Папа римский и война: Неизвестная история взаимоотношений Пия XII, Муссолини и Гитлера - Дэвид Керцер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Как часто бывало в подобных случаях, папа положился на монсеньора Тардини, трезвомыслящего и откровенного заместителя кардинала Мальоне в подготовке аналитической записки, которая помогла бы сформулировать ответ понтифика на просьбу американского президента. Его записи служат бесценным материалом, по которому можно судить о тогдашних представлениях папы и его ближайших советников.
«Чтобы разгромить нацизм, – писал Тардини, – Соединенные Штаты поддерживают Россию», тем самым поддерживая коммунизм, то есть «воинствующий атеизм… битву против религии, безжалостную войну, которая прежде всего обращена против католицизма!» Рузвельт добивается поддержки американских католиков, а «главы католической церкви [в США] убеждены, что нацизм и коммунизм – два чрезвычайно опасных врага церкви. Оба этих врага должны быть уничтожены. Если уцелеет один или другой, это станет погибелью для человечества». Тардини ставил вопрос: разве можно заявлять, что главы американской церкви ошибаются?[460] На другой день он добавил следующее: «Письмо Рузвельта произвело на меня тягостное впечатление. Он словно пытается (хотя и безуспешно) оправдать коммунизм… В возможном будущем, где Европа истощена войной, а Германия уничтожена, коммунизм станет безраздельным властителем континентальной Европы».
В итоге папа решил, что лучше всего сказать как можно меньше, и попросил передать американскому президенту отвлеченные добрые пожелания без каких-либо утверждений, позволяющих поймать его на слове[461].
Тейлор еще не отбыл из Рима, когда итальянский посол явился к папе, чтобы выяснить, зачем приезжал этот американец, и в очередной раз попытаться убедить понтифика выступить с публичным осуждением коммунизма. Но посла разочаровала эта встреча: мысли папы явно занимала не Россия, а Германия.
«Если я стану говорить о большевизме – а я вполне готов это сделать, – разве после этого мне не придется высказаться о нацизме?» – заметил папа. Ситуация в Германии резко ухудшалась. Пусть даже фюрер, по уверениям, распорядился приостановить преследования, направленные против церкви, «это не привело к возврату учения Христа в школы… или к открытию многочисленных монастырей и других религиозных учреждений, которые были закрыты… или к запрету той пародии на "Отче наш", в которой немецкие дети благодарят Гитлера за хлеб насущный».
Папа распространялся в таком духе примерно полчаса, а затем сообщил Аттолико, что рад его визиту, поскольку сам хотел обсудить с ним один вопрос. Он уже долгое время слышит, что в Германии некоторые намереваются «обойтись без Ватикана» при том новом европейском порядке, который учредят победоносные армии гитлеровской коалиции. «Теперь же, – продолжал Пий XII, – мне передают, что даже во время встречи Гитлера с Муссолини фюрер будто бы высказался о необходимости вообще "разделаться" с Ватиканом. Правда ли это?»
Аттолико уверил папу, что все подобные сообщения – ложь от первого до последнего слова. Понтифик, отмечал Аттолико в докладе руководству, «был явно рад это услышать и испытал чуть ли не облегчение, что показывает, как сильно отягощала его душу уверенность (я бы даже назвал ее кошмарной) в новых, более серьезных преследованиях». Получив такие заверения, папа пустился в воспоминания о Германии, где он провел много приятных лет. «О, если бы только Германия оставила меня в покое, – сказал он послу. – Тогда во время этой войны мое отношение к происходящему, особенно в данный момент, было бы совсем иным»[462].
Во Франции правительство Петена стало вводить драконовские антисемитские законы вскоре после прихода к власти. Поначалу чиновники-коллаборационисты опасались, что это может вызвать протест Ватикана, но их успокоил Леон Берар, французский посол при Святом престоле. По его словам, «во Франции не происходило ничего такого, что могло бы вызвать критику со стороны Святого престола». В следующем письме он объяснил, что церковь, хотя и осуждает расизм, давно признала существование «еврейской проблемы», а кроме того, сами папы римские еще со времен Средневековья старались не допускать евреев до разных профессий и занятий. Он добавлял, что антисемитская кампания вызывает возражение церкви лишь тогда, когда с крещеными евреями обращаются как с евреями, а не как с католиками. С этим церковь не может смириться[463].
