Перед лицом Родины - Дмитрий Петров

Константин вошел в богато обставленную комнату. Навстречу ему поднялась с кресла жена. За пятнадцать лет она мало изменилась. Правда, немного пополнела, но сохранилась удивительно, была по-прежнему цветущей, пленительной женщиной. Ей можно было дать лет тридцать, не больше, но во всяком случае не ее сорок два. От Веры веяло величием и надменностью, и это сразу же отметил про себя Константин. «Азовская аристократка! — усмехнулся он про себя. — Все это, конечно, деньги делают!..»

— Здравствуйте, Константин Васильевич. Рада вас видеть. — И Вера протянула ему руку.

Он сделал вид, что не заметил ее руки, и с достоинством поклонился.

Она улыбнулась, но не смутилась.

— Садитесь, прошу вас, — указала она на кресло.

— Благодарю, — наклонил Константин голову и сел.

Его забавляла подчеркнутая вежливость, которая установилась у него с бывшей женой.

Между тем Вера, хотя и была надменна, но держалась довольно свободно. Одета она была красиво, но просто, ничем не подчеркивая своего богатства. Это нравилось Константину. Он понимал, что жена его подделывалась под аристократизм. Вкус у нее был. Это не то, что Люся, нацепившая на себя, как цыганка, много золота и драгоценных камней.

— Как вы живете, Константин Васильевич? — спросила Вера.

— Отлично.

— Вы, говорят, были в России? Как там?

— Видимо, живут люди неплохо.

— Родственников своих видели?

— Мельком видел сестру и старшего брата.

— Что-нибудь знаете о моей сестре Марине?

— Слышал, что она с моим братом Виктором в Ростове… Он какие-то там книги пишет…

— Я об этом тоже слышала. Ах, боже мой! — вздохнула Вера. — Как хотелось бы попасть в Россию!.. Несчастные мы изгнанники, скитальцы безродные, — грустно улыбнулась она и внимательно оглядела своего бывшего мужа. «До чего же он стар стал», — подумала она с жалостью и сказала печально:

— Стареем мы.

— О вас этого никак нельзя сказать, — ответил Константин. Наоборот…

Вера улыбнулась, потом деловито сказала:

— Я вам признательна, Константин Васильевич, за то, что вы пришли ко мне. Мне Люся, — взглянула она на свою приятельницу, — уже сказала, что вы согласны дать мне развод. Я вам благодарна. Мой юрист договорится с вами обо всем…

— Можно идти? — спросил Константин насмешливо, вставая.

— Как хотите, — немного растерянно ответила она.

— Желаю вам всего хорошего, — поклонился Константин. — Я слышал, вы собираетесь выходить замуж… Счастливого вам замужества.

— Спасибо, — сказала Вера жеманно. — Если, конечно, вы искренни.

— Ну а почему же нет? — пожал он плечами. — Когда-то я вас любил и даже очень. Но теперь от этого ничего не осталось — ни любви, ни ненависти…

— Но ведь я тоже вас любила. Поверьте мне.

— Не знаю. Сомневаюсь… Прощайте!..

Он шагнул к двери. Она как будто перед ним распахнулась. Без стука, без разрешения, в номер молодцевато и порывисто вошел изысканно одетый, представительный, стройный, высокого роста мужчина лет сорока.

— Ах, Рудольф! — по-русски воскликнула Вера при виде его, и Константин заметил, как засияли ее глаза. «Влюблена в него, как кошка», усмехнулся он про себя.

— Вы уже приехали? — ворковала Вера. — Познакомьтесь, пожалуйста. Это русский генерал Ермаков Константин Васильевич. Германский генерал барон Рудольф фон Кунгоф… Графиня Люси Сфорца ди Колонна княгиня Понятовская.

Константин понял, что этот немец — именно тот Верин любовник, за которого она собирается выйти замуж.

«Ну и господь с ней!» — подумал он и, сделав общий поклон, вышел.

Ему навсегда запомнились голубые с холодным блеском глаза генерала фон Кунгофа…

XV

Среди знакомых Волковых быстро распространилась весть о переезде их в Москву. И их уже поздравляли с переездом в столицу, завидовали. Марина настолько была уверена в скором отъезде, что стала даже подготавливать вещи, увязывать узлы, упаковывать тюки.

Но из Москвы пока ничего еще не было слышно.

Совершенно неожиданно к Волковым как-то заявился Сиволобов. Его приходу Виктор был немного удивлен. У него с Сиволобовым ничего общего не было. Даже, наоборот, существовали неприязненные отношения. Сиволобов был мелкий, завистливый человек. Он явно завидовал успехам Виктора, и, где только мог и как мог, старался делать ему неприятности.

Это был высокий, широкогрудый мужчина лет под сорок, с маленькими, плутовато бегающими глазками, красноречиво говорившими о том, что на душе его не все чисто.

