Вне зоны доступа - Келли Хармс

красиво, не всегда вызывает радость, внимательность, благодарность и блаженство. Это даже не всегда так реально, как могло бы быть. Когда ты страдаешь, когда тебе больно, когда ты чувствуешь себя недостаточно хорошо, ты должен знать, что ты не одинок. Есть кто-то, может быть, кто-то, кого ты даже не знаешь, кто видит, через что ты проходишь. Целую, Миа. #кофеСонныйМедведь

Я подняла взгляд от написанного. Боже, кажется, это довольно хорошая пародия на эту женщину. Я чертовски хорошо умею выдавать себя за онлайн-знаменитость! Это что, навык? Это, безусловно, многое объясняет.

Полагаю, изучая Мию Белл, я обращала на нее больше внимания, чем думала. Я считала ее голос. Это означает, что я, вероятно, также считала ее идеальные волосы, идеальную кожу, идеальную одежду и совершенно позитивный настрой. Я считала идею о том, что каждая вещь, которую она делала, была прекрасна и отточена, что она неспособна была все испортить, что должно было быть какое-то разумное объяснение, если она вдруг совершила что-то дурное. Как бы сильно я ни сомневалась в ее тщательно продуманной личности, я все равно купилась на ее бренд.

Только подумайте: я, с моим полным отсутствием «стремления к определенному образу жизни». Последняя стрижка была два года назад, последняя диета – намного дольше, одежда, собранная из интернет-магазинов, обувь от New Balance, которую я меняла на одну и ту же модель каждые оттоптанные четыреста миль. Если я купилась на то, что продает Миа, даже самым незначительным образом, то официально: никто не застрахован от этого. Никто не может прийти к этим, так называемым, инфлюенсерам и выйти абсолютно свободным от их влияния.

Я подумала, что их не зря называют инфлюенсерами. Оставаться в здравом уме в мире Pictey – безнадежное дело.

Миа

На следующий день, заскучав до слез с несколькими мамиными книгами и бесцельно побродив по дому, сводя маму с ума, я пошла в курятник. Пока я шла, то задавалась вопросом, не поправилась ли я от пиццы и пива, но нет никакой возможности проверить это по камере моего телефона, поэтому я решаю, что мой единственный выбор – не обращать внимания. Кроме того, Дьюи такого размера, что любая женщина может почувствовать себя изящной, и несколько углеводов этого не изменят.

Я постучала в дверь и услышала, как девочка закричала изнутри:

– Если ты хочешь яйца, они на крыльце!

Я закричала в ответ:

– Я ищу твоего папу.

Дверь открылась. Это была та девочка, пухленький юный подросток, ее я видела в окне в прошлые выходные. Азалия. О, как бы мне хотелось сводить ее за покупками!

– Привет, – улыбнулась я, стараясь не пугаться ее оценивающего взгляда. – Твой папа дома?

– Да, – сказала она. – Я тебя знаю?

Я мгновение смотрела на нее. Достаточно ли она взрослая, чтобы быть на Pictey? Полагаю, что да.

– Я так не думаю, – проговорила я с надеждой.

– У него есть пистолет, – заметила она, и я поняла, что она не спрашивала, знает ли она меня, потому что я знаменита в Интернете. Она спрашивала, потому что приняла меня за какого-то опасного.

– Может быть, мне стоит вернуться позже, – сказала я, быстро отступая. – Когда будет удобнее?

Глаза девочки прищурились, а затем начали искриться. Она сама себя разыгрывает.

– Папа на заднем дворе пристраивает проволочную катушку к забору. У нас тут койоты.

Я с облегчением вздохнула.

– О, слава богу. Ты напугала меня, говоря про оружие.

Она захихикала, довольная собой.

– У нас действительно есть пистолет. Но не для того, чтобы стрелять из него в людей, которые подходят к входной двери.

– Это обнадеживает, – ответила я ей. – Значит, койоты? Может быть, я смогу ему помочь?

Она посмотрела на меня, приподняв бровь.

– Ты эксперт по койотам?

– Я смотрела много мультфильмов о дорожном бегуне и хитром койоте, – призналась я.

– Ты принесла мне что-нибудь из «Acme»? – спросила она, и я засмеялась.

– Бип-бип, – ответила я. Мы с Энди могли смотреть «Луни Тьюнс» часами по субботам, когда мама работала. Он готовил нам «салат из злаков» – смесь замороженных фруктов, маминых домашних мюсли и «Lucky Charms». Что-то в этой девчушке напомнило мне мое собственное детство. Я любила людей, но никогда не знала, что им сказать. Без Энди я была бы отчаянно одинока.

Азалия улыбнулась, но потом улыбка исчезла.

– Я правда хотела бы, чтобы мы могли просто взорвать этих койотов. Они съели Магдалину и ее сестру Долорес.

– О боже. Ты их любила?

Она пожала плечами, пытаясь выглядеть непринужденно, но я видела печаль в ее глазах.

– Понимаешь, я знаю, что в конце концов мы всех их съедим. Я просто ненавижу, что их ждал жестокий конец. И я думаю, что я была в некотором роде близка с Мэгги. Она была хорошим другом.

– Что ж, тогда я очень сожалею о твоей утрате.

– Спасибо. У тебя есть какие-нибудь домашние животные?

– У меня была собака, – ответила я ей. – Он был моим лучшим другом.

Широко раскрытые глаза Азалии почему-то стали еще печальнее.

– Он умер?

Я кивнула.

– Рак, а не койоты.

– Моя мама тоже умерла от рака, – сказала она мне. – Это было, когда я была маленькая. Мой папа говорит: «Чертов рак»!

– Твой папа совершенно прав.

– Ты можешь пройти сюда, – предложила она, провожая меня через дом. – Я Азалия, но ты, наверное, это знаешь. Папа постоянно говорит обо мне. Ты Миа?

– Да.

Интересно, откуда она это знает. Ее отец тоже постоянно говорил обо мне?

– Ты переехала к медсестре Марле?

– Я бы не сказала, что переехала. Я здесь всего на неделю или две.

– Твоя мама милая. Она пришла, когда я упала с крыши.

Я собиралась спросить ее об этом случае, но она еще не закончила говорить:

– Папа сказал, что ты выбросила свой телефон с горы Уайлер.

– Это правда, так и было. Мне разуться? – спросила я, следуя за ней через выложенный плиткой вход в маленькую гостиную, которая вела на кухню.

– Зачем ты это сделала?

– Думаю, я немного злоупотребляла им, – честно призналась я. – А еще я была немного не в духе. Туфли?

– На твоем месте я бы их не снимала, – ответила она и указала на кухню. Когда мы пришли, я увидела, что на кухонном столе сидит курица.

– О, – воскликнула я. – У вас курицы в доме.

– По крайней мере, одна, – ответила она.

– Мои курицы обычно бывают замороженными и без кожи, – заметила я. – Извини, – сказала я курице на столе.

– Все в порядке. Папа вбил мне в голову, что курочки – это еда. Но я все равно всегда думаю о них как