Аашмеди. Скрижали. Скрижаль 2. Столпотворение - Семар Сел-Азар

— Твои слуги и поезд уже ждут тебя у выхода, мы позаботились, чтоб они ничего не забыли.

— А-аа?

— А твои нерадивые счетоводы и писцы останутся здесь. Зачем тебе такая бестолочь? Вот подучатся у меня в Аггаде на улице писцов, тогда и вернутся в Киш.

— Но они мне нужны! В средоточии мира достаточно мудрецов, чтоб научить их уму разуму!

— Ну, что ты. Как можно отвлекать столь мудрых людей на такую бестолочь? Вот наберутся ума у моих учителей, тогда пусть и идут к твоим мудрецам. Но о помощниках можешь не беспокоиться, у меня достаточно толковых счетоводов, я отправлю их с тобой. Ничего, от Аггаде не убудет, я же понимаю как нужны сейчас Кишу и нашему государю хорошие писцы и счетоводы.

Выйдя из дворца, советник счета чисел пал духом увидев своих новых помощников, телесами больше похожих на хороших бойцов. Азуф снова напутствовал гостя обнадеживающим обещанием, вложив в скарб увесистый мешочек с золотом.

— Мы надеемся, что и об ополчении, которое, к сожалению не поспешаеет, к тому, чтобы выступить немедленно, ты доложишь правду.

Напуганный до смерти сановник, только и смог утвердительно промычать.

— Смотри же, у меня всюду глаза и уши. — Ласково пригрозил советник по пирам и застольям, похоронив надежду саар шита-каш на будущее изобличение.

***

Поначалу подавленный свершенной переменой с Элилу, Аш возвращался теперь, подгоняемый обнадеживающими словами молодого вожака разбойников. Да, его ждали там, ждали так, как не ждали никогда с тех пор, как он потерял свой дом и племя. Старик был его семьей, но он всегда где-то скитался пока не приходил за ним, и его унылая клеть, так и не стала для него домом. Теперь же он чувствовал, что бродячий дом скитальцев, стал для него тем самым очагом, что ждет каждого счастливого человека. Ведь он знал, что там его ждет любящее сердце настоящей любви. Он понимал теперь, что вот — она и есть та самая кого он любит по-настоящему, не за красивые глаза, хотя нельзя было отмахнуться от того, что ему нравится ее девичья краса, но за ту теплоту какую встретил в ее сердце, и которой не хватало ему в дни расставаний. Ту человечность и понимание, которой не встретил он в самовлюбленной госпоже, и вряд ли еще встретит в ком. Он еще какое-то время страдал от досады и обиды на Элилу, но чем больше вспоминал Нин, тем больше понимал как дорога ему эта маленькая бродяжка. И был даже рад, что его не удерживают больше узы детской шалости, и уже ехал без прежней угрюмости, но с мыслью, что едет к Нин и никто больше не встанет между ними. Что не будет больше этого мучительного выбора, но судьба сама решила за него с кем ему быть. Обдуваемый встречным ветром, он дышал свободой, с радостью ожидания скорой встречи.

Вот за пылью дорог, впереди и показался Киш с доносящимся шумом жизни города, и где-то там его ждет маленький возок, примостившийся на пустыре глиномесов. Оставив его недалеко от города, возница развернув колесницу, тут же поспешил по своим делам куда-то дальше. Аш уже направился в сторону города, когда вспомнил, о том, что все путешествие от Киша и обратно, проделал, предварительно вырядившись в лучшие одежды, чтобы произвести лучшее впечатление на Элилу. Стыдясь податливости сладким обещаниям, он свернул в кусты, чтоб поскорей убрать в суму выдававшие его одежды и спрятаться в старушичьи лохмотья.

Пройдя все преграды в город, юный эштарот, наконец, нашел то место, где давая свои представления, его условились ждать скоморохи, но нашел только покинутую повозку. Разволновавшись и распрашивая соседей, Аш хотел тут же их искать в городе, но подумав, что Пузур никогда бы не бросил возок, а искать их в большом городе, было бы бесполезным занятием, и счел лучшим подождать их на месте, тут же завалившись спать. Проснулся он, уже когда его тормошила строгая Эги, пришедшая вместе со своим любимцем Хувавой, видно раньше Пузура и Нин. Это его не сильно удивило, Хувава почти всегда следовал за ней собачкой, и она брала его с собой, чтоб не ходить одной и спокойно пройтись по рынку, где он распугивал своей громадиной несговорчивых торговцев.

— Что ты тут разлегся, когда мы бегаем по городу как ошалелые?! — Ругалась она.

— Что-то опять случилось без меня? — Даже испугался Аш, от встрепанного вида всегда опрятной Эги.

— «Что-о-то» — Передразнивая проворчала она. — Из-за него девчонка пропала, а он — «что-о-то».

— Пропала? Как?! Когда?! Эги, как это случилось? Пузур ее ищет? Пожалуйста, расскажи мне! — Забыв про свою робость перед ней, умолял Аш.

Его не покидало чувство, что оттого, что она вынуждена была выказывать ему благодарность после спасения, неприязни к нему у нее только прибавилось. Он знал, что несмотря на свою нелюбовь к нему, она готова была его терпеть ради чувств скоморошки, и после случая с Элилу, боялся ее как огня. Но теперь было не до робости, нужно было узнать, куда ушла Нин, чтоб знать с какой стороны начать поиски. И ради маленькой бродяжки, строгая Эги простит его. Она все же была добра сердцем и простодушна как ребенок.

— Тебе же до нее дела нет, чего так разволновался? — Смягчившись, проворчала Эги. — Пузур из-за этого места себе не находит, измотался весь. Вот где он теперь?

Будто услыша их разговор о себе, показался и Пузур ведущий под уздцы своего верного кунгу. По его усталому и понурому виду, они догадались, что поиски его не увенчались успехом.

— Нигде не нашел. Немного отдохну и опять пойду. — Выдохнул он из себя, не смея поднять глаз от стыда.

— Где ты ее уже искал Пузур? Давай я поищу в этот раз.

Не замечавший до того Аша, Пузур от неожиданности вздрогнул, и тут же просветлел от радости, когда наконец заметил.

— Ааа, Аш это ты? Я знал, что ты вернешься, знал, что не бросишь. Как хорошо, что ты здесь. Теперь-то мы ее точно найдем.

— Найдем, конечно, найдем. Только расскажи, что случилось, отчего она не с вами?

— Да-да, я тебе все расскажу. Давай присядем, поедим. Тебе ведь надо подкрепиться с долгой дороги, да и набраться сил для поисков. Это очень утомительно в этом огромном городе. — Пузур будто не решался, сразу выложить всю правду.

— Долгой? Ээх Пузур, знал бы ты как ошибаешься. — Посетовал Аш, садясь за нехитрую скоморошью трапезу. — Войска-то Загесси уже стучаться в ворота Киша, дня два