Он писал стихи, слыл поэтом. Старательно публиковал их всюду, где мог, но творения его были настолько бездарными, что их никто не читал, кроме самого Сиволобова и его жены, кстати сказать, женщины весьма почтенной и уважаемой.

— Привет, Виктор Георгиевич! — входя в комнату, весело воскликнул Сиволобов таким дружеским тоном, словно между ними всегда были исключительно приятельские отношения.

— Здравствуй, Архип Зиновьевич, — ответил Виктор, вопросительно поглядывая на гостя. — Проходи сюда.

Сиволобов, оглядывая комнаты, вошел в кабинет.

— Неплохая квартирка, — сказал он. — Просто чудесная… Никто еще не претендует на нее, а?

— Не слышал. Как будто нет.

— Ты после своего отъезда не можешь ли ее мне уступить?..

— Это не от меня зависит. Обращайся в горсовет… Он хозяин.

— Да я знаю, что горсовет… Горсовет-то не будет возражать. Лишь бы ты не возражал… Может быть, ты наметил ее кому-нибудь передать…

— Нет, не намечал.

— Так я поговорю в горсовете.

— Пожалуйста.

Сиволобов присел на диван, закурил.

— Да, Витя, повезло ж тебе, черт подери, — льстиво сказал он. — Стал ты большим писателем. Большим, именно большим… В Москве широко издают… Сталин, говорят, расхвалил. Глядишь и за границей будут издавать…

— Издают уже, — поддразнил Виктор.

— Издают?.. Где же именно, а?

— В Англии, Франции… Еще где-то…

— Счастливец! — вздохнул Сиволобов. — Ей-богу, счастливец.

Поговорив еще несколько минут, Сиволобов сказал:

— Знаешь, Виктор Георгиевич, какое дело. У меня есть один приятель, по профессии инженер… Федоров Яков Кузьмич… Так ты знаешь, он такой казакоман. От твоего романа просто без ума. Пристал ко мне: «Познакомь да познакомь с Волковым…» Так вот и заставил пойти к тебе… Разреши ему зайти к тебе… Знаешь, как он будет полезен… Ведь он мало того, что песенник, но и фольклорист… У него много фольклорного материала.

Это заинтересовало Виктора. Работая над второй книгой, он испытывал недостаток именно в таком материале.

— Откровенно говоря, Архип Зиновьевич, я на такие случайные знакомства иду туго. Ни к чему они мне… Но ты меня заинтересовал фольклором его. Мне нужны некоторые казачьи песни, свадебные обряды… Могу ли я все это найти у Федорова?

— Определенно, — заверил Сиволобов. — У Федорова все есть…

— Ну хорошо, — согласился Виктор. — Пусть приходит.

— А когда?

— В любое время.

— Хорошо, я ему скажу.

Сиволобов снова закурил. Посидев немного, он встал.

— Ну до свиданья, Виктор, — крепко пожал он руку ему. — Ты на меня не обижайся, дорогой. Раньше между нами были натянутые отношения. Почему они такие создались, сам не пойму… По глупости, наверно. Нам с тобой делить нечего… Если я когда что сделал неприятное, то извини, дорогой… Извини!.. Я, наверно, недопонимал, что ты истинный, самобытный талант… Прости!.. Я пошел.

Но у порога он вдруг обернулся:

— Виктор Георгиевич, я слышал, что ты будешь в Москве редактировать какой-то большой журнал?

— Не знаю, право. Может быть.

Сиволобов вкрадчиво подошел к Виктору.

— Слушай, Витя, будь другом, не забывай тогда своих старых друзей… Нет-нет да и протолкни в печать какое-нибудь мое стихотвореньишко или поэмку… Все-таки, как ни говори, а росли-то мы творчески с тобой вместе.

— Пока я еще не собираюсь стать редактором, — сказал Виктор. — Но если, к тому говоря, был бы им, то, конечно, если пришлешь хорошие стихи, почему же их не напечатать…

— Спасибо, — пожал руку Виктора Сиволобов и вышел.

После его ухода из кухни вышла Марина.

— Я весь разговор ваш слышала, — сказала она. — Ну и хитрец же… Подхалим. Это он почувствовал твою силу… Ты еще что ж что-то ему обещаешь. Нужен он тебе?

— Да черт с ним, — отмахнулся Виктор. — Меньше врагов будет… Не злись, Марина.

Через два дня после посещения Сиволобова к Волковым пришел небольшого роста, румяный, со смешливыми глазами упитанный человек с черными закрученными усами.

— Здравствуйте, — весело сказал он. — Чую, казачьим духом пахнет в этом доме… Разрешите представиться, не могу ли вам понравиться: Федоров Яков Кузьмич, лихой казак и джигит, но пресквернейший инженер…