить, кто их потревожил: ласка, волк или водяной? А Шорох уже был далеко. Он нагулял аппетит и спешил вернуться к костру.

У огня, полусидя-полулежа, грелся одинокий бродяга. Он, вероятней всего, дремал, ибо даже не отгонял от лица мошкару.

Шорох спланировал на этаж ниже – до макушек деревьев, оценил ситуацию и обрушился камнем, но его обманули – монстр впился в обескровленный труп!

В тот же момент Какаранджес с криком рубанул по канату, и заточенный таран, висящий над костром, свистнул вниз. Он пробил крыло. Монстр дернулся. Лапа угодила в самый огонь. Взвились искры и пепел.

Драго ждал в стороне. Вид крылатого чудища, упавшего с неба, так его поразил, что цыган на секунду застыл, как увидевший нечто невиданное, с топором в руке.

Шорох схватил его взгляд. Желтые глаза превратились в щелки. Теперь – кто кого. Или он, или Драго. Ноги в сапогах налились чугуном, но Драго заставил себя шагнуть. Один только шаг! – и цыган ощутил в себе яростную легкость. Он ринулся в бой. Монстр оскалился – сейчас цапнет! Но вышло иначе. Крылатый дьявол пустил в дело хвост – тяжелый, как весло, и гибкий, как плеть. Драго отпрыгнул, но не успел. Удар пришелся пониже лопаток, цыгана бросило носом в грунт, однако смертельно разящий шип задел тело вскользь, разорвав рубашку. Но топор был выпущен. Шорох зашипел. Хвост нарисовал в воздухе петлю и завис над цыганом, изготовленный пришпилить его к земле, как иголка жука. Прогремел выстрел. Это Какаранджес спустил курок. Отдача тяжелого охотничьего ружья сшибла его с ног, а выпущенная пуля вонзилась монстру в кожные наросты вокруг ноздрей и прошла навылет, не причинив большого вреда, но сильно сбив с толку. Драго получил возможность опомниться. Удар, нанесенный ему хвостом, был сокрушителен, но адреналин обезболивает. Цыган перекатился и нащупал в траве топор. Желтые глаза пылали прямо над ним. Недолго думая Драго со всей силы саданул между них. Топор вошел глубоко. Струя крови брызнула цыгану в нос. Заревев от боли, Шорох вскинул башку так, что топор опять вырвался у Драго из рук, на этот раз оставшись торчать в проломленном черепе. Это был приговор. Драго сразу отполз. Разметав во все стороны багровые угли, Шорох исступленно метнулся за ним – всей своей злобой, но именно в этом финальном броске его жизнь оборвалась. Глаза потухли. Тело обмякло. Монстр уронил на цыгана голову, уже будучи мертвым. При этом он чуть не размозжил ему колено. Топор так и торчал во лбу.

Когда из кустов появился Какаранджес, Драго бил себя в грудь. Оба много кричали, хохотали и обнимались. Пинали Шороха по зубам. Плевали в него. Коротышка помочился ему на грудь, а потом попытался извлечь топор, застрявший в кости, но силенок не хватило. Даже Драго сделал это с трудом, наступив на голову монстра ногой и резким движением выдернув железку.

Шорох получил по заслугам. Тот, чье тело из ветра, а глаза, как у волка, навсегда превратился в духа. Больше его никогда не увидят! И не услышат. И не заплачут. Добрые люди могут спать спокойно.

Кроны сосен покачивались, как колыбели. Луна вылезла из кармана. Драго совершил второй подвиг.

Теперь нужно было найти малышку, которую они ни живой ни мертвой спрятали в подобье берлоги – весьма неблизко.

Спустя двое суток Какаранджес и Драго, распираемые гордостью и величественно молчаливые, вернули Машку ее родителям. И опять, как в семье Шерстобитовых, дородная белая женщина с благодарным, глуповатым от нечаянного счастья лицом подавала цыгану еду.

– Если что – за мной должок, – сказал Машкин отец. – Ты спас мою дочь. Входи в этот дом как в свой.

– Обязательно зайду, – кивнул Драго, уплетая за обе щеки жирного копченого угря. Какаранджес наелся до того, что едва мог пошевелиться. «Как бы не лопнуть! – охал он про себя, раскинувшись кверху пузом поперек хозяйской кровати. – С другой стороны, когда еще буду так столоваться?!» В этом коротышка был прав. Одинокая Вдова находилась в четырех днях пути, и никто не знал, чем все обернется. Будущее отражается в нас, как вещие сны на наших подушках.

Глава восемнадцатая

На пхуч громо, палсо ев греминэ[71].

С утра я собралась на ярмарку за обещанным ананасом. Надела красную юбку, желтую кофту с полосками, розочку за ухо приладила. Красота!

Муша, тот тоже, когда увидел меня, сказал:

– Хороша!

Позвала с собой Лолли, Розу, еще Буртю да Сухарика с Перчиком. Пошли все. Лолли с Розой прифрантились – одна золотые мониста надела, а другая бусы из синих камешков, Перчик спереди идет, кнутиком щелкает. Ярмарка – первое место, где можно себя во всей красе показать.

Идем рядами, я довольная, жмурюсь на солнышке, в кастрюлях отражаюсь. У места, где зеркалами торгуют, задержалась, огляделась. Хороши. Все три хороши, честное слово!

А потом я увидела в зеркале, что сзади прямо на меня несется огромный черный бык. Глаза кровью налиты, в носу кольцо болтается. Бежит и пыль от копыт до груди ему достает.

– Воржа, прячься, у тебя юбка красная!!! – заорал Буртя.

Подруги мои завизжали и вместе с мальчишками рассыпались по рядам, как бусины с порванного ожерелья. Я осталась одна возле зеркала и как заколдованная глядела на отражение. Бык смотрел мне прямо в глаза, и я не могла отвести от него взгляд и двинуться тоже. Это потом я поняла, что могла погибнуть, а в ту минуту мыслей никаких не было, только бык. Сколько это длилось, не знаю, мне казалось, что он сто лет бежал до меня.

В последнюю секунду я почувствовала, как меня подхватили чьи-то