Дамы тайного цирка - Констанс Сэйерс

Лара вспомнила затейливые афиши, билеты, памятные предметы из Цирка Марго, которые до сих пор висели в офисе Исторического общества Керриган Фоллз.

– Наверняка же что-то осталось.

Барроу с серьёзным видом покачал головой.

– Этого материала как раз недостаёт моим исследованиям по Жиру. По легенде, гостям доставляли особый билет на ночное представление. Люди приходили в указанное на билете место, но обнаруживали, что там ничего нет: только чистое поле или заброшенный двор. – Он сделал эффектную паузу. – Пока цирк не появлялся из ниоткуда. Если в вашем распоряжении был билет, вы видели его перед собой. Легенда гласит, однако, что если вы стояли рядом с кем-то без билета, те не могли ничего увидеть и считали вас сумасшедшим.

За столом на приёме Луи Фавр рассказал примерно то же самое. Из чтения дневника Лара сделала вывод, что виной тому были «зловредные билеты», описанные Сесиль. Какие-то аспекты написанного Сесиль совпадали с этой историей.

Гастон пожал плечами.

– Ну, всё это происходило в «век джаза», Барби.

– Он имеет в виду, что все они там пили, – пояснил Барроу, закатив глаза. – Этот у нас неверующий.

– Ещё они пытались превзойти друг друга, так что это мог быть какой-то дешёвый балаган в Булонском лесу, – парировал Гастон. – Ты должен признать, это вполне могла быть какая-то сценическая магия, фокусы.

– Ты думаешь, они преувеличивали? – оскорбился Барроу.

– Вещи не появляются просто так из ниоткуда.

По собственному опыту Лара знала, что появляются. Внезапно на неё накатила усталость. Пока Гастон крепко спал в самолёте в маске для сна и берушах, она пыталась читать, потом смотрела фильм, потом съела утренний круассан с кофе из бумажного стаканчика, за всю дорогу так и не сомкнув глаз от волнения перед предстоящим приключением.

Барроу снял очки.

– В иных случаях я бы согласился с тобой, Гастон, но достаточно много людей говорили, что посещали этот цирк. Что-то там правда было. Они все описывали одно и то же, хотя нет никаких реальных, физических доказательств его существования. Никаких рекламных афиш, билетов или фотографий. Не было никаких разрешений на его пребывание в городе. Была идея, что цирк переехал, чтобы не получить уведомление от полиции. Вообще никаких записей, кроме народной молвы и крошечных отрывков в биографиях, – и я собрал их все.

– Никаких фотографий, серьёзно? – Лара видела бесчисленное множество фотографий Эрнеста Хемингуэя и Ф. Скотта Фицджеральда в Париже. Если этот цирк был так известен, наверняка кто-то запечатлел его на плёнку.

Барроу махнул очками в сторону «Сильви на скакуне».

– Когда я писал биографию Жиру, многие исследователи твердили мне, что эти картины в принципе никогда не существовали. Ваша картина может быть величайшим доказательством существования Тайного Цирка как такового.

Но была не только картина. Лара полезла в свою большую сумку для документов и достала конверт со старым дневником.

– Я думаю, картина – не единственное доказательство его существования.

Гастон выглядел озадаченным. Лара не говорила ему о дневнике.

Барроу осторожно коснулся конверта и вытянул наружу толстую тетрадь.

– Вот. – Лара отдала ему свои рукописные заметки. – Это то, что я смогла перевести, но некоторые страницы в плохом состоянии. Это дневник. Я думаю, это может быть дневник моей прабабушки. Он повествует историю о странном цирке, похожую на то, что вы только что описали. – Она указала на деформированную выцветшую бумагу. – Возможно, это ничего не значит.

– Выглядит как повреждения от воды, – сказал Барроу. – У меня есть некоторые средства, которые могут помочь. – Он нежно коснулся бумаги. – Где вы его взяли?

– Моя семья владела в Америке цирком под названием «Цирк Марго». После того как он закрылся, многие артисты перешли на работу в цирк Риволи в Монреале. Недавно я была на одном из представлений у Риволи, и мне его передали. – Лара решила опустить в своём рассказе, что передала его обезьянка по имени Мистер Тисдейл. – Похоже, он написан в 1925 году. Это совпадает с историей, которую вы рассказали.

– Цирк Риволи из Монреаля? – у Барроу загорелись глаза.

– Вы о нём слышали? – Лара подалась вперёд.

– Да! Я хорошо его знаю. Я годами посещал их выступления.

– Возьмите дневник, – сказала Лара. – Возможно, вы сможете подтвердить, что это 1925 год. Копия у меня есть. У вас может получиться перевести те места, с которыми я не справилась. – Она открыла дневник и показала ему несколько заметок на страницах.

– А почему бы нам не закончить этот разговор за обедом? – Гастон точно угадал мысли Лары. Она была смертельно голодна. – Надеюсь, после и наши номера в гостинице уже будут готовы.

Барроу сделал копию Лариного перевода дневника, положил оригинал обратно в конверт и запер его в сейфе вместе с заново запакованной картиной.

– Я знаю великолепное место для обеда, – сказал Барроу. – Можем закончить наш разговор там.

Когда все трое шли по улице Ришелье к маленькому ресторанчику, спрятавшемуся за зданием «Опера-Комик», измотанная Лара едва держалась на ногах. Ресторан с уютными диванчиками с обивкой из красного бархата и низкими светильниками как будто застыл в периоде Прекрасной эпохи. Лара не удивилась бы прибытию женщин с высокими причёсками и в бархатных платьях и мужчин в жилетках. Стены украшали старинные сценические костюмы и фотографии звёзд оперы. Лара представила себе, какое удовольствие оказаться в такой атмосфере зимой.

Официантка принесла доску со специальными предложениями на обед. Барроу заказал карпаччо из гребешков «Сен-Жак» и в качестве основного блюда – ростбиф, Гастон – улиток и рыбу тюрбо. Лара остановилась на «тирамису» из помидоров с сыром пармезан и равиоли с курицей – это блюдо выглядело как два больших листа тонкого теста, соединённых в одно гигантское равиоли с начинкой из мелко нарубленной курицы, тушенной в луково-сметанном соусе с лёгким цветочным привкусом тимьяна. Все трое взяли вино – хотя Лара обычно не пила вино за обедом. Барроу заказал бордо, Гастон – сансер, а Лара – мёрсо, редкое терпкое вино из коммуны в Ко-де-Бон.

Пока они ждали, когда принесут вино, Барроу пролистывал Ларин перевод дневника. Отложив бумаги, он снял очки и потёр лицо.

– Ну, что вы думаете? – Она чувствовала: он дождаться не может, когда они с Гастоном уйдут, чтобы жадно наброситься на дневник и её записи. Историк продолжал постоянно возвращаться к ним, подтягивая к себе, чтобы на них сослаться, а после откладывая обратно к солонке и перечнице.

– У меня нет слов, мисс Барнс, – сказал Барроу. – Вы не представляете, сколько я разыскивал хоть какую-нибудь крупицу информации об этих пропавших полотнах. Я думаю, не было бы преувеличением сказать, что я ведущий исследователь творчества Жиру.

– Скромно, – хмыкнул Гастон, оторвал кусочек хлеба и наставил его на Барроу. – Но справедливо.

– Я