Экзорсист - Уильям Блэтти

— Ты знаешь, что она со мной сделала, эта твоя паршивая девчонка? — хихикнул знакомый голосок.

Крис взглянула на безумную ухмылку, рассохшиеся губы, на эти лисьи глазки. Дико взвизгнула. И продолжала кричать, пока сознание наконец не оставило ее.

Часть третья

БЕЗДНА

“Они сказали: какой знак даешь ты нам, чтобы мы поверили тебе?”

“Однажды во Вьетнаме бригадный командир провел конкурс: тому, кто убьет десятитысячного вьетконговца, обещался недельный отпуск в роскошных апартаментах полковника…”

“Вы видели, и все же не верите.”

Глава первая

Крис стояла, опершись о парапет набережной Кейбриджа, пытаясь не слышать безумного автомобильного гвалта, а за спиной ее водители с одуряющим безразличием все сигналили друг другу, каждый в надежде прошмыгнуть быстрее других затор и устремиться, наконец, к срочным своим делам.

Накануне она связалась с Мэри Джо, но не решалась сказать ей правду: “…С Риган? Да ничего, в порядке все.

Я, кстати, подумываю, не собраться ли нам снова той же компанией. Кстати, как зовут того психиатра-иезуита? Я бы и его включила в наш…”

Снизу донесся смех: это юная джинсовая парочка проплыла под мостом во взятом напрокат каноэ. Быстрым, нервным жестом Крис стряхнула пепел в воду и скользнула взглядом по тротуару, убегавшему вдаль, к городским постройкам. Сбоку кто-то направлялся к ней торопливым шагом: синий свитер, брюки цвета хаки — нет, на священника не похоже. И вновь она опустила взгляд, пытаясь в мелкой ряби, поднятой суденышком, поймать собственное мелькающее отражение. Крис успела даже разглядеть название: “Каприз”…

Шаги раздались совсем близко: уголком глаза она увидела, как мужчина в свитере подошел, замедлил шаг и остановился рядом, у парапета. Крис поспешно устремила взгляд вдаль.

— Двигай дальше, приятель, — бросила она хрипло и щелчком запустила окурок в воду, — или, клянусь Богом, сейчас позову полицию!

— Миссис Мак-Нил? Я отец Каррас.

Она вздрогнула, резко обернулась и покраснела. Угловатое, будто выщербленное лицо…

— О Боже, я… Боже праведный!

В полной растерянности, не зная, куда деть руки, она сняла очки, но тут же, встретив взгляд темных, печальных глаз, надела их снова.

— Конечно же, нужно было мне сразу предупредить вас, что я приду в обычной одежде.

Голос звучал ласково, убаюкивающе; Крис показалось, от одного только его звука тяжесть стыда стала вдруг растворяться, сползать с усталых плеч. Она поймала себя на том, что не может оторвать взгляда от его тонких, мускулистых рук.

“Как у Микеланджело, только очень уж вены вздувшиеся…”

— Мне казалось, так будет надежнее, — продолжал он. — Вас, по-моему, больше всего беспокоила именно опасность огласки.

— Мне бы лучше о другом побеспокоиться… ну какая дура, а? — воскликнула Крис и принялась лихорадочно шарить у себя в сумочке. — Конечно же, я не сомневалась в том, что вы придете ко мне, как самый обычный…

— Человек? — вставил он, улыбнувшись.

— Ну, о том, что вы человек, я догадалась еще тогда, в студенческом городке. Потому-то и обратилась именно к вам. — Она поискала что-то в карманах жакета; затем подняла взгляд и увидела, что он наблюдает за ее пальцами. — У вас нет сигареты, святой отец?

— Ничего, что без фильтра? — Каррас потянулся к нагрудному карману.

— Я сейчас искурю и веревку.

— Что мне с моей зарплатой чаще всего и приходится делать. — Он вынул пачку “Кэмела” и щелкнул ее по донышку.

— Обет бедности, — заметила Крис с натянутой улыбкой и вытянула себе сигарету.

— Есть и в нем своя прелесть. — Теперь он полез в карман за спичками.

— Какая же?

— Веревка начинает казаться вкуснее. — Каррас еще раз взглянул на ее трясущиеся руки и едва заметно улыбнулся; наконец выхватил сигарету, сунул ее в рот и, сложив ладони чашечкой, чиркнул спичкой. Затем выпустил дым, протянул сигарету Крис, а сам повернулся к шоссе. — Тут всегда прикрываться от ветра приходится. Из-за машин, наверное.

— Спасибо, святой отец. — Она поглядела на него с симпатией и благодарностью, почти что с надеждой. Конечно же, закуривая сам, он забыл укрыть спичку в ладонях. Они склонились над парапетом.

— Откуда вы родом, отец Каррас?

— Из Нью-Йорка.

— Я тоже. И, знаете, возвращаться туда ни за что бы не стала. А вы?

Каррас усилием воли подавил подступивший к горлу комок.

— Я тоже, — заставил он себя улыбнуться, — но, к счастью, такие вопросы решаются без моего участия.

— Боже, какая я глупая. Вы же священник. Куда пошлют, там и живете.

— Точно.

— А как вообще психиатр становится вдруг священником?

…Что за срочное дело заставило женщину позвонить ему? К чему-то очень, наверное, важному она пробиралась сейчас робко, будто на ощупь. Каррас решил ее не торопить.

— В моем случае дело обстояло как раз наоборот, — стал мягко объяснять он. — Наше Общество…

— Ваше… что?

— Общество Иисуса. Иезуит — это же сокращение.

— Ах да, понятно.

— Так вот, Общество Иисуса направило меня в медицинский колледж; я закончил его и некоторое время работал психиатром…

— А где?

— В Гарварде, у Джона Хопкинса, в Беллвью.

Каррас вдруг поймал себя на мысли, что зачем-то пытается произвести на нее впечатление. Светлым бликом из глубин памяти тут же выплыл ответ: он увидел себя в трущобах далекого детства, на балконе кинотеатра в нижнем Ист-Сайде… Маленький Димми и кинозвезда.

— Неплохо, — она одобрительно кивнула.

— К интеллектуальному воздержанию религия нас не обязывает.

В его ответе Крис послышалось раздражение; она пожала плечами и повернулась к реке.

— Понимаете, я совсем вас не знаю, и поэтому… — Она в последний раз глубоко затянулась, выпустила дым и затушила окурок о парапет. — Вы друзья с отцом Дайером, правда же?

— Да.

— И достаточно близкие?

— Достаточно близкие.

— Он вам рассказал о том вечере?

— У вас в доме? Да. И вас охарактеризовал очень своеобразно: это, говорит, человек!..

Крис не заметила шутки или специально пропустила ее мимо ушей.

— Он вам рассказывал о моей дочери?

— Нет. Впервые вообще о ней слышу.

— Ей двенадцать. Он ничего о ней не говорил?

— Абсолютно.