Светлое время ночи - Александр Зорич
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Возвращаться – плохая примета. Но Эгин был твердо уверен: если не взять сейчас «Фальмский Толковник» – будешь казнить себя всю оставшуюся жизнь.
ГЛАВА 13. КНЯГИНЯ ОВЕЛЬ
«Сиятельная Сайла была такой умной женщиной! А умерла, как дура.»
Госпожа Далирис1– Встань, человек.
– Встань, человек.
– Встань, человек.
– Встань, человек.
Лараф и так стоял. Куда он может встать еще? Кто это? Почему он не чувствует ни испуга, ни радости, ни тепла, ни холода?
Его окружали четыре стеклянистых чуда высотой примерно в полтора его роста. Насколько он вообще мог доверять своим чувствам в этой переливчато позвякивающей, подозрительно искусственной реальности.
– К-т-о? – прошевелил Лараф губами. Впрочем, он охотно допускал, что губы его оставались плотно сомкнуты. Как можно судить о чем-либо, когда нет чувств, а значит – можно заподозрить – нет и тела вместе с мозгами.
– Ты слаб даже для человека. Каждое лишнее движение выбросит тебя за борт, даже мы не удержим тебя, твое Ледяное Тело расшибется вдребезги. Ты прекратишься, ты исчезнешь отовсюду, даже из чужой памяти, даже из собственного прошлого. Поэтому не говори лишнего и слушай.
Рот одного из пришельцев, имевший вид сильно растянутой в стороны пунцовой звезды, с ужасающей частотой деформировался, так что его границы вырождались в размытое дрожащее марево, как крылья шмеля. Да и в целом, существо своими отрывистыми мелкими движениями походило на крупное прямоходячее насекомое. Но – сотворенное не то из стеклянных, не то из ледяных, не то из алмазных пластинок.
«Кто!? Зверда? Гэвенги? Подруга, это ты???» – но Ларафу достало ума промолчать. Если какими-то навыками мага он успел овладеть, так это был навык слушаться человеческих голосов в нечеловеческих обличьях. Как показывал опыт общения с гэвенгами, ослушание в таких случаях зачастую тождественно небытию. И хорошо когда временному.
– «Семь Стоп Ледовоокого» вернулись к тебе не потому, что Зверда умна и искусна, хотя Зверда и умна, и искусна. Книгу возвратили тебе мы. Ты должен быть нам благодарен.
«Я благодарен, Шилол в вами».
– Не спрашивай – «как» и «кто». Ты должен расправиться с врагом, не зная пощады. Это даст тебе сил, ты сможешь понравиться нам. Не думай больше ни о чем. Стремись лишь к тому, чтобы запомнить нашу встречу. Только память может спасти тебя. Только память. А теперь – спи, человек.
– Спи, человек.
– Спи, человек.
– Спи, человек.
2Аютцы, вооружавшие своих морских хищников с ласковыми именами дальнобойными «молниями», о защищенности кораблей почти не беспокоились. По их мнению, бой с любым вражеским кораблем должен был происходить на дистанции примерно в морскую лигу. Ни варанские, ни тем более терские и харренские метательные машины такой фантастической дальнобойности не имели.
Запас плавучести, сэкономленный на медной броне и усиленном рангоуте, аютцы с радостью отдавали роскошным излишествам. Оттого архитектура «Лепестка Персика» была привычным к минимализму варанцам в диковинку.
За время плавания от Пиннарина до Урталаргиса Лараф успел четырежды споткнуться о высоченные пороги кают, дважды заблудиться в лабиринте коридоров и один раз крепко перепугаться: в тошнотворном поскрипывании переборок из красного аютского кедра ему почудился стрекот жука-мертвителя.
Офицерские каюты на «Лепестке Персика» по своим удобствам могли соперничать с дворянскими домами средней руки. Лараф принял персональную ванну, посетил свой персональный гальюн с водяным сливом, перекусил в персональной столовой и направился в зал для совещаний, который находился на одну палубу ниже.
На полдороге Лараф спохватился и опрометью бросился назад. Проклятый бунт, Хуммерово мироздание – он забыл свою подругу! Забыл подругу!
И это не все, что он забыл. Сновидческий разговор с четырьмя неведомыми сущностями забылся напрочь. От него не осталось ничего, совершенно ничего.
В пятый раз споткнувшись о порог – Шилолов «Лепесток Персика»! – Лараф очутился в своих апартаментах. «Все книги лгут, но я – не книга», – пульсировала в его висках фраза из «Семи Стоп Ледовоокого», которой завершилось их вчерашнее общение.
Лараф погрузил не-лгущую не-книгу в невзрачную торбу, которую он, как знаменитый своим эксцентризмом гнорр, мог таскать с собой повсюду, не утруждаясь оправданиями. Любому офицеру из его окружения было вольно подозревать в ней магическую суму с тем набором сверхъестественных свойств, какие позволяло воображение. Погрузил – и поспешил на совещание.
