Белль и Себастьян - Николя Ванье

Веревка тут же натянулась, дернув вниз и Себастьяна. Он вскрикнул, упал на снег и стал съезжать к обрыву. Анжелина вскочила. Она успела броситься на брата и затормозить движение. От страха девушка зажмурилась и, только когда руки Жюля Целлера обхватили ее плечи, побуждая встать, нашла в себе силы шепнуть:

— Веревка! Нужно перехватить веревку!

Жюль принялся обвязываться веревкой, в то время как Луиза удерживала мальчика. Как только все было готово, он стал подтягивать животное наверх — осторожно, чтоб веревка не причинила боль. Белль на другом конце ни разу не тявкнула. Себастьян не решился окликнуть ее из страха, что драгоценное равновесие нарушится. Сестра заметила, какой он бледный, и сказала так спокойно, как только смогла:

— Тину, слушай меня внимательно! Мы будем потихоньку вытаскивать вас с Белль. Каждый раз, когда потянем веревку, ты отступай на шаг от края, хорошо?

— Я тоже хочу помочь!

— Это лучшее, что ты можешь сделать. Мы держим тебя крепко, и если ты поскользнешься, то в пропасть не упадешь. Эстер, и ты потихоньку отходи. Дети отходят, взрослые тянут!

— Давай, Себастьян!

В отличие от мальчика, Эстер привыкла слушаться без возражений. Она уже успела убедиться, что в случае опасности умение действовать быстро может оказаться решающим. Себастьян встал на ноги, и она сжала его руку так крепко, насколько позволяли толстые варежки.

В первые несколько секунд Белль кружилась в пустоте, открывшей под ней свою гигантскую прожорливую пасть. Веревка, крепко обхватившая ее торс, — вот единственная точка опоры, которая у нее оставалась. Инстинктивно собака поняла: шевелиться не следует. Напуганная, она висела спокойно, не издавая ни звука. Белль знала: там, на другом конце, — мальчик, и он о ней позаботится. Он ни за что ее не бросит. Мужчина и женщины заговорили высокими, встревоженными голосами. Наконец Белль услышала знакомый голос. Она перестала вращаться и теперь просто тихо раскачивалась из стороны в сторону. Каменная стена была в нескольких сантиметрах от ее носа. Но, несмотря на желание карабкаться вверх, собака не шевельнулась. Веревка впилась в тело, однако сейчас это ощущение казалось приятным. Пока между ней и мальчиком существует эта связь, пустота ее не проглотит!

Движение возобновилось, однако на сей раз Белль не крутилась, а начала медленно подниматься. Еще немного — и собака увидела замерзший край обрыва. И тут движение прекратилось. Она в ловушке, а ведь спасение было так близко! Когда она уже приготовилась к прыжку, голос ребенка остановил ее:

— Белль, подожди немножко! Мы сейчас тебя вытащим. Ты почти наверху!

Веревка снова пришла в движение, и руки мужчины подхватили ее под бока. Она безропотно позволила тащить себя. Но стоило ее лапам ступить на землю, как она забыла все свои страхи. Мальчик смотрел на нее, и глаза его блестели.

— Вот и хорошо, моя Белль, моя красавица Белль! — От счастья и волнения он плакал.

Они перешли через пропасть друг за дружкой, зная, что на счету каждая секунда и любое движение может либо стать спасительным, либо привести к смерти. Собака прошла первой с предосторожностями, которые в иной ситуации могли показаться комичными. Себастьян боялся, что она откажется, но Белль не колебалась ни секунды. Анжелина последовала за собакой. Девушка перешла через ледяной мост несколькими широкими шагами и остановилась на самом краю обрыва. Жюль перебросил ей веревку, а сам крепко стиснул в пальцах свой конец и тоже подошел к краю. Так образовалась «нить жизни», которая обещала хоть немного облегчить переход Луизе и детям. Эстер перешла через пропасть легко и быстро. Ее мать следила за ней глазами, готовая броситься вперед. Но не успела она испугаться, как девочка позвала ее радостным голоском:

— Я перешла! Теперь ты, мамочка! Это легко!

Луиза шла решительным шагом, не глядя под ноги, чтобы забыть, что умирает от страха. Со времени их отъезда из Парижа, в самые ужасные моменты, страх смерти был для нее стимулом. На сей раз он снова помог ей совершить невозможное. Как только под ногами оказалась твердая почва, она упала на колени. Ее тело сотрясала неконтролируемая дрожь.

Пришел черед Себастьяна. Мальчик перешел через ледяной мост за девять шагов. Он очень устал. Когда был уже на середине моста, у него вдруг все поплыло перед глазами, и он чуть было не остановился. Ему ужасно захотелось свернуться клубком в тепле, где не дует ветер, и отдохнуть. А еще у него сосало под ложечкой от голода.

Жюль намотал веревку на запястье и шагнул вперед. Жена и дети стояли рядом с Анжелиной, по-прежнему крепко держась за свой конец веревки. Ветер никак не хотел успокаиваться. Когда Целлер оказался над пропастью, у него мелькнула мысль, что можно просто соскользнуть вниз и этот ад закончится. Это было бы так легко, принесло бы такое облегчение… К реальности он вернулся, когда жена и дочь уже обнимали его. Он так и не понял, как сделал эти несколько последних шагов. Анжелина воскликнула дрожащим от волнения голосом:

— У нас получилось!

Себастьян подбежал к Белль и обнял ее. А потом с нетерпением закричал:

— А боши? Ты забыла про них?

— О нет! Луиза, вы не могли бы подать мне мой ледоруб?

Анжелина взяла орудие и вернулась к мосту. Лицо ее светилось злой радостью.

— Что ты делаешь?

— Выигрываю для нас время, Тину!

Девушка собралась с силами и ударила ледорубом по ледяной дорожке. Кусок льда откололся и полетел в пропасть. Лицо ее покраснело от усилия, но она все била и била — с размаху, яростно, отчаянно. Страх смерти, холод, ужасное чувство, что на тебя охотятся, как на дикого зверя, — все это вырвалось наружу, передалось рукам и сделало их силу поистине титанической. Хватило нескольких хороших точных ударов, и лед, трескаясь, начал обваливаться, кусок за куском. Жюль взял второй ледоруб, присел на краю пропасти и тоже принялся наносить удары, вкладывая в них свою горечь и побежденный страх. По его лицу текли слезы. И вдруг трещина пробежала по ледяному полотну моста, чтобы вскоре расшириться под их удвоенными усилиями. С сухим щелчком лед поддался, и половина моста полетела вниз. Анжелина издала торжествующий вопль. Там, где минуту назад был мост, теперь торчал маленький обледеневший трамплин, обрывавшийся в пустоту.

— Вы слышали?

— Что?

— Крик. Кричала женщина. Они там, впереди!

— Может, это зверь?

— Козел? Или, может, мне просто показалось? Или это ветер кричит голосом беглой еврейки? Знаете, где я был в прошлом году, унтер-офицер? Под Сталинградом! Это вам о чем-нибудь говорит? Если я сказал, кричала женщина, значит, кричала женщина!

— Приказывайте, штурмбанфюрер!

Мужчины стояли лицом друг к другу чуть поодаль от колонны. Остальные воспользовались этой минутной передышкой, чтобы сгрудиться и согреться. Силы у всех были на исходе, и каждый надеялся, что сосед найдет в себе мужество обратиться к командиру. Но никто не решался стать тем безумцем, который бросит вызов штурмбанфюреру Виллему Штраубу.

Ханс еле стоял на ногах. Он не спал больше сорока часов и переживал самый страшный кошмар в своей жизни. Эти проклятые горы всерьез вознамерились его прикончить. Он умрет здесь с отмороженными ногами и носом! Он слышал, будто холод еще хуже чумы. И только уверенность, что его бросят, если он поддастся слабости, заставляла Ханса передвигать ноги. Он уже успел, сам того не замечая, оставить на тропе свои лыжи, которые только мешали карабкаться вверх по склону. Никто на это не обратил внимания, кроме Краусса, но и у него уже не было сил бороться.

— Не думаю, что меня хватит надолго, — сказал он зло.

— У нас нет выбора. И все это твоя дурацкая идея, Ханс!

— Это не я, это все Браун виноват! А ты еще его уговаривал! Я был пьяный как свинья, он бы меня не послушался, если бы не ты!

— Может, и так, но вот что мы имеем в результате!

— Медали нам точно не получить! Мы находим ему его жидов, и вот что получаем в благодарность! Я никогда ничего такого не хотел! Мы здесь все передохнем!

— Заткнись, Ханс!

Краусс кивком указал на штурмбанфюрера, который направился к ним. Странно, но Штрауб улыбался. Солдаты даже не попытались встать по стойке «смирно», однако он этого и не заметил. Обычно он наказывал и за куда меньшие оплошности. В голосе его звучали победные интонации:

— Они в наших руках! Они прямо перед нами, на расстоянии менее двухсот метров. Будем действовать наверняка: всем перестроиться в шеренгу и двигаться вперед. Мы возьмем их в тиски. Расстояние между людьми — от трех до пяти метров, но вы должны видеть друг друга. Сейчас не время теряться! Выполняйте приказ!

Неожиданная удача вернула солдатам силы. Если командир окажется прав, они наконец-то смогут вернуться в долину и забыть про этот белый ад!