Подкидыш - Сергей Ульянов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ты! — проскрежетал дядя. — Ты, маленький сукин сын!
Сознание Атли будто раздвоилось. Одна его часть завороженно наблюдала за тем, как медленно, словно продираясь сквозь толщу воды, бредёт к нему разгневанный Эймунд. Другая же лихорадочно пыталась придумать, что делать. И вдруг, будто лёгкий ветерок, прошелестели тихие слова матери:
— Беги. Беги, сынок…
В мгновение ока всё вернулось на свои места. Мальчик опрометью бросился к двери, и ручища оделмана схватила пустоту. Дядя помянул цвергов и ринулся в погоню, но споткнулся о порожек и с громким проклятьем растянулся на земле. Атли был уже далеко.
Когда хутор скрылся за пологом кривых ветвей предгорного леса, Подкидыш перевёл дух и попробовал сообразить, что же делать дальше. Теперь ведь ясно как день: он не сын Скъягги. Атли едва не взвыл в голос: надежда на законное место в этом мире растаяла как туман над озером. Оказалось, отцом его был неизвестный гуляка с дальнего юга. И все об этом знали, но лгали, чтоб выгородить себя и снять с клана позорное клеймо! «Так постановил тинг», — мальчик зло сплюнул и потёр кулаками сухие глаза. Хотелось плакать, но слёз не было, будто гнев высушил их без остатка. Порыв ветра обдал осенним холодом, листья жалобно зашелестели, в тёмной чаще почудилось злобное ворчание, треск веток и тяжёлые шаги. Испугавшись, Атли побежал дальше и вскоре наткнулся на небольшую уютную поляну. Здесь было тихо и сухо, тревога отступила. Можно передохнуть.
Мысли тут же вернулись к его невесёлой истории. Теперь понятно, в кого Атли пошёл статью, цветом глаз и волос. Альмары были неизменными гостями большой ярмарки в долине — смуглые красивые люди, торговцы диковинными безделушками, породистыми лошадьми и волшебными зельями. То-то дядя Эймунд кривился при одном их упоминании!
В общем, Атли действительно повезло, что Скъягги не добрался до дома. Реши он умертвить ребёнка, никто бы это не оспорил. И как жить дальше? Смотреть в глаза матери с дядей и делать вид, что ничего не произошло? Радоваться, что тебя называют Подкидышем, а не Ублюдком? Чем больше Атли думал об этом, тем меньше ему хотелось возвращаться. Уйти? Но куда? В долине его каждая собака знает — быстро вернут домой. Перевалить горы и напроситься к саммепам? Он точно не осилит такой путь один, без припасов. Пойти на побережье и сесть на корабль, идущий в Поморье? Но ведь ему и заплатить будет нечем…
В унынии, Атли уставился в куст орешника и едва не рухнул с коряги, на которой сидел. Прямо из куста на него пялились два огромных зелёных глаза. Заплетающимся языком Подкидыш забормотал заговор против варульвов, но глаза, сверкнув, приблизились почти вплотную… и оказались небольшими болотными огоньками. Почти такими же, как…
— Прыг, Скок? — не веря, прошептал Атли. Огоньки отрицательно качнулись. — Тогда кто вы?
Вместо ответа пришельцы переместились влево и призывно мигнули. Подкидыш отбросил сомнения: идти и так некуда, а тут ему указывают путь.
Наблюдая за проводниками, мальчик понял, чем они отличались от его зайчиков, кроме зеленоватого свечения. Эти огоньки держались очень строго и организованно, не позволяли себе шалить и разбегаться, плыли медленно и величаво. Атли стало не по себе от такого открытия: чья-то воля вела его через ночной лес, и он не знал, злая ли, добрая и зачем он ей вообще понадобился. Но продолжал идти за огоньками, впрочем, стараясь запоминать дорогу.
Идти пришлось долго, порой продираясь через цепкий кустарник, перескакивая быстрые ручьи. Наконец провожатые вывели его на просторную поляну, посреди которой лежал большой плоский камень прямоугольной формы. А на камне стоял некто высокий в длинном зелёном плаще с капюшоном. Огоньки почтительно сверкнули и заняли место над его плечами.
— Здравствуй, Этельстен, — приветливо сказал незнакомец. Голос был приятным, он словно щекотал виски, расслабляя, помогал довериться говорившему.
— Здравствуйте, — слегка склонился мальчик. — Я — Атли.
— Атли? Да, она тоже называла меня этим странным коротким именем, — рассмеялся собеседник, — на самом деле, ты, как и я, Этельстен.
Он откинул капюшон, и Атли застыл в изумлении. Тонкие, точёные черты лица, огромные тёмные глаза, длинные, цвета воронова крыла волосы — всё в нём было прекрасно, почти совершенно. С замиранием сердца Атли понял, что именно таким видел себя в своих грёзах — открывающим неведомые земли, спасающим маму от жутких тварей, побеждающим отпетых негодяев, подозрительно похожих на Рагнара с Гуннаром. Но больше всего мальчика вдохновляло чувство связи с этим полубогом, ощущение, что он видит его, Атли, мысли, чувства, разделяет боль и радость.
Этельстен улыбнулся и понимающе кивнул. В голове Атли сама собой зазвучала та мелодия, что часто напевала у колыбели мама, но слова были на языке, которого мальчик никогда не слышал. Дивном, чарующем каждым звуком — даже пауза томила ожиданием. Заслушавшись, он и не заметил, как местность позади незнакомца преобразилась. В небытие канули переплетения древесных корней, сучьев, ветви кустарников — до самого горизонта простиралась равнина. Серебристая трава её мягко шелестела, приглашая прикоснуться, звёзды на тёмно-синем небе казались такими близкими, что протяни руку — и возьмёшь в ладонь. Повсюду холмы, будто сторожевые вышки вокруг усадьбы могучего оделмана. А над их верхушками мириады разноцветных огоньков кружили в хаотичном, но восхитительном танце.
— Добро пожаловать в Страну Холмов, сын.
— Отец, — прошептал Атли и, всхлипнув, бросился к неподвижной фигуре, но его встретила пустота. Он помотал головой и увидел альва чуть поодаль.
— Сожалею, Этельстен, — печально сказал тот, — но я не смогу прикоснуться, пока на тебе есть то, что люди зовут «железом».
— Да-да, сейчас! — торопливо проговорил Атли, обшаривая карманы.
Но в них ничего не было, кроме маленькой берестяной дудочки. «Что же ещё?» — спрашивал он себя, замерев. Тут рука его скользнула по груди, задев кожаный шнурок. Мальчик сглотнул и медленно снял амулет-молот, подаренный Рольфом. Грубый треугольник на ножке, похожий на странный гриб, — память о единственном человеке, кроме мамы, который был к нему добр.
— Спасибо, — прошептал Атли, — спасибо и прости. Мне больше не нужно быть сильным.
Он размахнулся и бросил вещицу в заросли у края поляны.
В этот же миг чудесные холмы придвинулись ближе, слух и