Хотя папа и не высказывал возражений по поводу кампании государственного антисемитизма, развернутой в Италии, Франции и других местах, он не мог спокойно смотреть на появившиеся сообщения о систематическом уничтожении нацистами европейских евреев. Беспокойство, которое папа испытывал по этому поводу, отчетливо проступает в дневниковых записях, сделанных монсеньором Анджело Ронкалли после аудиенции с понтификом в октябре 1940 г. «Он спросил меня, – писал будущий папа Иоанн XXIII, в ту пору служивший папским эмиссаром в Турции и приехавший в Рим, – не считаю ли я ошибкой его молчание относительно действий нацистов»[464].
Кампания по истреблению европейских евреев, которую проводила Германия, и в самом деле набирала обороты по мере продвижения немецких войск на восток. С того момента, как в июне началось вторжение в Советский Союз, специальные немецкие подразделения – Einsatzgruppen (айнзацгруппы) – занимались уничтожением евреев при поддержке местных антисемитов. Одна из таких групп при участии местных украинцев убила 27 июня 2000 евреев, проживавших в Луцке. В тот же день немецкий моторизованный отряд заживо сжег сотни евреев в одной из синагог польского Белостока. В начале июля в одном из литовских лесов не меньше 6000 евреев были расстреляны и свалены в ров, здесь опять нацистам помогали местные жители. На всей громадной территории, занятой немецкой армией, происходили массовые расстрелы евреев. Тела сбрасывали в траншеи, выкопанные руками самих жертв[465].
В октябре 1941 г. папа получил одно из первых безусловно достоверных сообщений о массовых убийствах европейских евреев. Нунций, работавший в Братиславе, передал отчет епископа, возглавлявшего в Словакии службу военных капелланов. В ноябре предыдущего года Словакия присоединилась к гитлеровской коалиции наряду с Венгрией и Румынией. Как сообщал епископ, других военнопленных отправляют домой, но «евреев просто расстреливают… систематически убивают независимо от пола и возраста». В тот день, когда епископ отправил свою депешу, папа благословил 80 немецких солдат. Кроме того, в этот день папа должен был позировать скульптору, которому заказали его бюст. Скульптор счел свою модель нервной, капризной и раздражительной: папа то и дело сердито отпускал по-немецки какие-то замечания монахиням, которые вели его хозяйство. По признанию монахинь, скульптору повезло, что папа вообще согласился на эти двухчасовые сеансы позирования. Обычно он слишком подвижен, чтобы так долго оставаться на одном месте[466].
В ноябре 1941 г. Пий XII получил гораздо более подробную информацию о массовых убийствах евреев в Европе, когда отец Пирро Скавицци, один из итальянских военных капелланов, вернулся с Восточного фронта. Находясь в итальянском санитарном поезде на территории Украины в конце октября, римский священник отмечал, что «евреи там весьма многочисленны и их все ненавидят». Как только туда пришла германская армия, «начались массовые убийства евреев – чудовищные, ужасающе-демонстративные расправы. Их сотнями загоняли как скот в старые железнодорожные вагоны, избивали, а после нескольких дней издевательств умерщвляли». Немцы взрывали синагоги. «Не проходит и дня без убийства евреев». Еще через несколько дней он записал: «Массовое убийство сотен евреев; сначала их заставляют выкопать ров, потом расстреливают из пулемета и сбрасывают вниз».
Пий XII позирует скульптору, 1941 г.
Отец Скавицци встретился с папой в ноябре после возвращения из своей поездки. Он детально описал то, что видел. Папа слушал с огромным вниманием и все больше впадал в отчаяние по мере того, как священник перечислял ужасы, которые немцы творят с евреями, поляками-католиками и другими жителями территорий на Восточном фронте. «Я видел, как он плачет словно ребенок и молится словно святой», – позже вспоминал римский священник. К устному отчету перед папой Скавицци присовокупил страстное письмо одного польского священнослужителя. Описывая ужасающие события, которые разворачиваются в Польше, тот отмечал, что поляки не понимают «преступного молчания» Ватикана. Он заклинал папу сказать свое веское
