Тень Бога. Султан Селим. Владыка османов и творец современности - Алан Михаил

нанес удар по крепнущей Сафавийи, в которой он видел как легкую цель, так и угрозу своему будущему правлению. Стремясь очиститься от того, что он считал порочащим его семью, в первую очередь от позорного шиизма, он захватил несколько святынь и большую часть земельных владений ордена и заключил в тюрьму многих его лидеров на юге, недалеко от Персидского залива. Одержав одну из своих крупнейших побед за десятилетие, полное неудач, Ак-Коюнлу в 1494 году захватили Ардебиль у Сафавийи, вынудив большую часть их рядов бежать. Группа направилась на юг вдоль западного побережья Каспийского моря, в ее составе был семилетний мальчик по имени Исмаил, прямой потомок Сефи.

К 1499 году изгнанные последователи ордена Сефевидов начали планировать свое возвращение на север. В течение 1490-х годов два параллельных процесса позволили ордену вернуть себе территории Северного Ирана в долине между Тебризом и Ардебилем. Одним из них была серия кризисов передачи власти в Ак-Коюнлу. Конфедерацию племен охватила нестабильность, и насилие прокатилось по всему региону, доходя на западе до Трабзона. В то же время изгнание Сефевидов из Ардебиля в 1494 году фактически оказалось выгодным, поскольку сторонники Сефи смогли развивать отношения и союзы по всему южному побережью Каспия. Воспользовавшись недовольством местного населения набегами и насилием со стороны Ак-Коюнлу, члены ордена мобилизовали людей на борьбу и вытеснение Ак-Коюнлу из их деревень и городов. Сефевиды пообещали повести людей на север, чтобы разгромить Ак-Коюнлу, а затем предоставить жителям деревни возможность пользоваться автономным управлением. Сторонники шиизма хотели захватить лишь Ардебиль и прилегающие к нему территории, а не весь Иран и даже не южное побережье Каспия.

К концу 1500 года последователи Сефевиды были готовы нанести смертельный удар Ак-Коюнлу. Армия Сефевидов численностью примерно в 7000 человек, набранных из племен по всему Северному Ирану, деревень на южном побережье Каспия, Кавказа и даже Восточной Анатолии, двинулась на стратегическую крепость Ак-Коюнлу Шарур, расположенную к северо-западу от Ардебиля, на перекрестке многочисленных торговых путей. Несмотря на значительное численное превосходство противника, Сефевиды и их союзники сражались вдохновенно и самоотверженно. За несколько дней они убили 8000 солдат Ак-Коюнлу и оттеснили остатки их армии к Тебризу, где перебили всех, кого смогли найти, покорив этот исторический город Шелкового пути, в ворота которого входили Марко Поло и Тамерлан. К лету 1501 года Сефевиды захватили Тебриз.

В Тебризе торжествующие военачальники ордена шиитов собрались, чтобы скоординировать свои дальнейшие действия. По итогам этой встречи было принято решение сделать 14-летнего Исмаила первым шахом империи Сефевидов. Исмаил, рыжеволосый юноша[280] со звонким певучим голосом, олицетворял как преемственность линии Сефи, так и новое начало молодого государства. Будучи прямым потомком почитаемого основателя ордена, который более чем через столетие после смерти приобрел легендарный статус, в Исмаиле гармонично сочетались черты последователя шиизма и его принадлежность суфийскому наследию. Руководство Сефевидов возлагало на него надежды как на политического правителя и духовного наставника.

Ставший шахом Исмаил слушает пятничную молитву (джума-намаз), прочитанную в его честь в Тебризе. ©  British Library Board. All Rights Reserved/Bridgeman Images

Несмотря на то что порой трудно было отличить вымысел от правды, после коронования Исмаила стали широко распространяться легенды о невероятной силе нового шаха. Одна из них гласит, что однажды Исмаил приказал убить барана и закопать свежий труп так, чтобы над землей были видны только рога[281]. После того как животное закопали, молодой шах верхом на лошади на полном скаку схватил одной рукой рога и вытащил барана из земли. Затем он поднял его над головой, трижды взмахнул им и швырнул вперед.

Орден Сефевидов (а ныне империя) разработал стратегию привлечения последователей с помощью своего оппозиционного по духу послания – теперь воплощенного в молодом, крепком Исмаиле. Самым важным «пунктом программы» Сефевидов было то, чтобы их официальной религией навсегда остался шиизм – это сделало их самой могущественной шиитской силой в раннем Новом времени.

В первые годы существования Сефевидов к их шиизму было много вопросов (во многом как и к суннизму османов столетиями ранее): он представлял собой смесь древнеперсидских представлений о королевской власти, суфизма, суннитского ислама и племенной ереси. Однако в раннем Новом времени, в котором религия выступала в качестве главного маркера идентичности, провозглашение империи Сефевидов именно шиитским государством было средством трансляции независимости, суверенитета, отличия от соседних держав. Более того, когда Исмаил после 1501 года претендовал на лидерство среди шиитов во всем мире, он считал шиитов Османской империи своими подданными.

Поэзия Исмаила оказалась одним из главных средств привлечения сторонников. Тюркские племенные народы Северного Ирана, Кавказа и Восточной Анатолии были по большей части неграмотными, поэтому для их привлечения создавались ритмичные, легко запоминающиеся стихи. В небольших городах и на пастбищах среди пастухов чиновники приковывали внимание чтением стихов шаха. Одно стихотворение звучало так:

Я – вера Шаха [Али][282].

В полете я словно яркая птица

(доcл. – «попугай». – Прим. ред.),

я предводитель непобедимой армии, спутник суфиев.

Где бы ты меня ни посеял – я вырасту; куда бы ни позвал —

я приду.

И суфиев своих с собою я возьму.

На эшафоте я стоял с Мансуром; с Авраамом был в огне

и с Моисеем на Синае.

Пока не поздно, присоединяйтесь же ко мне

(доcл. – «в канун праздника». – Прим. ред.),

Встречайте ж с нами Новый год [Навруз].

Всего в нескольких коротких строках Исмаилу удалось упомянуть пророков монотеистических религий Ближнего Востока (Авраама и Моисея), персидские культурные традиции (Навруз – Новый год по солнечному календарю), шиизм (Али) и суфизм (Мансура и яркую птицу – попугая. Имеется в виду суфийская притча «Поручение попугая»). Гремучая получалась смесь! Целевая аудитория Исмаила была разнообразной и сложной, и поэзия, в которую он облекал свое послание, получалась столь же громоздкой: в ней сочетались мессианский суфизм, тюркские культурные черты и воинственность.

По мере того как Сефевиды все более укреплялись в выборе шиизма как государственной религии, мощные, а иногда и эксцентричные шиитские темы стали доминировать в поэтической пропаганде шаха. Вместо того чтобы утверждать, что он просто представлял веру Али или каким-то образом был знаком с пророками, Исмаил утверждал, что он и есть Бог:

Я есть сам Бог, сам Бог, сам Бог!

Приди, о, тот, кто слеп и сбившийся с пути, узри ту Истину![283]

Для того чтобы выделить своих новых приверженцев