Рунет. Сотворенные кумиры - Юлия Идлис

— В 2001-м.

— А я уже не помню, когда завел дневник.

— Я могу вам рассказать.

— Напомните, пожалуйста.

— У вас в профайле написано, что 4 сентября 2001 года.

— Да. Значит, я завел его, потому что все заводили, но еще ничего туда не писал. Он какое-то время провисел. Потом я собрал свою почтовую статистику за год и выложил ее туда: сколько писем получил, сколько писем отправил. У меня не было желания вести этот блог, или «дневник». Слова «блог» еще не было: блоги уже были, а слова не было. И ссылку на эту запись дал Норвежский Лесной: вот, типа, Лебедев появился и начал вести ЖЖ. Это меня подтолкнуло делать остальные записи, потому что пришел народ и оставил там 15 комментариев. Это было очень круто. Я там написал вторую, третью запись, а потом просто стал вести блог, потому что в принципе все, что я пишу в ЖЖ, — а я могу делать 20 записей в день — мне все равно, куда писать. Так я мысли в файл записываю, а так я их на публику выношу с какой-то минимальной литературной правкой. То есть для себя-то я обычно записи делаю без мата.

— А для остальных почему с матом?

— Самому себе мне понятно и так, — улыбается Тёма. — Я вел ЖЖ до тех пор, пока он не стал самым популярным по существовавшим тогда критериям.

— По каким?

— Тогда был такой юзер Fif, который работал роботом. То есть он френдил всех русских пользователей — это был прото-СУП такой. Кто-то создал такого чувака, который френдил всех, у кого журнал был на русском, и поэтому все френды этого чувака автоматически были русской аудиторией. И этого чувака — а это был робот — автоматом френдили в ответ, потому что так устроена стандартная народная тупость: если меня зафрендили, то и я должен зафрендить, потому что иначе испорчу отношения, карму и т. д. А если я в ответ не зафренжу, тогда меня тоже отфрендят. Люди строят эти вот связи — а они псевдосвязи, они ничего не значат. Скажем, те, кто у меня зафренжены, — это люди, чье мнение меня волнует, мне их интересно читать, или это люди, которых я знаю хорошо. То есть это не случайная связь, — на момент, когда мы разговариваем, во френдленте Тёмы 16 человек. Через год их станет 29. — Я не жду от них никакой взаимности, я их френжу не для того, чтобы они меня держали у себя в списке. А люди френдят просто потому, что это некая вежливость. Из «спасибо» же никто не делает серьезных выводов о том, что вот, он ко мне так прекрасно относится, что сказал мне «спасибо». Примерно так же и в ЖЖ. Этого Фифа ответно зафрендило около трех тысяч человек, а Фрейдов у него было пять или шесть тысяч. Он никогда ничего нигде не писал, не комментировал, это был просто брелок для русскоязычных ключей. Моя задача была получить большее количество френдов, чем у этого чувака. Как только я его по этому параметру обошел — а я никого не френдил, у меня было десять человек френдов, — я закрыл дневник. Потому что у меня не было задачи пускать корни и серьезно там располагаться.

Первый раз Тёма Лебедев удалил свой ЖЖ в 2003 году. С тех пор он неоднократно закрывал и открывал его — всякий раз в новом формате, пока в 2008 году не пришел к тому, что отличает его блог сегодня: мату, демонстративному презрению к многотысячной армии читателей и постоянным экспериментам с контентом, за которые можно получать деньги.

Артемию Лебедеву удалось, казалось бы, невозможное для популярного блога в Рунете: он начал получать деньги за отдельные посты, не растеряв при этом популярности и доверия читателей. В каком-то смысле это дивиденды от стратегии, казалось бы, проигрышной с точки зрения набора популярности в ЖЖ и основанной на постоянном конфликте с собственной аудиторией, на планомерной порче своей репутации. Большинству пользователей «Живого журнала» известно, что tema — хам, псих, матерщинник и воплощение блого-зла. Соответственно, никто не ждет от него высот духа, нравственных императивов или бескорыстной гражданской журналистики. Его читают не для этого, а из интереса и благодаря бесконечному разнообразию придуманных им форматов для записи в ЖЖ. Поэтому в его журнале рекламный пост воспринимается так же, как пост, состоящий из одних знаков препинания, или содержащий одно только «трам-пам-пам»: как еще одна игра.

