Святые наших дней - Митрополит Иларион
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вскоре после пострижения в великую схиму отец Паисий был назначен дикеем, то есть управляющим Иверского скита. Он построил себе каливу в глубине сырого оврага, откуда постоянно приходил в скит. Но здоровье его снова начало ухудшаться, он стал сильно кашлять, возобновились горловые кровотечения. В конце концов он слег, и его решили отправить в Центр легочных заболеваний в Салоники.
Несколько месяцев его готовили к операции. Организм был настолько истощен, что врачи всерьез опасались за его жизнь. Наконец его положили на операционный стол. Операция по удалению части левого легкого продолжалась одиннадцать часов, ему перелили двенадцать литров донорской крови. После операции его подключили к аппарату по отсасыванию жидкости из легких.
В марте 1967 года он вернулся в Иверский скит, но серьезные проблемы со здоровьем продолжались, и пришлось искать более сухое место. Им стала Ипатьевская келья в местности Катунаки. Здесь он прожил год в полном одиночестве, совершая молитву по четкам, читая Священное Писание и занимаясь рукоделием. Несмотря на слабое здоровье, он продолжал посещать своего духовника отца Тихона, хотя идти до его кельи приходилось несколько часов.
Монастырь Иоанна Богослова в Суроти
Пока отец Паисий находился в Салониках, за ним ухаживали несколько женщин. После его отъезда они обратились к нему с просьбой помочь им обустроить женский монастырь, в котором сестры жили бы по афонскому уставу. При его участии в селе Суроти возле Салоник был создан монастырь святого Иоанна Богослова. Отец Паисий считал своим долгом оказать сестрам духовную помощь, а потому приехал в Салоники и два месяца прожил у них. На трапезах он сидел во главе стола, а после трапезы поучал сестер и отвечал на их вопросы. Затем снова вернулся на Афон.
В июле 1968 года он удостоился видения Божественного Света. Вот как об этом рассказывается в его житии: «Как‑то раз вечером отец Паисий начал всенощное бдение в своей келье на Катунаках. После повечерия он стал творить молитву Иисусову, и чем больше творил ее, тем быстрее уходила усталость. Его начала переполнять огромная радость. Около одиннадцати часов вечера келья наполнилась сладким Небесным Светом. Этот Свет был очень сильным, но глаз не слепил. Омываемый этим Божественным Светом, отец Паисий чувствовал себя в ином, духовном мире. Он чувствовал неизреченное радование, тело его стало легким, как пушинка, – законам земного притяжения оно уже не подчинялось. Преподобный чувствовал благодать Божию, Божественное просвещение. Божественные смыслы проходили через его ум, как одновременно вопрос и ответ. Это были Божественные ответы, изложенные в человеческих словах… Это состояние продлилось всю ночь и начало прекращаться около девяти утра. Когда сверхъестественный Свет совсем исчез, всё вокруг показалось отцу Паисию каким‑то темным. Он вышел из кельи, и ему показалось, что еще ночь… Солнце было уже высоко, а день казался преподобному ночью, как при солнечном затмении».
Сам отец Паисий рассказывал о том, как он должен был возвращаться к обычной жизни после ночного видения:
– Я был похож на человека, который ярким солнечным днем вошел в темную пещеру. Столь велика была эта разница. Побыв в Божественном состоянии, я вновь вернулся обратно, в состояние естественное, человеческое. Я пытался вернуться к своему обычному распорядку: попробовал позаниматься рукоделием, прочитал часы, положил в воду сухари, чтобы они размокли к вечерне… Но чувствовал я себя при этом – без преувеличения – как животное, которое то чешется о забор, то бессмысленными глазами глядит по сторонам, то щиплет траву на лужайке… Внутри у меня все противилось этому животному состоянию, и я говорил: «Поверить не могу, что я всем этим сейчас занимаюсь. И получается, что именно в этих занятиях прошла вся моя жизнь?» И одновременно до самого вечера меня переполняла такая радость, что не чувствовалось усталости и не хотелось спать: настолько сильным было то ночное состояние, которое я пережил.
В августе 1968 года отец Паисий переселился в монастырь Ставроникита. Причиной послужило приглашение, поступившее двум его ученикам – иеромонахам Василию и Григорию, – приехать туда, чтобы помочь в переходе монастыря с идиоритмического устава на общежительный.
Монастырь Ставроникита
Подобные процессы происходили и в других монастырях и знаменовали собой начало того монашеского возрождения, которое продлится в течение 70-х и 80-х годов и приведет к превращению всех афонских монастырей в общежительные. Если в конце 60-х многие афонские монастыри были малочисленны и населены преимущественно старыми монахами, доживавшими свой век, то в 70-е и 80-е годы множество молодых иноков из Греции и других стран приехали на Афон и, по сути, полностью преобразили эту монашескую республику, вдохнув в нее новую жизнь.
Одним из афонских игуменов, внесших существенный вклад в дело возрождения монашеской жизни на Афоне, стал Василий, ученик старца Паисия, тот самый, с которым я впервые встретился в 1991 году, когда он рассказывал мне об Исааке Сирине и Достоевском.
Итак, старец Паисий вместе с двумя учениками поселился в Ставрониките и стал помогать им в устроении общежития. Но вскоре умер его духовник иеромонах Тихон, и он решил перейти жить в оставленную им келью. Там все было в большом беспорядке, поэтому снова, как и на прежних местах жительства, отцу Паисию пришлось заниматься ремонтными и реставрационными работами.
Для совершения литургии отец Паисий приглашал из монастыря то одного, то другого иеромонаха, а сам за литургией пел и читал. Однажды, когда один иеромонах служил у него, в конце литургии он обернулся и увидел, как отец Паисий стоит на воздухе, весь озаренный ослепительным светом. После литургии хозяин кельи накормил гостя чаем с сухарями и маслинами, а прощаясь тихо произнес:
– Рассказывать об этом никому не надо.
Но известность его росла, и все больше и больше людей стало приходить к нему за советом. Не имея священного сана, он не чувствовал себя призванным к духовничеству и всю жизнь стремился к пустынному уединению. Он хотел быть не бойцом, который с винтовкой в руках защищает людей, а радистом, посылающим Богу сигнал о бедствии. И для беспрепятственного богообщения он искал самые уединенные места, но люди находили его и там.
Прп. Паисий
В 1976 году он говорил в одном из писем: «Чем больше проходит лет, тем сильнее я чувствую необходимость удалиться от людей. Мне очень помогло бы место никому не известное, где бы и меня никто не знал. Там я мог бы стать ближе к Богу и лучше помочь Его творениям. Это желание – постоянный предмет моей молитвы, и я жду от Бога ответа».
Св. вмц. Евфимия Всехвальная.
Икона, Греция
Но люди шли и шли, и он уже начал жаловаться на то, что живет не по своему, а по их расписанию. В то же время, он понимал, что оставить человека в беде нельзя, а потому каждому уделял время, внимание и любовь. Продолжал он и духовно окормлять сестер монастыря святого Иоанна Богослова возле Салоник, раз в год навещая их, а в остальное время отвечая на их многочисленные письма.
Св. вмц. Екатерина.
Икона, Греция. XVII в.
В 1972 году он совершил паломническую поездку в Турцию. Его целью было посетить село Фарасы, где он родился и провел первые две недели жизни. По дороге он посетил Стамбул. В храме Святой Софии он был поражен величием храма и «мерзостью запустения, стоящей на святом месте». Он остановился у колонны помолиться.
