Кремень и зеркало - Джон Краули

– Да. Шотландцы изо всех сил старались его спасти, да что толку! Его привезли в Лондон в цепях и там повесили. Заметь себе, за преступление, которое он совершил в Ирландии, хотя в английском праве прецедентов, разрешающих за такое казнить, еще не было.

– Давние дела, – отмахнулся Красный Хью.

Лис начисто был лишен чувства прошлого – необъятные бездны времени, стоявшие за каждым нынешним днем, для него ничего не значили. Он знал обрывки истории, но и те – лишь по легендам и сказкам; а большего ему и не было нужно. Вечер да утро – вот и вся Лисья память.

– Нет, – проворчал Пес. – Не такие уж и давние. И сейчас – все, как тогда. Если О’Рурки не выстоят, то и мы все тоже, считай, пропали.

Они разбили лагерь среди пологих холмов и стали ждать, когда подойдут юный Брайан О’Рурк с бойцами его клана и Ричард Бингем со своим английским войском. Всадники, которых послали на восток разведать, где сейчас англичане, вернулись ни с чем. Но мальчишки, пешком пришедшие из Роскоммона, с юга, донесли, что Бингем повернул в сторону и что большие силы англичан собираются сейчас на равнине Махери, у ворот Талска, докуда от лагеря было меньше дня верхом. Магуайр отправил своих капитанов обойти лагерь, чтобы велели людям вооружаться и седлать коней: он не хотел ждать, пока на них нападут.

– А это кто к нам едет? – спросил Красный Хью.

Магуайр посмотрел, куда он указывал.

– А-а! Это мой архиепископ. Не иначе как спешит благословить нас.

Титулярный архиепископ Армы – в неполной броне и шлеме с чужой головы, верхом на длинношеем вороном мерине – прокладывал себе путь между всадниками. Еще в Фермане он предложил Магуйару сопровождать его войско в качестве капеллана – и вот он, тут как тут.

– Вы ездите, как испанец, милорд епископ, – заметил Магуайр.

– Для легкого седока скакун в самый раз, – отозвался священник. – Не волнуйтесь, я от вас не отстану.

Красный Хью усмехнулся, приподнялся в седле и поправил перевязь меча.

– Тогда поехали.

Как же прекрасно было мчаться с грохотом по волнам земли, укрытым июньской зеленью! На равнину Махери в Роскоммоне они выехали уже под луной; войско-призрак раскинулось крыльями по обе стороны от своих предводителей и тянулось за ними длинным шлейфом. Какая это была радость – предвкушать, что наконец-то они нанесут ответный удар!

Наутро оба лагеря утонули в густом белом тумане. Слышно было, как англичане шумят, гремят оружием, как перекликаются часовые и тихонько ржут лошади. Но разглядеть ничего было нельзя. Словно исполинское, бледное тело какого-то великана простерлось на равнине. Красный Хью и Магуайр поехали отыскать местечко повыше – и нашли такое, но и оттуда не разглядели ничего, кроме сэра Ричарда Бингема верхом на коне, стоявшего на другом пригорке. У ног его коня клубилась молочная дымка. Было понятно, что Бингем тоже ничего не видит.

Положившись на чутье своих лошадей, Лис и Пес вернулись туда, где их люди собирались на битву. Некоторые приветствовали своих командиров криками – наугад, вслепую. Епископ Магавран, захвативший с собой кожаную суму с серебряными священными сосудами, служил мессу за походным столом. Люди подходили к нему и преклоняли колени прямо на мокрой траве; епископ давал каждому освященную гостию и над каждым бормотал Corpus Dei[91]. Лис и Пес тоже встали на колени перед священником, и тонкие пресные облатки растаяли у них на языках. Когда поток причастников иссяк, а всадники и пехота пришли в движение под звуки волынок и барабанов (хотя никто по-прежнему не видел дальше вытянутой руки), архиепископ тоже вскочил в седло и выкрикнул не своим голосом: «Он смеется над опасностью и не отворачивается от меча!»[92] – а после пустил своего мерина шагом.

– Чьи это слова, отче? – обернулся к нему Магуайр.

– Божьи! – крикнул в ответ епископ. – Это Бог рассказывал Иову о Своих чудесных творениях! – Он ударил коня пятками и почти поравнялся с Магуайром. – «При трубном звуке он издает голос: гу! гу! и издалека чует битву, громкие голоса вождей и крик».

Тут прелат рассмеялся, и Магуайр – вместе с ним. И в тот же миг они столкнулись с врагом, и это было ужасно, потому что совершенно внезапно. Несметные полчища призраков неслись на них с воплями из белого, ослепительно сияющего под солнцем тумана.

Туман только-только начал расползаться клочьями, когда сэр Ричард дал приказ отступать. Англичане ничего не добились. Ирландские керны и галлогласы стояли твердо, и теперь, когда друга стало возможно отличить от врага, может, и стоило бы попытаться проредить их ряды основательнее. Но Бингем все же отвел войска. Ирландцы остались на поле собирать убитых и раненых. Хью Магуайра и Красного Хью подозвали взглянуть на одного из мертвецов – удостовериться и подтвердить, что это и впрямь Эдмунд Магавран, примас Ирландии. Красный Хью встал на колени и перекрестился. У ног коня лежал меч с окровавленной рукоятью; казалось, он выпал из руки епископа. Где же Магавран его взял? Или то был английский клинок, нанесший ему удар? In Paradisum deducant te Angeli[93], если, конечно, ангелы заметят одного помазанника среди множества мертвых, каждый из которых тоже нуждался в провожатых на ту сторону. Поднимаясь, Красный Хью заметил, что к ним приближается какой-то человек. Тот появился внезапно – словно сгустился из прядей подымающегося от земли тумана. Спокойно пройдя между мертвыми телами и лошадьми – так, будто едва замечал их, – он остановился перед Красным Хью и Магуайром. Он не поклонился, не снял шляпы (впрочем, шляпы на нем и не было), а просто посмотрел на предводителей прямым и открытым взглядом, как на равных, хотя губы его кривились в улыбке, подобающей скорее слугам.

– Я несу весть вашим милостям, – промолвил он и дождался кивка, разрешающего продолжать. – Вас ждут неподалеку отсюда, в месте под названием Круахан. Те, что ожидают там, приглашают вас на встречу.

– А ты кто таков, чтобы мы тебя послушали? – спросил Красный Хью.

– Тот, кто знает, – ответил гонец. – Знает, что нужно.

– Я слыхал об этом месте, – сказал Магуайр. – Это там похоронены предки древних королей Запада. Там же они и правили, пока были живы.

– Давным-давно. И сейчас – как тогда.

Архиепископа уже завернули в плащ. Несколько человек взвалили тело на плечи и ждали приказа, куда его нести.

– Имей в виду, что я – католик, – сказал