Вне зоны доступа - Келли Хармс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Представляю, как они ревнуют, – протянула я. – Она очень симпатичная. Милые… перья.
– Да, мы точно не знаем, почему так происходит. По-моему, она похожа на обычную курицу. Вот, – кивнула она. – Папа за этой дверью. – Она указала на кухонную дверь, где я увидела маленькую заслонку внизу, вроде собачьей дверцы, только она имела форму маленькой круглой арки.
– Это дверь для курицы? – спросила я.
– Мы не хотим, чтобы она какала в доме, – пояснила Азалия как ни в чем не бывало. Люблю эту девчушку. Я собиралась попросить ее познакомить меня с остальными птицами, когда она потянулась к ручке двери.
– ПАПА! – закричала она еще до того, как дверь полностью открылась. – ПАП, ЗДЕСЬ ЛЕДИ С ТЕЛЕФОНОМ!
Леди с телефоном – сомнительная слава. Но Дьюи не ответил.
– Возможно, он в наушниках, – предположила она. – Ты можешь просто пойти туда.
– Хорошо, – поблагодарила я, но немного засомневалась. Неужели я пойду прямо на птичий двор? Будут ли повсюду какашки и ревнивые курицы с плохими перьями, клюющие мои лодыжки? Я глубоко вздохнула и вышла во двор, стараясь не выглядеть как типичная городская девушка.
– Дьюи? – Я говорила тихим голосом, боясь невесть чего. Испугать куриц?
Там было очень много куриц. Двор был огромен, в четыре раза больше, чем у моей мамы, и вместо беспорядочных приподнятых грядок и маленьких деревьев здесь просто была смесь клевера, гравия и травы. Ближе к заднему забору стоял ряд аккуратных курятников, окруженных цепью, несколько ульев и качели – всего лишь две пластиковые качели, подвешенные на деревянной А-образной раме. Мои глаза проследовали за линией забора, и я увидела, как Дьюи, отвернувшись, скреплял петли того, что я считала тюремной проволокой, поверх деревянного забора. Он в своей стихии, поношенные джинсы как-то просто висели на нем, пыльная белая футболка, рабочие перчатки, мускулы, упругая задница. Если бы у меня был телефон, я бы, наверное, сделала снимок для потомков. Может быть, показала бы его маме. На самом деле, прошла целая минута, прежде чем я снова закричала: «Дьюи!». На этот раз я говорила громче. Курицы уже не казались откровенно опасными.
Он повернул голову вбок и заметил меня или заметил еще что-то. Он снял наушники, и они повисли на его шее. Обернулся. Его волосы были густые и растрепанные, а лицо загорелое. Я улыбнулась ему.
– Привет! – сказала я.
Он сделал несколько больших шагов ко мне.
– Привет-привет! – ответил он, и в его голосе послышалось волнение, которое казалось многообещающим знаком.
– Что ты здесь делаешь? У тебя осталось мало яиц?
– У нас их достаточно, спасибо. Я просто пришла повидаться с тобой, – ответила я ему. – Ты же знаешь, у меня нет телефона, так что если я хочу общества, я должна идти в гости.
Он снисходительно улыбнулся.
– Я рад, что ты здесь, но если тебе когда-нибудь действительно понадобится позвонить, не забудь о стационарных телефонах. Я знаю, что у твоей мамы он есть. Она повесила свой номер на моем холодильнике.
Я засмеялась: это действительно очень похоже на мою маму.
– Исходя из того, что ты не сделал то же самое с ее холодильником, как бы я нашла твой номер без Интернета?
Он тоже рассмеялся.
– Номера большинства стационарных телефонов есть в той большой желтой книге, которую твоя мама использует, чтобы выровнять ножки плетеного стола на ее крыльце.
Я моргнула. Телефонная книга. Конечно. Я покупаю и выбрасываю по одной каждый год, как нечто само собой разумеющееся. Мысль о том, что они могут быть полезны, просто никогда не приходила мне в голову.
– Тем не менее, – продолжил Дьюи, – я полностью поддерживаю этот запрет на технологии, если это означает неожиданные визиты. Я просто не думал, что ты будешь придерживаться этого.
– Что ты имеешь в виду? Вчера я вышвырнула свой телефон с настоящей скалы. Что еще мне остается делать?
Он бросил на меня косой взгляд и сказал:
– Не хочу вмешиваться, но если тебе нужен новый телефон, я могу отвезти тебя в город.
– Это и есть определение слова «вмешательство, – проговорила я со смехом. – В любом случае, у меня есть арендованная машина до завтра. Так что я могу позволить себе это. Но на самом деле мне даже нравится, что у меня нет телефона.
Отчасти это была правда… Большая часть меня действительно верила, что происходит что-то важное, и я этого не замечаю. Все время. Каждую секунду дня. Я снова и снова тянулась к своему телефону. Еще несколько минут назад я хотела узнать, как далеко в милях находится дом моей мамы от дома Дьюи. Нужна ли мне эта информация по какой-либо причине? Нет. Хотела ли я этого? Да. Является ли отсутствие телефона эффективной тренировкой того, чтобы не получать желаемого в тот же момент? По-видимому, да.
– Не могу тебя винить. Мне трудно соблюдать границы в плане технологий, но я чувствую, что это важная вещь, которую я могу сделать для Азалии в этот момент ее жизни, поскольку я единственный, на кого она может рассчитывать. Я уже веду заранее проигранную битву – у всех ее друзей в школе есть телефоны. На самом деле, я начинаю беспокоиться, что, возможно, на самом деле изолирую ее своей политикой «дети без телефонов». Но, наверное, я хочу дать ей время выйти на улицу, поиграть с животными, побыть ребенком еще немного. Ей всего девять.
Я улыбнулась.
– Она действительно кажется ужасно замечательным ребенком. В этом возрасте мы с ней были бы близкими друзьями. Моими тремя самыми глубокими страстями были наклейки с животными, книги о животных и настоящие животные. Особенно кошки.
– Ну, моя дочь – мой любимый человек, а кошки – ее любимое животное. Так что любой ее гипотетический друг – мой друг.
Я проверила эту теорию на практике.
– О, хорошо. Потому что я как бы пытаюсь крутиться в этом своем посттехнологическом мире, и я надеялась, что ты мог бы прийти сегодня вечером, и мы бы покрутились вместе.
Теперь на его лице появилась дерзкая улыбка.
– Ты приглашаешь меня на свидание?
– Нет. – Я покраснела. Познакомившись немного с Дьюи и Азалией, я пришла к выводу, что он, вероятно, не из тех парней, которым понравилось бы быть чьим-то спасением. – Боюсь, что нет. Но есть веская причина: неделю назад меня бросили у алтаря.
