В объятиях страсти - Лиза Клейпас

– Моя дочь Беттина беременна, – не обращая на него внимания, напомнила леди Бервик. – И срок уже подходит. Я должна быть рядом с ней в Лондоне, когда начнутся роды.

– Вы можете забрать с собой сестер и остановиться в столице в нашем особняке, – предложил Девон. – В Лондоне вы, несомненно, справитесь с ними так же легко, как и здесь.

Пандора восторженно захлопала в ладоши.

– Я бы с удовольствием перебралась в Лондон: у меня там столько дел…

– О, соглашайтесь, миледи! – поддержала сестру Кассандра, подпрыгивая на стуле.

Графиня строго посмотрела на обеих.

– Столь бурная демонстрация эмоций неприлична! – Когда близняшки успокоились, леди Бервик обратилась к Девону: – Милорд, это решение мне кажется идеальным. Да, мы все переедем в Лондон.

Хелен внешне сдержанно восприняла эту новость, но в душе ликовала. Ее сердце забилось быстрее при мысли о возвращении в столицу, где она будет ближе к Ризу, но посмотреть в его сторону не осмелилась, даже когда услышала, как он заговорил с леди Бервик.

– Я провожу вас на станцию и посажу в поезд до Лондона, если не возражаете.

– С удовольствием приму вашу помощь, мистер Уинтерборн, – ответила графини.

– Всегда к вашим услугам! Для меня было бы большой честью помогать вам и во время пребывания в Лондоне.

– Благодарю вас, – с достоинством произнесла графиня. – Из уст человека с обширными связями это предложение звучит весьма заманчиво. Мы будем обращаться к вам за помощью по мере необходимости. – Она сделала паузу, чтобы добавить в свой чай еще один кусочек сахара. – Вы могли бы время от времени навещать нас в Рейвенел-хаусе.

Риз улыбнулся.

– С удовольствием. В свою очередь, я хотел бы пригласить вас в мой магазин в качестве гостьи.

– Куда, в универмаг? – с недовольным видом переспросила леди Бервик. – Я посещаю только небольшие магазины, где владельцы хорошо знают мои вкусы и предпочтения.

– И тем не менее. У нас впечатляющая коллекция самых модных и дорогих товаров. Таких изысканных предметов роскоши вы не встретите в других местах. Возьмем, например, перчатки. Сколько пар покажут вам в маленьком магазинчике? Дюжину? Две дюжины? На прилавке моего универмага вы увидите в десять раз больше. Это будут изделия из кожи и замши самых разных животных, вплоть до кенгуру. – Заметив интерес в глазах собеседницы, Риз продолжил: – Над изготовлением наших лучших перчаток трудятся представители разных стран. Бараньи шкуры выделывают в Испании, кроят во Франции по модным лекалам и шьют вручную в Англии. Каждая перчатка настолько тонкая, что ее можно вложить в скорлупу грецкого ореха.

– И вы продаете такие в своем магазине? – спросила графиня, явно впечатлившись рассказом Риза.

– Да. И у нас есть восемьдесят других отделов, в которых представлены товары со всего мира.

– О, я заинтригована, – призналась пожилая дама. – Но мне не хотелось бы пробираться через толпы покупателей…

– Вы вместе со своими подопечными можете прийти в любое удобное время, когда посетителей не будет в торговых залах, – предложил Риз. – Я попрошу кого-нибудь из продавцов остаться или, наоборот, прийти пораньше, чтобы помочь вам в выборе товара. Если хотите, мой помощник назначит леди Хелен личную встречу, чтобы проконсультироваться с нашей портнихой. Пора готовиться к свадьбе, не так ли?

– Ты считаешь, что уже пришло время? – удивилась Кэтлин и повернулась к мужу.

– Я ничего в этом не смыслю, – признался Девон. – Поступайте как знаете.

– В таком случае, если леди Бервик не возражает, – сказала Кэтлин, – пусть портниха Уинтерборна начинает шить все необходимое, пока мы с лордом Трениром будем в отъезде.

– Это было бы чудесно! – кивнула Хелен и посмотрела на Риза. Судя по блеску в его глазах, у него были грандиозные планы.

– Мне нужно все хорошенько обдумать, – заявила леди Бервик и нахмурилась, когда Пандора от волнения начала барабанить по столу пальцами обеих рук. – Дитя мое, не путайте стол с бубном.

Присутствие Риза было для Хелен одновременно и радостью, и пыткой. Он находился рядом, в пределах видимости, досягаемости, но вокруг постоянно был кто-то еще и для Хелен стало мучением скрывать свои чувства к Ризу. Она и не подозревала, что так бывает: стоило ему войти в комнату, и ее сердце пускалось вскачь. Иногда ее охватывала меланхолия: Хелен думала о том, что время, которое она могла бы провести с любимым, проходит напрасно, утекает, как песок между пальцами. Она должна была сказать ему, кто ее биологический отец, но не могла себя заставить…

Часы до полуночи тянулись очень медленно, и Хелен мерила шагами комнату в ожидании, когда домашние наконец уснут. Когда в доме все успокоилось, она босиком, в белой ночной рубашке и халате, прошла по коридорам в восточное крыло, сгорая от нетерпения.

Как только Хелен подошла к спальне Риза, дверь тут же распахнулась и сильная мужская рука затащила ее внутрь, ключ повернулся в замке, и она оказалась в крепких мужских объятиях. Его поцелуй заставил ее забыть обо всем на свете. Хелен больше не контролировала свои эмоции и страстно отвечала на его ласки, погрузив пальцы в густые волосы.

Риз быстро избавил ее от немногочисленной одежды, отнес на кровать и стал осыпать ласками, с нарочитой медлительностью покусывая и посасывая шею, грудь, запястья. Она почувствовала, как его рука чуть сжала пушистый холмик, пальцы скользнули внутрь, раздвинули нежные складки и принялись выписывать круги и поигрывать с ее набухшим бутоном.

Хелен стонала, извивалась и молилась лишь об одном: чтобы Риз проник в нее и дал наконец освобождение, – но он медлил, сопротивлялся, стараясь продлить прелюдию.

– Ты еще недостаточно влажная, – услышала Хелен его шепот.

– Но я не могу больше терпеть! – прохрипела Хелен, едва не задыхаясь.

– Тогда вперед! – разрешил Риз.

Не колеблясь ни мгновения, Хелен обхватила его восставшую плоть ладонью, и стон вырвался из ее груди, когда она почувствовала, как она пульсирует и быстро утолщается. Направляя его в свое лоно, Хелен помедлила, потерев головку о мягкие нежные складки и чувствительный бугорок.

Тут уже не выдержал Риз: надавил увлажнившейся головкой, растягивая плоть, схватил ее за бедра и стал медленно входить в нее. Хелен издавала звуки, на которые, казалось, не была способна: стонала, охала, хрипела и