Категории
Самые читаемые
onlinekniga.com » Проза » Советская классическая проза » Белый шаман - Николай Шундик

Белый шаман - Николай Шундик

Читать онлайн Белый шаман - Николай Шундик

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 56 57 58 59 60 61 62 63 64 ... 124
Перейти на страницу:

– Нет! Нет! – закричала Пэпэв и заплакала, уткнув лицо себе в колени.

– Можно иначе задобрить Ивмэнтуна. – Вапыскат коснулся мундштуком трубки головы Пэпэв. – На, покури и послушай.

Пэпэв вскинула лицо с заплаканными глазами, какое-то время неподвижно смотрела на чёрного шамана блуждающим взглядом, потом схватила трубку, затянулась, крепко зажмурив глаза.

– Говори. Я слушаю. Я знаю, ты добрый. Очень добрый.

Вапыскат резко наклонился, сощурил красные веки, так что глаза почти исчезли, спросил вкрадчиво:

– Добрее Пойгина?

Долго, бесконечно долго молчала Пэпэв и наконец уронила голову, прошептала:

– Да, добрее Пойгина.

Чего не сделает мать ради спасения сына. Вапыскат с довольной ухмылкой выпрямился, отпил ещё несколько глотков чая.

– Тогда слушай меня и вникай, в чём моя доброта. Кто знает, может, сначала покажется она тебе злом…

– Говори..

– Стадо сейчас пасётся у самого стойбища. Омрыкай должен заарканить белого оленёнка, и ты заколешь его. Только такая жертва ублажит Ивмэнтуна, и он уйдёт, не пожелав узреть лик Омрыкая. Это значит, что он уйдёт искать иную жертву…

Пэпэв, едва не вскрикнув, опять уткнула лицо себе в колени. Заколоть Чернохвостика? Не значит ли это – ударить прямо в сердце сыну?..

– Ты что молчишь? – раздражённо воскликнул Вапыскат. – Или тебе неизвестно, что этот оленёнок – существо иного вида? Его, и только его, следует принести в жертву Ивмэнтуну. Может, он тебе дороже, чем сын?

– Нет, нет, сын дороже всего… что я видела и увижу в этом мире.

– Тогда вставай и иди! Иди в стадо. Сын там, я видел его. Но он меня пока не заметил. Не говори, что я здесь. Пусть заарканит пээчвака и тащит сюда, к самому входу в ярангу…

Пэпэв медленно поднялась, сделала несколько неверных шагов, схватилась за голову.

– Я не могу…

– Иди, пока Ивмэнтун не узрел лик твоего сына. Торопись!

Пэпэв вышла из яранги, посмотрела в сторону стада. Оно было недалеко, к тому же пастухи перегоняли оленей на другую сторону пастбища. Олени бежали прямо на стойбище. «Гок! Гок! Гок!» – кричали пастухи, и среди их голосов звонко звучал детский голосок Омрыкая. Пэпэв заплакала, присела на корточки и, чтобы унять головную боль, приложила горсть снега ко лбу.

Вбегали в стойбище первые олени. Вот уже яранги оказались островками с дымными верхушками среди шумного моря оленей. Омрыкай с собранным для броска арканом подбежал к матери, возбуждённо крикнул:

– Вон, вон, видишь, мой Чернохвостик!

Пэпэв поднялась на ноги, опираясь на плечо сына.

– Да, да, вижу. Зааркань его… Я хочу посмотреть, какой ты чавчыв…

Мальчишка провёл рукавицей под носом, глаза его выражали восторг и готовность к действию.

– Я могу и быка!

– Не надо быка. Приведи на аркане Чернохвостика. Я хочу посмотреть…

На какое-то мгновение Омрыкай почувствовал что-то неладное. Но может ли мать приносить Чернохвостика в жертву духам без разрешения отца, без особых на то приготовлений? Да нет же, нет! Надо спешить, пока не убежал Чернохвостик слишком далеко. Надо заарканить его на глазах у матери. Пусть посмотрит, какой он чавчыв!

Резко нагнувшись, Омрыкай побежал к белому оленёнку, принюхивавшемуся к огромной грузовой нарте возле яранги Кукэну. «Ишь, какой любопытный! Ну, ну, принюхивайся. Придёт время, и сам повезёшь нарту».

Омрыкай, примеряясь метнуть аркан, зашёл к оленёнку с одной стороны, с другой и наконец метнул. И, к величайшему своему конфузу, промахнулся. Это же надо! Так хотел показать маме, какой он чавчыв, а теперь вот хохочут позади приятели, насмешливые слова выкрикивают.

Чернохвостик отбежал от нарты, но недалеко, снова повернул к ней голову, видимо не удовлетворив до конца своё любопытство. Не успел он решить, бежать ли дальше или вернуться к тому месту, где пахло чем-то таким незнакомым, как голову и челюсти его захлестнула петля аркана.

Упирается оленёнок, мотает головой, чувствуя резкую боль. Маленький человек – всё тот же, который так напугал его недавно, – затягивает петлю всё туже, и нет уже никаких сил ему противиться.

А Омрыкай, подбадриваемый друзьями, тащил Чернохвостика к своей яранге, и чудилось ему лицо матери, восторженное, с широкой счастливой улыбкой. Не видел он, как помертвело её лицо, какая гримаса отчаяния исказила его.

– Смотри… смотри, мама, смотри… какой он сильный! – задыхался Омрыкай, подтягивая Чернохвостика всё ближе к себе.

