Чертовы котята - Леена Лехтолайнен

На вечер у меня не было особых планов, кроме похода с Юлией в фитнес-зал. После тренировки я была свободна. Майк предложил посидеть в «этом баре с обзорной площадкой». Он сказал, что выбрал гостиницу «Торни», поскольку она когда-то была в ведении Наблюдательного комитета.

— Там уже давно демонтировали всю прослушку.

— Всегда можно поставить новую. Во сколько ты сможешь прийти?

— Около восьми.

— И оставь, пожалуйста, плохое настроение дома, — шутливо приказал Майк, улыбнувшись той своей особенной улыбкой, которая обычно предназначалась ученику, получившему хорошую оценку.

Я разозлилась на себя, поняв, что весело улыбнулась в ответ.

Оставшуюся часть семинара я благополучно продремала, хотя доклад начальника службы безопасности атомной электростанции заставлял о многом задуматься. Откуда Гезолиан взял свой изотоп? И что сказали бы участники семинара, узнав, что в каких-то пятидесяти километрах спрятано такое количество радиоактивного вещества, которого хватит превратить столицу в безжизненную пустыню?

— Что тебя беспокоит? — спросила Юлия в тренажерном зале.

— Ничего.

— Да ладно, не пытайся притворяться. Ты дергаешь гири, будто собираешься ими кого-то убить.

Я в ее же стиле пожала плечами. Всегда думала, что Юлия не обращает на меня особого внимания, пока я выполняю ее распоряжения. Такой подход меня вполне устраивал, я не собиралась заводить с ней дружбу.

— Наверное, мне просто нужно тренироваться с большей нагрузкой.

Юлия удовлетворилась таким ответом, переключив свое внимание на нового красавца-тренера, обтягивающий костюм которого не скрывал ни единой мышцы накачанного тела. Юлия уставилась на него с голодным видом. Интересно, как бы отнесся Сюрьянен к появлению у Юлии любовника? И кого мне защищать в случае ссоры между ними: того, для кого я нанята, или того, кто платит за это? На вечер я решила нарядиться в женственном стиле: под пиджаком блузка с глубоким вырезом, туфли на высоких каблуках, тени и тушь, губная помада. Юлия, увидев меня, округлила глаза от удивления, но промолчала. С кухни доносился аппетитный запах, однако я не стала ждать и вышла, схватив со стола банан. Его можно прожевать на ходу, а затем в лифте подправить помаду.

Майка в баре не было — он стоял на балконе с бокалом шампанского. Мы поздоровались, он спросил, что я буду пить.

— То же, что и ты. Надеюсь, напиток хорош?

— Да, но в нем есть алкоголь. Ничего?

— Сегодня вечером я больше не на работе.

Майк поставил свой бокал на ближайший к перилам столик и отошел. Интересно, может, таким образом он проверял меня, не подсыплю ли я чего-нибудь, можно ли мне доверять? Я вспомнила, как часто он повторял студентам, что с едой и напитками всегда надо быть предельно внимательным.

С другой стороны, он и сам мог легко отравить мой бокал, ведь я не могла все время видеть его в толпе бара. Но зачем? Через пару минут он принес мне шампанское, взял свой бокал. Мы чокнулись.

— Так вот, значит, в каком городе ты живешь! — произнес он, глядя на Хельсинки. — Много зелени и порт прямо на центральной площади! В страну легко попасть, например, через Россию. Во всяком случае, если бы я был международным террористом, то поступил бы именно так.

Майк внимательно посмотрел на висящие на стенах картины с изображением японских высокопоставленных лиц, словно они представляли главную угрозу международной безопасности.

Солнце еще не зашло. Щурясь от яркого света, я достала из сумочки темные очки. На деревьях уже распустилась листва. Глядя на расстилавшийся внизу город, Майк спрашивал, что за здания перед ним. Я немного рассказала ему историю столицы, посоветовала посмотреть башню стадиона. Мы болтали, по сути, ни о чем.

Освободился угловой столик, Майк проводил меня к нему. Я сидела в тени, где очки не нужны, но с ними мне было гораздо спокойнее.

— Так ты не хочешь попросить у меня прощения? — помолчав, спросил Майк.

— За что? За то, что, по твоему мнению, не состоялась как профессионал, или за то, что тогда ушла, не попрощавшись?

— Разумеется, за то, что убежала, не попрощавшись. — Он рассмеялся. — Что касается карьеры, так ты меня просто не так поняла. Я ни в коем случае не считаю, что ты не состоялась. Я же прекрасно умею читать между строк и понял, что ты просто много мне не рассказала. Я начинаю понимать своих учеников уже через пару лет общения с ними.