Так и получается, что блог tema — один из немногих коммерчески успешных журналов на Livejournal.com. У его постоянной рубрики «Сиськи по субботам» в 2009 году появились спонсоры (обладательница лучших сисек получает iPhone от провайдера MacHost). А свою аудиторию — около 40 тысяч подписчиков — Тёма Лебедев с успехом продает рекламодателям: «Рекламу в уютной жэжэшечке можно купить за деньги. Реклама в уютной жэжэшечке всегда маркируется как реклама. И всегда маркировалась как реклама. Если я хвалю рисовую кашу “Сваля” без пометки “реклама”, значит, эта каша произвела на меня впечатление или просто очень нравится… Кроме денег я готов принять в качестве оплаты товары, которые мне все равно хочется купить. Поменяю рекламный пост на:

— фотоаппарат Лейка М9

— турбину для ФДЖ Крузера

— мак бук эйр в максимальной комплектации.

…40 000 подписчиков и 100 000 читателей ждут с нетерпением рекламы фотооборудования, автозапчастей и компьютеров».

Большинство мультитысячников относится к своему статусу более чем серьезно. Они чувствуют груз ответственности перед читателями, живут в постоянном конфликте между этой ответственностью и собственными камерными, чтобы не сказать мелкими и бытовыми, желаниями и устремлениями. В конечном счете, в статусе мультитысячника — человека, чей «дневник» читает население небольшого города, — для них больше обязанностей, чем прав. Tema — один из немногих в ЖЖ, кто видит в этом статусе одни права и никаких обязанностей. Вероятно, потому, что для него, в отличие от остальных, блог — не дело жизни, не площадка для высказывания и даже не самое интересное занятие. Для него это игра. Как какие-нибудь «городки».

Скоро 5000 [76]

Корпускула[77] с Пилкой[78]

держали в объятьях недолго.

Лесной, поднимаюсь!

Из журнала tema, 8 ноября 2007

— В первых записях у Норвежского Лесного есть такие: мол, у Тёмы столько-то комментариев, а у меня только 43, надо что-то делать. Вы с Лесным соревновались? Или только с роботом Фифом?

— Я — с роботом. Потому что всех остальных живых людей я довольно быстро переплюнул. Мне нужно было придумать параметр, по которому я объективно буду их всех опережать, потому что были и другие параметры. По соотношению зафрендивших к зафренженным я тоже был на первом месте. И по количеству полученных комментариев.

— А почему это было важно?

— Это игра. Абсолютно любой параметр можно положить в ее основу, и это единственное, что имеет значение. Потому что в моей работе, например, тоже есть абсолютно неконтролируемый параметр — это желание заказчика. Они бывают очень произвольные, то есть сам бы я такого никогда не придумал, ну, совсем никогда. И я, вместо того чтобы возмущаться — «Чего это вы такое мне сказали, что не похоже на мои представления об устройстве жизни?», — я готов абсолютно ко всему. Можно брать любую задачу и ее решать: дело ведь не в том, что тебе задали, а в том, как ты с этим справишься.

А еще это можно сравнить с тем, как я себя веду, когда я путешествую. Я приезжаю в какой-нибудь город; вот что делать в этом городе? В музеи я не хожу: мне неинтересно. В редких случаях я могу пойти и посмотреть ровно одну конкретную картину или скульптуру в музее. Я прохожу через все залы быстрым строевым шагом, смотрю на эту работу, сколько мне нужно, и ухожу из музея. Опять же это некое случайное правило. Другие люди, которым такого сценария не достается, — им психология не позволит вот так себя повести в музее. Они будут, как дураки, ходить по всем залам, у них будет ныть поясница, они ничего не будут понимать, чего там нарисовано, но они будут себя заставлять, потому что надо. А я приезжаю в какой-то город, у меня есть задача — допустим, купить обувь, или постричься (я принципиально не стригусь в Москве), или найти лучшую кофейню. И когда там все по-китайски написано, и у тебя нет путеводителя, а есть только адрес этой кофейни и карта, пока ты идешь по городу до этой кофейни, ты узнаешь про этот город больше, чем все, кто там просидели месяц или кого возили на туристическом автобусе. Поэтому я так устроен, что мне очень приятно работать с любым параметром. Можно любую перфокарту засунуть — я исполню ее своим голосом с учетом заданных условий. Поэтому победить в ЖЖ, допустим, по количеству зафрендивших — это такой спорт. У меня нет задачи вести ЖЖ, у меня есть задача — поиграть, и мне интересно, когда есть правила игры. И я знаю, что поскольку это игра, то она конечна. Это не до конца жизни моя обязанность.