Не заметил Омрыкай, как за его спиной встал Вапыскат. Вытащив свой нож из ножен, он сунул его рукояткой в дрожащую руку Пэпэв.

Что происходило дальше, Омрыкай представлял себе, как в страшном сне. Мать подбежала к Чернохвостику с ножом. Омрыкай вскрикнул, выпуская аркан. Но кто-то схватил конец аркана, и снова забился оленёнок, захрипел. Омрыкай бросился к Чернохвостику на помощь, споткнулся, упал в снег и только в этот миг увидел чёрного шамана. Да, это он, он перебирал аркан, подтягивая к себе оленёнка… Чуть поодаль стояли люди – и взрослые, и детишки, и каждый замер от страха. Оленёнок бьётся уже почти у самых ног чёрного шамана. А мама, родная мама, любимая его мама, целится узким ножом в сердце Чернохвостика. Неужели это не сон? Конечно, сон. Надо проснуться. Скорее, скорее проснуться! И закричал Омрыкай так, как никогда не кричал в жизни. Мать выронила нож, простонала:

– Не могу…

– Держи! – воскликнул Вапыскат. – Держи аркан! Держи! Ивмэнтун смотрит на твоего сына…

Пэпэв вцепилась в аркан, намотала его на руку, поднимая к небу бескровное лицо с закрытыми глазами. Вапыскат схватил уроненный в снег нож, затоптался у оленёнка, выбирая момент, чтобы ударить прямо в сердце.

Ну почему, почему Омрыкай не вскочил, не заслонил собой оленёнка? Почему он лежал в снегу и не мог шевельнуться? Думал, что спит? Думал, что видит всё это во сне? Или Вапыскат обессилил его? Почему он не встал и не убил чёрного шамана?

Поднялся Омрыкай только тогда, когда услышал крики смятения многих людей: мёртвый оленёнок упал вниз раной…

Нет для чавчыват ничего страшнее, чем то, когда заколотый олень упадёт вниз раной. Тот, кто держит аркан, должен так дёрнуть его перед смертным мигом оленя, чтобы обречённый упал в снег на правый бок, вверх, и только вверх раной. Если олень упадёт на левый бок – примчатся со стороны леворучного рассвета самые зловредные духи, и тогда пусть всё стойбище ждёт, что смерть посетит тот или иной очаг, и только чудо да самоотверженность шамана могут отвратить беду.

Кричали люди, выли собаки, мчалось по кругу в безумном беге стадо, едва не опрокидывая нарты и яранги.

Омрыкай смотрел на всё это, плохо соображая, что с ним происходит, порой переводил взгляд на бездыханного Чернохвостика, окрасившего снег под собою. Рядом с оленёнком сидела в снегу мать и громко завывала, раскачиваясь из стороны в сторону. Над нею склонился Вапыскат, тряс её за плечи и кричал:

– Ты, ты виновата! Твои грязные руки уронили пээчвака на левый бок. Все вы здесь нечестивые! Я и мгновения больше здесь не останусь. Повернитесь все в сторону леворучного рассвета и ужаснитесь! Оттуда уже идёт беда… Я сказал всё.

Прокричал чёрный шаман свои страшные слова и скрылся в безумной круговерти испуганных оленей, словно растворился в снежной кутерьме. Омрыкаю казалось, что и сам он превращается в снежную пыль: сознание покидало его…

Очнулся Омрыкай в пологе. Не сразу различил при тусклом огне светильника лица матери, отца, старика Кукэну. Ещё один человек угадывался в углу полога. Омрыкай слабо махнул в ту сторону рукой и скорее простонал, чем спросил:

– Кто там?

– Гатле. Я Гатле, – ответил человек, сидевший в углу.

– Ты мужчина или женщина?

– Не знаю. Рождён мужчиной, – косы ношу женские.

Омрыкай ощупал руку матери.

– Что было со мной?

– Ты спал, – печально ответила мать. – Сначала очень долго плакал, а потом уснул. Двое суток не покидал тебя сон. После этого ты перестал быть Омрыкаем.

Мальчику стало жутко: может, он умер, или его мать лишилась рассудка?

– Почему я перестал быть Омрыкаем?

– Пусть тебе объяснит гость, – заговорил отец, подвигаясь чуть в сторону.

Человек с лицом мужчины, но с волосами женщины придвинулся к Омрыкаю, склонился над ним.

– Я гонец от белого шамана Пойгина. Он не может пока прийти к тебе сам. Но попросил меня сообщить тебе важную весть…

– Какую?

– Ты теперь не Омрыкай. Ты Тильмытиль. – Гатле широко расставил руки, изображая парящего орла. – Вот кто ты теперь – человек с именем орла.

– Почему я теперь не Омрыкай?

– Так надо. Белый шаман отвёл от тебя Ивмэнтуна. Он и на этот раз победил чёрного шамана.

И тут Омрыкай в одно мгновение пережил всё заново. Мечется Чернохвостик на аркане. Вапыскат выкрикивает злые слова. А потом кровь… кровь под левым боком поверженного насмерть белоснежного оленёнка – существа иного вида. Мальчику хотелось закричать, как крикнул он в тот раз, когда увидел нож в руке матери, но он только захрипел и зашёлся в кашле. Над ним склонились три головы: матери, отца и гостя. Мигал, почти угасая, светильник. Что-то говорил отец, плакала мать, и горестно улыбался гость. Но вот поближе протиснулся старик Кукэну, неподвижно сидевший до сих пор с потухшей трубкой во рту.

1 ... 56 57 58 59 60 61 62 63 64 ... 124
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Белый шаман - Николай Шундик.
Комментарии