Вся твоя ложь - Гарриет Тайс

– Я не хочу идти туда завтра. Я ненавижу эту школу.

– Все скоро наладится. Обещаю.

– Ты не можешь мне этого обещать, – с усмешкой заявляет Робин. – Я знаю, что этого никогда не случится. Это ужасное место, и люди там тоже ужасные.

– Давай дадим этой школе еще немного времени, дорогая. Может быть, все станет получше, – говорю я с надеждой в голосе.

Но при этом в душе я глубоко сомневаюсь, что она мне поверит. Я и сама в это не верю. Лицо Робин бледное и невообразимо печальное, и, глядя на него, меня охватывает гнев.

– Хорошо, – говорю я с такой решимостью, что Робин даже отпрянула назад. – Хорошо. До конца семестра. Ты даешь этой школе шанс до конца семестра. И если все будет так же плохо, то мы вытащим тебя оттуда. Мне плевать, что это лучшая школа в Лондоне. Есть масса других. И вообще, я могу учить тебя дома сама. Мы с тобой со всем разберемся.

– А как же завещание? И этот дом? Я думала, что мы не сможем здесь жить, если я не буду учиться в «Ашамс».

– Если понадобится, я обращусь в суд, чтобы обжаловать это условие. И мы всегда сможем пожить у Зоры, если нас отсюда выгонят. Но не волнуйся, нас не посмеют отсюда выгнать.

– Правда?

– Я сделаю все, что в моих силах, чтобы этого не произошло. Обещаю. Я не могу видеть тебя такой несчастной. У меня от этого сердце разрывается. И ты права – я действительно не могу обещать, что все наладится. Но я точно могу тебе пообещать, что если к концу семестра все не станет лучше, то я заберу тебя оттуда. Договорились?

Лицо Робин засияло, щеки снова порозовели.

– Спасибо, мам.

Приехала Зора, и мы все вместе поднимаемся наверх, чтобы показать ей разгром в моей детской комнате.

– Я бы никогда в жизни не стала туда подниматься сама, – говорит Зора, вздрагивая всем телом. – Однажды у меня было намерение посмотреть, что там и как. И я даже сделала пару шагов вверх по ступеням, но потом почувствовала, что оттуда исходит нечто мрачное и зловещее, и повернула обратно.

Я закатываю глаза:

– Не слушай ее, Робин. Зора всегда любила драматизировать.

– Ладно, может, это и чересчур, но мне действительно не понравилась здешняя атмосфера. В доме было не очень-то уютно, знаешь ли.

– Тут до сих пор не слишком уютно. Хотя мы потихоньку все приводим в порядок. Мы пытаемся превратить его в наш собственный дом, правда, Робин? – спрашиваю я, и Робин задорно смеется в ответ.

Наш разговор плавно переходит к недавнему инциденту с чучелом совы, и Зора находит случившееся весьма забавным. Затем Робин тащит нашу гостью в свою собственную комнату, чтобы продемонстрировать ей последние улучшения – свой новый ковер и несколько больших цветочных наклеек на стенах. Когда Зора возвращается вниз, она одобрительно хлопает меня по плечу.

– Все выходит отлично, – говорит она. – По крайней мере, Робин теперь нравится ее комната. Я так рада, что у нее до сих пор есть тот самый зайчик, которого я когда-то ей связала. Никогда бы не подумала, что он выдержит так долго.

– Она его просто обожает. И никогда с ним не расстается, – смеюсь я.

Услышав слова Зоры о том, что Робин стала нравиться ее комната, я теперь начинаю понимать, почему это всегда была самая красивая спальня в доме – в ней меньше всего было вещей моей матери. И я делюсь этими мыслями с Зорой.

– Должно быть, тебе очень тяжело спать в ее бывшей комнате, – сочувственно говорит она.

– Да нет. В общем-то, все в порядке. Наверное, я уже привыкла и обжилась там. Или я просто не позволяю себе думать о том, что это бывшая спальня моей матери. Да, похоже, это ближе к истине.

– У меня до сих пор в голове не укладывается, что ты все-таки сделала все это, – вздыхает Зора, задумчиво опускаясь на стул.

– В прошлый раз ты достаточно ясно выразила свои чувства по этому поводу, – отвечаю ей я. – Совершенно ясно. Не нужно снова повторяться.

– Я и не собиралась, – говорит Зора. – Я просто беспокоюсь о тебе. Ты не видела свою мать последние десять лет ее жизни. Ты даже не появилась на ее похоронах. – Она ловит мой возмущенный взгляд и поднимает вверх руку в знак молчания: – Подожди. Я знаю, что это было ее решение выкинуть тебя из своей жизни. И я также знаю, что она запретила тебе присутствовать на своих похоронах. Но вот теперь ты вернулась в этот дом, спишь в ее постели, отправляешь свою дочь в ту самую школу, в которую она тебе повелела. Как до этого дошло? Неужели с Эндрю все действительно настолько плохо?

Я киваю и пристально смотрю на Зору. На этот раз я выдерживаю ее взгляд, и Зора первой отводит глаза.

– Ладно, – сдается Зора. – Допустим, так и есть. Но послушай, у тебя там наверху маленькая несчастная девочка, которая очень скучает по своему отцу. Как ты думаешь, ты могла бы попытаться поговорить с ним еще раз? Может быть, у вас получится все уладить?

Я чуть было не расхохоталась, услышав эти слова: