Коварный искуситель - Моника Маккарти
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
К тому времени как она остановилась, кровь уже вскипела у него в жилах. Он казался себе львом, прикованным к дереву, который пытается разорвать цепи. Еще шаг, и он набросится на нее.
– Отправляйтесь спать! – резко бросил Лахлан, но вместо голоса у него вышло утробное рычание.
Белла не понимала, какой опасности подвергается. Сердце его колотилось как сумасшедшее, каждая мышца была подобна сжатой пружине, каждое нервное окончание посылало дрожь по всему телу. Лахлан рисковал потерять над собой контроль, когда она так близко.
Боже, как от нее пахнет! Свежий аромат мыла смешивался с благоуханием ночного ветерка. По-прежнему в мужской одежде, Белла набросила на себя два пледа, чтобы согреться, но, к несчастью, это не могло скрыть ее формы.
Белла подняла на него настороженный взгляд, но предостережению не вняла. Ее бледное лицо было залито мягким светом луны.
– Я должна попросить прощения, иначе не засну.
– За что именно? – процедил он сквозь зубы. – За то, что нарушили обещание? Или за то, что ослушались моих приказаний? А может, за то, что чуть не угробили нас всех?
Даже при лунном свете он увидел, как вспыхнули ее щеки.
– За все. Не знаю, что на меня нашло. Я наблюдала за воротами, чтобы не пропустить, как вы войдете, и тут увидела дочь. Нет, лица ее не видела, но знала, что это Джоан. Мне нужно было с ней встретиться, лицом к лицу, и я боялась, что вы ее упустите.
– Я увидел вас как раз в тот момент, когда собирался сунуть ей записку.
Она изумленно уставилась на него.
– Вы? Я думала, вы не… – Белла прикусила губу. – Когда мне сказали про Мэри, я подумала, что вы, наверное, согласились ехать в Роксбург по другой причине.
Ясно, она ему не доверяет. Хоть Лахлан и не заслужил ее доверия, но все равно было очень обидно.
– Я всегда выполняю свои обещания, Белла. Пусть и даю их нечасто, но уж если что-то пообещал, значит, непременно сделаю.
Она кивнула.
– Простите меня.
– Я мог бы еще понять ваше страстное желание ее увидеть. Но какого лешего вы бросили этот цветок?
Белла поморщилась, прикусив губу и молча взывая к Лахлану: неужели не понимает?
– Не знаю. Я не думала, что кто-то еще может увидеть и догадаться. Откуда мне знать, что это такой известный символ. Не могла же я дать ей уехать, не подав знака?
– Вы не знали, что роза – символ восстания?
Белла покачала головой и с вызовом спросила:
– Откуда?
Каким-то образом руки Лахлана оказались на ее плечах, и он тряс ее, изливая в этой вспышке ярости свой страх и отчаяние.
– К черту, Белла! Вас могли взять в плен! Да вы понимаете, как вам повезло, что Комин вас не узнал? Ради Христа, скажите, о чем вы думали?
– Я не думала. – Она сбросила его руки со своих плеч. – И не надо так кричать, я не глухая. Почему вы делаете вид, будто вам все это не безразлично?
Ему бы следовало радоваться, что после таких испытаний она не утратила боевого духа. Право же, стоило. Но сейчас Лахлан был не в том настроении, чтобы спорить.
С гордо поднятой головой – вот надменная графиня! – Белла взглянула на него, сверкая глазами:
– Или вы пеклись исключительно о собственной шкуре – теперь, когда так близки к тому, чтобы получить желаемое?
– О чем вы толкуете, ради Христа?
– Ведь это ваше последнее задание, не так ли?
– Кто… – Он замолчал, догадавшись. – Сетон.
Придется сделать этому сукину сыну еще одно внушение.
– Это должно было остаться в секрете?
– Нет.
Он хотел сказать Белле после того, как доставит ее к Брюсу.
– Так это правда?
– Да, правда.
Белла смотрела на него так, будто ждала объяснений, но он ничем ей не обязан.
– Вот, значит, как? Вы просто исчезнете, и все?
Именно таков был его план. Лахлан скрипнул зубами.
– Я дал согласие на три года, и это время почти прошло.
Она смотрела на него, словно не веря своим глазам.
– Значит, вы возьмете свои деньги и опять будете продавать свои услуги тем, кто больше даст?
Он потемнел лицом, услышав в ее голосе намек на презрение.
– У меня долги. – Он не мог воскресить воинов, которые погибли из-за него, но обеспечить их семьи, видит Бог, обязан. Полученные от Брюса деньги станут последним взносом по тому неоплатному долгу… Но не ее дело, черт возьми, как он намерен распорядиться своими деньгами. – Как только они будут уплачены, я свободен – и кончено.
– Вы вернетесь домой?
Он ясно расслышал в ее голосе надежду и скрипнул зубами.
– Нет.
– Почему? Я видела, как вы обращаетесь со своими воинами. Вы же прирожденный вождь. Почему же пренебрегаете своим догом перед кланом?
Настоящий вождь? Сорок четыре человека не согласились бы с этим утверждением.
– Оставьте эту тему, Белла.
На этот раз что-то в его голосе ее насторожило, и она спросила о другом:
– Тогда почему бы не продолжить сражаться за Роберта?
Это не его война, будь она проклята. Ему должно быть все равно, кто победит, а кто проиграет, но это было не так. Лахлан отнюдь не был таким равнодушным, каким хотел казаться. Он и сам не заметил, как его увлекли страсть и воодушевление Роберта Брюса, его невероятное, историческое, легендарное воскрешение из пепла сокрушительного поражения.
И пусть время от времени собратья по Шотландской гвардии и раздражали его – одни больше, другие меньше, – но это были лучшие воины, с которыми ему довелось сражаться бок обок. Вместе они совершали то, что казалось невозможным.
Но это ничего не меняло.
– Брюс получил корону, – ответил Лахлан.
– Но война не закончилась. Вы знаете это не хуже, чем я. В половине шотландских замков – во всех главных крепостях на юге – до сих пор стоят английские гарнизоны. Да, Роберт – король, но его подданные – только половина страны, так что трон его может пошатнуться. У него полно врагов, которым очень хотелось бы увидеть его падение. Да и Эдуард не забудет про Шотландию. Война с англичанами неизбежна. Предстоит
