Александр Дюма Великий. Книга 1 - Даниель Циммерман

И в самом деле, когда Александр явился к нему за своей рукописью, карлик посоветовал ему оставить литературу в покое и вернуться в контору. Пометки гномика представляли собой крестики, фигурные скобки, «восклицательные знаки, которые следовало бы назвать знаками оцепенения», вслед за ними гигантский знак вопроса и в заключении «слово НЕВОЗМОЖНО». В полном отчаянии Александр отправляется к Тэйлору. Королевский комиссар не соглашается признать, что ошибся относительно достоинств пьесы, и спрашивает мнения Нодье. Живописный библиофил, очаровательный рассказчик и к тому же превосходный писатель довольствуется лишь одной фразой: «Провозглашаю всей душой и, повинуясь голосу совести, что «Христина» — одно из самых замечательных произведений, которые я прочел за последние двадцать лет».

Александр просит актера Самсона, страстного защитника пьесы, посоветовать, как лучше ее исправить, чтобы удовлетворить предъявленные требования. Он не медлит с исправлениями, ходатайствует о вторичном чтении и добивается его назначения на 30 апреля 1828 года. Принято единогласно! Он выходит из театра и сломя голову мчится к Мари-Луизе, не теряя на этот раз своей рукописи. При его громоподобном и победоносном явлении Мари-Луиза кладет руку на сердце: как, он снова не на работе?! Но если пьеса не пойдет, а с работы его выгонят, Бог мой! На что же они оба будут жить, да еще и кот Мизуф. Советы матери для него закон, и Александр торопится на службу, ибо должны же знать папаша Кнут, Лассань, а также друзья и еще в большей степени враги, словом, весь Пале-Рояль о его победе! Впрочем, быстро аннулированной ультрамонархистской прессой сообщено:

«Сегодня Театр-Франсе единодушно и без голосования принял к постановке стихотворную трагедию в пяти актах некоего молодого человека, ранее ничего не написавшего.

Этот молодой человек принадлежит к администрации господина герцога Орлеанского, который помог ему преодолеть все трудности и настойчиво рекомендовал в репертуарный комитет».

В результате цензура запрещает «Христину». Две, а не одну хитрость советовал иметь против животных браконьер Аннике. Александр просит в Комеди-Франсез читки «Заговора Фиеско», добивается ее и получает отказ, разумеется, единодушный. Герцог Орлеанский наводит сведения и оказывается, что означенная Христина, вопреки некоторой дерзости в туалетах, вполне приличная особа. Тогда он хмурит брови: не в него ли самого целились, ударив молодого и резвого жеребенка из его литературных конюшен? Он поручает Бровалю обратиться за посредничеством к Мартиньяку, председателю Совета и министру внутренних дел. Александр изо всех сил пытается подкрепить помощь своего генерального директора. В письме[54] к Мартиньяку он выставляет себя достойной опорой семьи:

«Я сын генерала Алекс. Дюма, мне двадцать пять лет [он убавил себе только год], произведение, что держите вы в руках, первое, которое я должен был сыграть в Театр-Франсе.

Матушка моя пребывала без состояния и без пенсиона, когда герцог Орлеанский даровал мне место возле своей милости; с тех пор жалованье мое служит нам обоим, матери и мне.

Успех принес бы мне звание библиотекаря герцога Шартрского [сын Орлеанского] и, следовательно, упрочил бы мое будущее. Успех, таким образом, мне важен вдвойне».

Поскольку у первого шпика Франции всегда благородное сердце, Мартиньяк соглашается с начальником. В конце концов, просьба этого достойного молодого человека вполне приемлема, и, кроме того, голоса депутатов-орлеанистов понадобятся, чтобы поддержать указ, против которого выступают правые, запрещающий иезуитам обучать молодежь. «Христину» начинают репетировать. Роль Мональдески будет играть Фирмен, «актер эмоциональный, но не стабильный». В отсутствии Греты Гарбо, увы, еще не родившейся, роль Христины отдана мадемуазель Марс. Знатная дама и на сцене, и в жизни, она, стоит Александру выйти из зала, в котором она находится, начинает визжать: «Откройте окна, здесь воняет негром!» Но он в результате лишь непреклоннее отказывает ей в изменениях роли, которых она добивается. И Тэйлора нет рядом, чтобы рассудить конфликт, 10 мая он уехал на Восток и вернется только в октябре. Тогда хрупкая мадемуазель Марс обнаруживает у себя недомогание и берет отпуск по болезни на все лето.

Стоит удушливый июль. Александр грезит в своей каморке в Пале-Рояль. Жаль, что так обернулось с «Христиной», когда он был почти у цели, наверное, надо было быть поуступчивей и снова перетерпеть унижения и оскорбления, которым с детства подвергают его расисты. А еще лучше было бы пока что начать новый, большой сюжет, «Христина» — это еще не то, он знает; романтик, подобно Делакруа в живописи, без всяких уступок классицизму должен взяться за современную драму, где сможет выразить все буйство кипящих в нем страстей. Боже, какая жара! почему бы не проветриться немного и не подняться в бухгалтерию — поболтать с другом Ля Понсом, а если встретится кто-нибудь из начальников, он скажет, что идет за бумагой. Ля Понса нет, он вышел, тоже перетрудился, должно быть. На его конторке открытый том Анкетиля. Александр улыбается, склоняется над книгой и читает небольшой рассказ из царствования Генриха III.

Всем известно, что один из фаворитов короля Сен-Мегрен — любовник Екатерины Клевской, герцогини де Гиз. Герцогу это совершенно безразлично, но, дабы побудить жену к еще большей неосторожности, он притворяется взбешенным и предлагает ей умереть либо от яда, либо от кинжала. Она просит пощады, он понуждает ее к выбору. Она выпивает питье и начинает молиться. Через час герцог возвращается в прекрасном настроении, шутка удалась, яд оказался отлично приготовленным супом.

Александр задумывается; возможно, стало быть, в одно и то же время иметь сексуальные склонности господина с облатками от кашля в суассонском дилижансе и любить женщин; занятный тип, этот Сен-Мегрен, что говорит нам о нем «Всемирная биография»? Она отсылает к «Мемуарам Этуаля», в которых очень просто рассказывается об убийстве Сен-Мегрена по приказу герцога де Гиза, затаившего к любовнику жены еще большую враждебность, чем к жене. Александр листает книжку дальше и останавливается на смерти Бюсси д’Амбуаза, жертвы другого знатного рогоносца — сеньора де Монсоро. Пикантная деталь: на роковое свидание Бюсси был вызван письмом своей любовницы. Александр переписывает все три пассажа. Вечером он просит у Вилленава самую подробную документацию в «деталях о нравах» эпохи. Отец Мелании рекомендует ему памфлет Агриппы д’Обинье «Католическая исповедь кавалера де Санси» и анонимный «Остров гермафродитов», который, как следует из его названия, представляет собой резкую сатиру на двор Генриха III.