Евангелист Иван Онищенко - Юлия Крюденер

- Чтение какого Евангелия?

- Евангелие одно, только у вас оно на славянском языке, а я читаю его на русском, хорошо знакомом всем языке.

- Скажи, где и кого ты увлек в свою штунду?

- Нет никакой штунды и нет такого места, куда можно увлекать. Людей влечет к Себе Сам Бог. Влечет к любви, влечет на делание добра, влечет к оставлению греха. Об этом сказано в Евангелии Иисусом Христом. Я читаю Евангелие, другие люди его тоже читают и идут к угождению Богу делом, самой жизнью.

Священник, который стоял все время у стола, подошел и встал вплотную к связанному и закованному в кандалы Онищенко.

- Ты, Ваня, не уходи в сторону. Тебя прямо спрашивают, ты прямо и отвечай. Кто еще в этом сговоре против уставов православной церкви? Назови их фамилии, укажи место жительства, покайся в своих действиях, и мы тебя отпустим домой, а там плачут о тебе и ждут тебя. Кого ты перекрещивал из православной веры в свою?

Иван хорошо помнил Христа перед Пилатом, как Иисус молчал, не отвечая ни на одно слово. Молчал и он, Иван Онищенко, ученик Иисуса Христа.

Руки и губы священника дрожали. Он поднял палец левой руки и поднес его к лицу Онищенко.

- Молчишь? Ведь ты один, как этот палец. И ты один хочешь показать, что ты умнее всех?

Иван только внимательно, испытывающе посмотрел на взбешенное лицо священника и ничего не сказал. И случилось нечто неожиданное и потрясающее: священник взвизгнул и правой рукой резко и сильно ударил Ивана по лицу. Связанный, в кандалах, не ожидавший удара, арестант упал. Падая, он ушиб локоть правой руки и ударился головой об пол.

- Боже мой, прости им, - прошептали побледневшие уста. Два стражника растерялись, вложили сабли в ножны и бросились поднимать несчастного.

- Не сметь! - схватился с места пристав, и стражники смущенно отступили к двери, но сабель больше не обнажали.

Онищенко от удара головой об пол вначале потерял сознание, но вскоре очнулся. Пристав подбежал к нему и, шевеля его носком сапога, приказным тоном сказал:

- Вставай, вставай, тебе говорят.

Лежавший делал попытки опереться и подняться, но при связанных руках и закованных в кандалы ногах это ему не удавалось. Но вот ему удалось встать на колени и на локти. Этот страдальческий вид вызвал у пристава бешенство. И он, выхватив из чехла плеть, два раза со всего размаха ударил Ивана по плечам. Онищенко, сдерживая стон, плашмя опустился на пол. Понятые, в немом ужасе наблюдавшие эту сцену, поднялись и, не обращая внимания на пристава и священника, с трудом подняли лежавшего. Его губы что-то шептали, глаза были сосредоточены на одном месте. Он никого не замечал. Члены синода поднялись, подавленные, и молча удалились в дверь комнаты сбоку. Священник вышел за ними. Оставшийся пристав велел стражникам увести арестанта.

Глава 8. Где Онищенко?

Допрос Онищенко вызвал много разговоров и догадок. Вспоминали все его слова, разговоры о Боге, об истине.

Прошел день, настал вечер, а когда стали укладываться спать, учитель пения запел молитву "Отче наш". И вся, на этот раз совершенно вся камера, благоговейно пела о Том, Кто усмиряет все бури, успокаивает всякие волнения душ человеческих.

- Надо требовать Онищенко! - сказали несколько голосов.

Утром, когда только принесли хлеб, староста камеры потребовал у надзирателя пригласить в камеру дежурного по тюрьме. Тот не-замедля явился.

- Гражданин начальник, - серьезно обратился Попов к немолодому, уже с сединой на висках, дежурному. - Мы знаем, что не на все мы, арестанты, имеем право. Однако мы не можем не обратиться к вам. С нами в камере два месяца находился Онищенко Иван, заключенный. Мы полюбили его, и он любил нас. Он читал нам Евангелие и говорил, каким должен быть настоящий человек. Вчера утром его взяли на допрос и до сих пор его нет. Здесь остались его вещи. Мы просим и будем требовать сообщить нам, что с ним и, кроме того, вернуть его в нашу камеру. Дежурный нахмурился и, подумав с минуту, сказал:

- Онищенко был на допросе, однако вел он себя не так, как должен был вести, и направлен в карцер. Вещи его я отнесу. К вам в камеру он больше не вернется. Вот все, что я могу сказать вам.

Дежурный направился к двери. В камере зашумели, как в потревоженном улье. Раздались голоса, полные возмущения и требования:

- Его били!

- Это недопустимо!

- Мы будем жаловаться!

- Его убили!

- Мы объявим голодовку. Ни один из нас не дотронется до пищи, пока не увидим его.

- Он должен быть с нами. Дежурный молча закрыл дверь.

Попов подошел к двери и сильно постучал. Дверь открылась, и староста сказал надзирателю:

- Хлеб возьмите обратно. На прогулку мы не идем. Обед не несите. Мы протестуем.

Все сели по местам и негромко запели "Отче наш". Дух Онищенко был в камере. И как понятны стали многим слова Христа, которые Он сказал ученикам, что лучше для них, если Он пойдет к Отцу. Ибо Он пошлет Духа Святого, Который будет учить их. При Онищенко многие упорствовали, не каялись. Теперь его жертвенный, сильный в Христовом Духе поступок утверждал все, о чем он проповедал, и это поднимало дух в людях, пробуждая, воскрешая и утверждая навсегда. Для Духа Божьего, Духа Истины нет стен, нет кандалов, нет смерти.

Вскоре вся тюрьма знала, что сороковая камера не приняла пищу,