Становясь Милой - Эстель Маскейм

Теперь дедушка обращает свое возмущение и недовольство на меня, у него сильно дрожат губы.

– Не хочу, чтобы он приезжал из жалости! – огрызается он, затем кивает на нас с тетей. – Хватит уже на меня так глядеть! Прекращайте! Я еще не на смертном одре! Даже близко не стоял!

– Мы просто беспокоимся о тебе, папа, – говорит тетя Шери.

Однако Попай сыт по горло нашими тревогами и не желает терпеть жалость. Ворча себе под нос, он поднимается с дивана и выходит из дома: теперь, присмотревшись к нему, я вижу, насколько неловко он двигается, словно у него что-то болит.

Со стоном вздохнув, тетя Шери откидывается на спинку дивана и прижимает ладони к лицу.

– Ты много чего не знаешь, Мила, – тихо произносит она, притягивает меня к себе, крепко обнимая, и кладет подбородок мне на макушку. Прижимаясь к ней в ответ, я понимаю, что мое присутствие ее утешает.

Глава 21

К вечеру я осознаю, что больше не в силах сидеть дома, в своей комнате, наедине с растущей лавиной тревог и волнений, а когда спускаюсь вниз, то при одном взгляде на Попая в груди образуется тугой ком. Даже тетя Шери сегодня ужасно молчаливая.

Нужно проветриться. Натягиваю на ноги кроссовки, напяливаю кепку и выхожу за ворота. Повернув направо, направляюсь в сторону центра. Душно. Меня одолевает весьма странное чувство – то ли мне хочется побыть одной, то ли я отчаянно нуждаюсь в компании.

Бреду по заросшей обочине около получаса, прежде чем мимо проезжает первая машина, затем еще и еще. Все машут мне из окон, однако мне не до любезностей с незнакомцами.

Пройдя чуть дальше, наконец понимаю, что все-таки нуждаюсь в компании. Даже вроде как хочу увидеться с мамой. Хочу, чтобы она села в ближайший самолет до Нэшвилла, примчалась ко мне и обняла крепко-крепко, погладила по головке и заверила, что все будет хорошо. Она бы все исправила, пусть даже я еще не разобралась в своих чувствах по поводу ее роли в той гадкой истории. Судя по изложению миссис Эйвери, мама знала, что у папы есть невеста, когда начала с ним встречаться; выходит, она соучастник предательства… Наверное, папа действительно собирался рано или поздно разорвать помолвку, но почему же мама согласилась встречаться с ним до этого? Такой поступок кажется чудовищно… неуважительным. Плюс если папа не знает о проблемах Попая, то не знает и она.

Останавливаюсь в тени дерева, чтобы ненадолго спрятаться от припекающего солнца, и достаю из кармана телефон. Устало вздохнув, нахожу нужный номер – первого, кто приходит в голову, – и, нажав кнопку вызова, терпеливо слушаю гудки в ожидании ответа.

– Мила, привет, – говорит голос за мгновение до того, как включится автоответчик.

– Блейк, – выдавливаю я. – Э-э, привет.

– Все нормально? – спрашивает он с явным беспокойством.

– Да. Просто… просто хочу прогуляться. – Потираю веки и приваливаюсь спиной к дереву. Как же я устала. Устала от всех этих секретов. – Ты дома?

– Конечно.

Помолчав, я спрашиваю:

– А мама?

– В городе. Хочешь заглянуть в гости? Мне тебя забрать?

– Сама дойду. Пришлешь свой адрес?

– Е-мое! Ладно, – смеется Блейк. – Не заблудись!

Я прерываю вызов и пялюсь в экран, ожидая сообщения с адресом. Пару мгновений спустя приходит его геолокация – он всего в трех километрах от меня. Вновь пускаюсь в путь, теперь уже с определенной целью.

Еще не поздно, нет и семи. Кроме того, впервые мне представилась возможность хорошенько оглядеть окрестности Фэрвью. С Саванной и Тори я побывала во многих местах в центре и проезжала по тихим улочкам на машине, но никогда по ним вот так не гуляла. Здесь царит умиротворение, и воздух чистейший, не то что дома, в Лос-Анджелесе. К тому же дико непривычно отсутствие людей: за полчаса мне никто не встретился. В Фэрвью, с его тихими дорогами и огромными открытыми пространствами, на тебя ничего не давит.

Вскоре миную бульвар Фэрвью, единственную улицу в округе, на которой видны признаки жизни – временами встречаются прохожие, проезжают машины, – и двигаюсь дальше на юг, к окраине. Навигатор приводит меня прямиком к дому Эйвери. Звездно-полосатый флаг над крыльцом развевается на ветру, а на подъездной дорожке блестит и сияет под лучами закатного солнца черный пикап. Хотя Блейк сказал, что его мама в Нэшвилле, я все равно испытываю облегчение, не обнаружив ее «Теслы». В противном случае я немедленно повернула бы обратно.

Едва я кладу руку на калитку, как по округе разносится звонкий лай Бейли. Когда я захожу во двор, он мчится ко мне через всю лужайку и начинает крутиться в ногах, осчастливленный встречей до такой степени, что и не знает, куда себя деть. Нагнувшись, чешу его золотистый мех.

– Таки добралась! – доносится до меня голос Блейка.

Поднимаю голову и расплываюсь в улыбке при виде приближающегося Блейка: то ли потому, что рада снова с ним увидеться, то ли потому, что на нем серые спортивные штаны и… и все, больше ничего.

Мне не впервой любоваться его голым торсом – в тот день у бассейна Беннеттов я едва слюни не пускала, – однако прямо сейчас, шагая мне навстречу в приглушенном сиянии заката, он выглядит еще прекраснее. Загорелая кожа блестит от пота, а внизу живота четко выделяются мышцы, образующие букву V, которая исчезает под поясом. На шее сверкает серебряная цепочка.

– Чем… занимался? – удается выдавить мне.

– Да так, немного потягал железо, – говорит Блейк, смеясь. – Смотаюсь за футболкой и вернусь.

– Нет! – невольно вырывается у меня. Боже, я готова сквозь землю провалиться от стыда! Блейк замирает и оглядывается, приподняв бровь, на лице расползается ухмылка. Потом все же, по счастью, молча уходит в дом.

– Ох, Бейли… – бормочу я, в ужасе от самой себя. Пес смотрит на меня сияющими глазами, склонив голову набок. – Когда же я научусь держать себя в руках?

Миновав лужайку, подхожу к домику Блейка. Пес трусит за мной по пятам. Стеклянные двери широко распахнуты, из динамика под телевизором разносится негромкая музыка. На полу у тренажеров валяются блины от штанги, на диване лежит гитара в окружении исписанных корявым почерком листов. Игнорируя приступ любопытства, решаю не совать нос в чужие вещи и отворачиаюсь.

– Погоди, сейчас уберу, – говорит Блейк, появляясь позади. Теперь на нем светло-голубая футболка, которая удивительно хорошо сочетается с темными волосами и глазами; от него пахнет дезодорантом.

Он проворно собирает бумажки в охапку и запихивает в ящик стола, затем берет гитару и жестом приглашает меня занять ее