Лараф еще находился на границе сна и бодрствования, поскольку сумбур предыдущих дней не отпускал ему на отдых и пяти часов в сутки. Поэтому его сознание, за неимением лучшего содержимого, было заполнено Хуммеровой смесью из непреклонной решимости убивать и обрывков впечатлений последних дней.
«Княгиня исчезла! Княгиня в заложницах у мятежников! Княгиня на волосок от гибели!» – от этого панического звона закладывало уши и в коридорах Свода Равновесия, и в каютах боевых кораблей.
На эту тему Лараф имел длительное общение с «Семью Стопами Ледовоокого». «Бунт должен быть раздавлен сегодня. Любой ценой. Без колебаний, без промедлений», – это решение, принятое Ларафом без участия самого Ларафа, теперь требовалось навязать военному совету.
За бортом гудел невеселый затяжной ливень. Настроение у всех колебалось между подавленным и отвратительным. Йор, Иогала, два десятка аррумов Свода и офицеров «Голубого Лосося» прервали обсуждение специфики урталаргисских укреплений и вяло поприветствовали своего гнорра.
Как только Лагха занял кресло во главе стола, Йор покосился на Иогалу и сказал то, что ему хотелось говорить сейчас меньше всего:
– Милостивый гиазир, мы только что прощупали Урталаргис и получили подтверждение: Сиятельная княгиня все еще жива, но она по-прежнему находится в заложницах у Сонна. Княгиню содержат в Приморском форте. Бывший пар-арценц находится там же.
– И что теперь? – Лараф задал вопрос обыденным тоном, но все прониклись: гнорр зол, как шершень.
«Что теперь? Да если бы кто-то знал!» – эта коллективная мысль посетила каждого члена совета.
Ах как славно было во время предыдущего государственного переворота, когда гнорр, ни у кого не испрашивая совета, все роковые решения принял сам и притом мгновенно! Три года назад Лагха Коалара был воплощением счастливой звезды, величия и безупречности, он не терпел, когда пар-арценцы лезли к нему со своими бесценными рекомендациями.
Но в последнее время гнорр сменил стиль властвования. Он требует от своих подчиненных инициативы. Он хочет, чтобы каждый аррум работал в полную силу, и притом не только своим клинком, но и головой. «Вот и спрашивал бы у аррумов, а не у меня», – мысленно буркнул Йор, по привычке перекрывая подлинный срез своих мыслей несколькими картинками обнаженных плоскогрудых девиц, стриженых под мальчиков.
– Мы полагаем, нам следует согласиться на условия Сонна и начать переговоры, – сказал Йор, лучше других понимавший: сейчас грянет буря.
«Если ты их еще не начал тайно, скотина, – подумал Лараф. – Хотя это вряд ли.»
– Чтобы что? Мы ждем подхода резервов? Или вы придумали как вызволить княгиню из плена? Вот вы, вы, Йор, имеете какой-либо план? Может, вы по-прежнему полагаетесь на своих агентов?
За последние дни вся агентура Йора в урталаргисском уезде была уничтожена. Последний человек пар-арценца, сохранивший верность, успел отправить почтового альбатроса. Донесение гласило: «Все наши убиты. Сайла жива под надежной охраной. Слухи множатся. Гнорр – нелюдь. Сонн обещает отменить Уложения Ж. и Б.»
Точное содержание этого лаконичного послания, написанного в предсмертной горячечной спешке, Йор предпочел от гнорра утаить. Но скрыть общий смысл он не имел права.
– Нет, мой гнорр. К сожалению, вся боевая плеяда Опоры Единства в Урталаргисе погибла. Лазутчики – тоже.
– Тогда на что мы надеемся?
– Мы надеемся на вас, – предельно откровенно озвучил мнение всех присутствующих Дойв окс Вормлин, командир Отдельного морского отряда «Голубой Лосось» в высоком флотском ранге сигуанора.
Лараф согласно кивнул. Одновременно с этим его правая ладонь проникла в торбу, лежащую у него на коленях, и легла на книгу. «Семь Стоп Ледовоокого», ставшие вдруг мягкими, как глина, полностью поглотили его пальцы, а затем и всю кисть. Видеть этого никто не мог, но последствия дали себя знать очень скоро.
– Это правильно, сигуанор. На меня надо надеяться, в меня надо верить. Однако о княгине придется забыть. Интересы Князя и Истины неизмеримо выше жизни женщины по имени Сайла исс Тамай.
– Гнорр, но Князь – это и есть Сайла исс Тамай! – вырвалось у Дойва окс Вормлина. Флот традиционно недолюбливал Свод Равновесия, зато обожал варанских князей, особенно если те являлись особами небесного пола, то есть княгинями.
