Тайная жизнь пчел - Сью Монк Кид

Когда Мэй вернулась на кухню, Августа выразительно сказала:

– Приятного всем аппетита, – подразумевая, что Джек Пэланс не годится в темы для застольной беседы.

Мэй принесла три крупных помидора, и пока они с Розалин нарезали их, Августа сходила в гостиную и поставила на проигрыватель – настолько старый, что даже звукосниматель на нем приходилось опускать вручную – пластинку Нэта Кинга Коула. Августа с ума сходила по Нэту Кингу Коулу, и когда она вернулась на кухню, прибавив громкость до максимума, ее лоб собрался морщинками, как у людей, пробующих что-то настолько вкусное, что кажется, будто им больно. Джун, которая признавала только Бетховена и прочих классиков, задрала нос, пошла и уменьшила звук.

– Я так думать не могу, – пояснила она.

На что Августа сказала:

– Знаешь что? Ты слишком много думаешь. Было бы очень полезно иногда переставать думать и просто подчиняться чувствам.

Джун на это ответила, мол, благодарит покорно, она пообедает у себя в комнате.

Я сочла, что оно и к лучшему, потому что как раз перед этим смотрела на помидоры, которые резали Мэй с Розалин, и мысленно репетировала, как буду говорить ей: Не желаете ли помидоров, Джун? Неужели вы не любите помидоры? Ну, хотя бы от этого я теперь была избавлена.

Мы ели, пока не устали: так в Южной Каролине принято застольничать на семейных сборищах. Зак отъехал вместе со стулом от стола, сказав, что собирается в контору Клейтона Форреста, чтобы оставить там дюжину банок меда.

– Можно я тоже поеду? – спросила я.

Августа опрокинула свою чашку – это было совершенно на нее не похоже. Всякие опрокидывания-проливания с Августой никак не вязались. Для Мэй это было обычное дело, но не для Августы. Чай хлынул на стол и закапал на пол. Я была уверена, что вот сейчас Мэй сорвется, и будет трагедия из-за пролитого напитка. Но она лишь встала из-за стола, напевая «О, Сюзанна!», и то довольно спокойно, и взяла полотенце.

– Даже не знаю, Лили, – покачала головой Августа.

– Пожалуйста!

На самом деле мне просто хотелось провести время с Заком и чуточку расширить свой кругозор, побывав в конторе взаправдашнего адвоката.

– Ну что ж, ладно, – сдалась она.

Юридическая контора была расположена в одном квартале от Мейн-стрит, по которой мы с Розалин торжественно вошли в этот город больше трех недель назад. Да, не таким я представляла себе офис адвоката. По сути, это был просторный белый дом с черными рулонными шторами и круговой верандой с большими креслами-качалками – наверное, чтобы клиенты могли с облегчением падать в них, выиграв свои дела. В газон была воткнута табличка: «Клейтон Форрест, поверенный».

Секретаршей мистера Форреста была белая леди лет восьмидесяти. Она сидела за столом в приемной и, когда мы вошли, красила губы огненно-красной помадой. Ее волосы в тугих кудельках перманентной завивки были окрашены в нежно-голубоватый цвет.

– Здрасте, мисс Лейси, – поздоровался Зак. – Я привез вам еще меда.

Она чуточку раздраженно убрала помаду в тюбик.

– Еще меда, – повторила она, качая головой. Испустила утомленный вздох и полезла в ящик стола. – Вот, деньги за предыдущую партию здесь, – и она бросила на столешницу конверт. Потом смерила меня взглядом: – А ты новенькая?

– Меня зовут Лили, – представилась я.

– Она живет у Августы, – пояснил Зак.

– Ты живешь в ее доме? – поразилась секретарша.

Мне захотелось сказать, что у нее помада размазалась, затекая в морщины вокруг губ.

– Да, мэм, я там живу.

– Вот так-так! – фыркнула она. Подхватила сумочку и встала. – Мне пора к зубному. Выставьте банки вон туда, на стол.

Я представила себе, как она нашептывает эту сногсшибательную новость всем пациенткам в приемной врача, пришедшим туда высверливать кариес. Представляете, белая девочка, Лили, живет у цветных сестер Боутрайт! Вот ведь странность какая, правда?

Когда она ушла, из кабинета выглянул мистер Форрест. Первое, что бросилось мне в глаза, – его красные подтяжки. Я никогда не видела, чтобы подтяжки носил худой человек, но на нем они смотрелись красиво, гармонируя тоном с красным галстуком-бабочкой. Волосы у него были песочного цвета, кустистые брови выгибались арками над голубыми глазами, а мимические морщинки на лице, какие появляются от частой улыбки, выдавали добродушную натуру. По-видимому, из-за нее он и не мог заставить себя избавиться от мисс Лейси.

Адвокат взглянул на меня:

– И кто же эта красивая юная леди?

– Лили, э-э… – Я никак не могла вспомнить свою вымышленную фамилию, наверное, из-за того что он назвал меня красивой, чем потряс до глубины души. – Просто Лили. – Я застенчиво завела одну ногу за другую и, верно, выглядела деревенской простофилей. – Я гощу у Августы, а потом поеду жить к тете в Виргинию.

И испугалась, что сейчас он предложит мне пройти тест на детекторе лжи.

– Как мило! Августа – моя хорошая подруга, – сказал он. – Надеюсь, тебе у нее нравится?

– Да, сэр. Очень нравится.

– Над каким делом вы сейчас работаете? – спросил Зак, засунув конверт с «медоденежками» в карман и опуская коробку с банками на боковой стол у окна. На нем стояла табличка в рамке: «Мед на продажу».

– Ничего особенного. Сделки, завещания. Однако для тебя у меня есть кое-что. Пойдем в кабинет, покажу.

– Я подожду вас здесь, расставлю пока мед, – торопливо сказала я. Мне не хотелось навязываться, но главной причиной была другая – необыкновенная неловкость, охватившая меня при появлении адвоката.

– Ты уверена? Можешь присоединиться к нам.

– Уверена. Мне и здесь хорошо.

Они скрылись в коридоре. Я услышала хлопок двери. Сигнал клаксона с улицы. Гул оконного кондиционера, с которого в собачью миску на полу капал конденсат. Вначале я составила банки пирамидой. Семь в нижнем ярусе, четыре в середине, одна сверху. Но вид у нее получился какой-то бесформенный, поэтому я разобрала ее и расставила их, как обычно, рядами.

Потом подошла к фотографиям и документам в рамках, которые растянулись на целую стену. Первым в этом ряду был диплом Университета Южной Каролины, потом еще один, Университета Дьюка. Дальше – фотография мистера Форреста в лодке, он был в очках и держал в руках рыбину размером почти с меня. Дальше – мистер Форрест, пожимающий руку Бобби Кеннеди. И, наконец, мистер Форрест и маленькая светловолосая девочка на океанском пляже. Она прыгала через волну. Замершие на фото брызги соткали позади нее голубой веер, павлиний хвост из воды, а мистер Форрест помогал ей перепрыгнуть гребень, приподнимая над волной за руку, улыбаясь ей. Я готова была побиться об заклад, что он знает, какой у нее любимый цвет,