— Я окончила академию десять лет назад и за это время успела стать другим человеком.

— Плохо, если ты так мало поняла за эти годы. И все же я считаю, что ты и на самом деле многого не сделала за это время. Например, не создала семью.

— Рождение детей и работа телохранителем плохо сочетаются между собой. Кроме того, я не хочу связывать себя. А партнера для секса найти несложно.

— Да, я тебя понимаю. Пережив такую трагедию с матерью, мало кто решится на создание семьи.

Я вздрогнула, словно на меня вылили ушат холодной воды. Допила шампанское, которое вдруг показалось горьким.

— Думаешь, я не знакомлюсь с биографиями абитуриентов? Ты ведь не круглая сирота. Твой отец находится в тюремном сумасшедшем доме, куда его посадили за убийство твоей матери. Знаешь, я почти решил не брать тебя на учебу. Но мне очень нравится ваша страна и ваш народ. Я всегда восхищался тем, как мужественно и на равных вы сражались с огромной Красной армией. То же упорство я увидел и в тебе. Так куда же оно пропало сейчас?

Майк накрыл мою руку своей. Не помню, чтобы он когда-либо так делал. Другой рукой он снял с меня очки и посмотрел взглядом укротителя тигров. Я замерла, пытаясь выровнять дыхание. Этим взглядом он успокаивал растерянных студентов, заставляя поверить в свои силы. В этом взгляде я прочла, что однажды и в моей жизни наступит гармония и мне воздастся за пережитое в детстве.

— Я хотел бы узнать, где ты сейчас работаешь, но там, на семинаре, где так много посторонних, ты была не готова об этом говорить. Ты ужинала? Может, в гостиничном ресторане неплохо готовят?

— Не уверена. Но я знаю место, где можно спокойно посидеть.

Не так давно Моника перепланировала помещения в «Санс Ном», и теперь там был небольшой кабинет, где можно было поужинать и поговорить, не опасаясь посторонних глаз и ушей. Я позвонила ей и спросила, можем ли мы прийти.

— У тебя новый дружок? — весело спросила она.

— Нет, старый учитель, — в тон ей ответила я, радуясь, что Майк не понимает по-фински.

— Ко мне собирались прийти знакомые, но я посажу их за другой столик. У твоего спутника есть какие-нибудь пищевые предпочтения, может, аллергия на некоторые продукты?

Я всегда считала Майка крепким и здоровым человеком, но откуда мне знать, может, и у него были свои слабые места. В ярком свете заходящего солнца черты его лица казались еще более резкими. Знакомый, очень знакомый мне человек, про которого я, по сути, почти ничего не знала.

— Пойдем поужинаем в «Санс Ном», это тот ресторан, где я работала в прошлом году. Приглашаю тебя, я же дома, а ты здесь гость.

Майк взглянул в бокал, покрутил его в руках, потом поставил на столик.

— Пожалуй, на сегодня достаточно. Возьмем такси?

— Нет, давай доедем на метро.

— А это безопасно?

— Не опаснее, чем в Нью-Йорке.

Мы прошли до Музея искусств Амоса Андерсона и спустились в метро через цокольный этаж торгового центра «Форум». По дороге Майк оглядел охранников, прогуливающихся по отделу продуктов. Возле входа околачивались двое парней. Их задурманенные то ли алкоголем, то ли наркотиками глаза недобро блестели, и прохожие отворачивались, поспешно проходили мимо, боясь привлечь к себе внимание опасной парочки. Я подошла к охране и показала им подозрительных типов, порекомендовав вызвать полицию. В метро нам повезло: в вагоне не оказалось ни одного пассажира с банкой пива в руках. Вышли на станции «Руохолахти». На углу сидел все тот же нищий, что и в прошлом году. Поначалу Моника пыталась носить ему еду, но тому нужны были только деньги.

— Как тебе расположение камеры? — поинтересовалась я у входа ресторан.

— Совершенно правильное. Ее гарантированно отовсюду видно, — улыбнулся Майк, и меня снова затрясло. Что я хотела ему доказать этим вопросом?

Моника встретила нас и проводила к столику. Я сказала Майку, что сама сделаю заказ, если у него нет особых пожеланий. Он не возражал, и я выбрала суп из крапивы с перепелиными яйцами, судака под соусом из строчков, а на десерт пудинг с березовым соком и лапландским сыром.

— Morels? — спросил Майк, когда я перевела ему названия блюд на английский. — Сморчки? Но ведь это смертельно ядовитые грибы!

— Не беспокойся, в этом ресторане их умеют правильно готовить!

Но Майк смотрел на меня с недоверчивым видом. Когда Моника принесла к столу домашний квас, он тоже не сразу решился сделать глоток.