От дам-патронесс до женотделовок. История женского движения России - Ирина Владимировна Юкина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Отсутствие образования заставляло нигилисток искать опору в товарищах по движению – мужчинах. По мысли Д. И. Писарева, мужчины-нигилисты должны были взять на себя функции «развивателей». Деятельность «развивателей», иронично описанная в мемуарах и художественной литературе, позволила ряду публицистов сделать вывод об ученичестве женщин в движении нигилистов, их несамостоятельности и зависимости. Что было, безусловно, правдой.
Правила и нормы сексуальных отношений, как одной из сторон свободы полноценной личности, также были подвергнуты пересмотру в учении нигилизма. Идеологами-разработчиками новой теории любви, новой нравственности считались Н. Г. Чернышевский, Н. В. Шелгунов, Н. В. Соколов, В. Зайцев. Нормы новой сексуальной морали колебались от идеи свободной любви с ее нравственным обоснованием (Чернышевский) до отрицания брака как такового в силу его безнравственности, отсутствия чувств и свободы выбора (Зайцев). По мысли нигилистов, женщина должна быть независимой в любви, прийти к полному самовыражению, самоосвобождению в сексуальной сфере, несмотря на традиции, общественное мнение, формальный закон. Одна из участниц нигилистского движения А. А. Комарова описывала отношение в ее среде к гражданскому браку и утверждала, что нигилисты давали друг другу клятву жить гражданским браком473.
Защитники старых устоев считали, что русская семья, русская женщина осуждались нигилистами на безусловную погибель474, что принятие женщинами новых теорий любви разрушит семью, основанную на целомудренности, женственности, святости семейных уз, иными словами, эмансипация женщины означает полный разврат и ее падение475.
Женский нигилизм был попыткой достичь равенства с мужчиной, отказавшись от себя, женщины. Попыткой отторгнуть свой пол, преодолеть его символику. Это была невыполнимая задача без шансов на успех, так как одновременное участие в двух разных жизненных стратегиях вело к дезинтеграции личности. Реакция общества на нигилисток была однозначно отрицательной, а судьбы большинства – трагическими. История сохранила имена некоторых из них. Это участницы Слепцовской коммуны и Женской издательской артели: известная петербургская нигилистка княжна Е. А. Макулова (1840–1896), переводчица и детская писательница А. Г. Каррик (урожд. Маркелова (1832–1916), переводчица, мемуаристка Е. И. Жуковская (урожд. Ильина, в первом браке Ценина, 1841–1913), княгиня-нигилистка З. С. Оболенская, писательница А. А. Комарова.
Участие женщин в нигилистском движении напугало идеологов «женского вопроса» 1840‐х годов, вчерашних попутчиков женщин в вопросе изменения женской судьбы. Например, Ф. М. Достоевского, Н. И. Пирогова.
Осмысляя позднее этапы пути к освобождению женщины, активистки женского движения рассматривали явление женского нигилизма как крайность «эмансипационного движения, которая быстро прошла»476. Российские женщины, по их мнению, быстро преодолели положение учениц в общественной жизни, отбросили чужие идеи и мысли, определили собственные предпочтения.
Оценка женского нигилизма как крайности справедлива лишь отчасти. Нужно заметить, что нигилизм был предтечей, первым шагом к «новой женщине», формой пробуждения нового женского самосознания. Это тоже был способ реализации идеи женской эмансипации. По сути дела, цель этих двух тенденций – либеральной и нигилистской – одинаково состояла в формировании сознательной, деятельной и свободной женской личности. Но методы были разными. Если одни – «новые женщины» (позднее – «феминистки», «равноправки») – создавали внешние условия для новой женской личности в России, меняя систему высшего образования и законодательство в отношении женщин, то другие – нигилистки – создавали внутреннюю раскрепощенность, переводя свой внутренний бунт в бунт открытый, подрывая устои семьи, эпатируя обывателей своим внешним видом и поведением. Одни предпочитали политический протест, другие – личностный. Если феминистки, «новые женщины», работали во имя будущего и принимали на себя ответственность за других, то нигилистки достигали изменений через изменение себя и отвечали только за себя. Но очевидно одно: вместе они поставили «женский вопрос» на повестку дня российского общества.
Женский нигилизм проторил дорогу новой женской идентичности, новому типу женщины – так называемым новым женщинам, шестидесятницам, претендующим на новые роли в обществе. Позднее, после заката нигилизма как движения, термин «нигилистка» употреблялся довольно широко и вольно, обозначая и стриженых курсисток, и участниц радикального движения, и просто образованных женщин, демонстрирующих новую женскую идентичность.
«Новые женщины»
У солидного папаши
Либералка вышла дочь:
Говорят, журналы наши
Все читает день и ночь.
Н. А. Некрасов
Куда идти, к чему стремиться?
Где силы новые пытать?
Н. А. Некрасов
Действительно ли особенности физиологических функций женщины составляют нечто непреодолимое, роковое, во имя чего ей отводят противники женской эмансипации только район домашнего очага для проявления ее сил?
Е. Михайлова (1883)
«Новые женщины», они же «шестидесятницы», в отличие от нигилисток, сместили акценты в своей деятельности и вместо демонстрации пренебрежения принятыми социальными конвенциями обратились к решению социальных проблем. Мыслящие реалистки, они сделали упор на самообразовании, на выработке привычки к самостоятельному мышлению, на осмыслении проблем своего пола, их формулировании и предъявлении обществу. Именно эти женщины составили социальную базу женского движения, либерального по своим идеологическим установкам и целям. В их лице правительство встретило убежденных и стойких общественных деятельниц, ставивших сугубо практические и конкретные задачи.
Герцен писал в 1867 году:
Тут настоящий, сознательный протест, протест и перелом. Ce n’est pas une émeute, c’est une révolution477. Афродита со своим голым оруженосцем надулась и ушла; на ее место Паллада с копьем и совой478.
Многие исследователи женского движения России называют эту категорию женщин феминистками. Так, Ричард Стайтс считает, что использование этого термина правомерно479. Этот термин наиболее точно и по сути характеризует данную категорию женщин. Ранний феминизм и современный отличаются друг от друга, пишет Стайтс в своей книге, но сходятся в главном – в том, что тот и другой означают деятельность женщин в интересах женщин. Отличия раннего и современного феминизма Стайтс видит в следующем: современные феминистки отрицают «присвоение» мужских доминирующих иерархий и рассматривают сексуальный аспект проблемы как центральный. Также Стайтс использует термин «феминистка» на том основании, что другие термины еще в меньшей степени соответствуют обозначаемому явлению. «Либералка» несет в себе политический подтекст (чего не было в женском движении до 1905 года), а термин «прогрессивная женщина» использовался очень широко и применялся ко всем без разбора.
Первые участницы женского движения действительно заложили основы феминистской практики взаимопомощи женщин и обосновали ее. Но более детальное
