Шесть имен кота-демона - Чжан Юнь
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– С просьбой?
– Да. Хм… Это было в Лояне, еще до начала всех проблем с престолонаследием. – Ди Гуанъюань задумался на мгновение. – Ситуация тех времен прекрасно знакома придворному историографу. Все чиновники были недовольны тем, что Ее Величество благоволила братьям Чжан, и все они советовали избавиться от этих двух негодяев, чтобы восстановить мир и оградить императорский двор от бед.
Чжан Чжо кивнул:
– Да! Это я помню. В то время императорский двор столкнулся с множеством проблем.
– Вы помните, чем решился конфликт интересов двух противоборствующих фракций. Братья Чжан не пострадали – они остались невредимы, но достаточно сильно испугались! – Ди Гуанъюань громко рассмеялся. – Они ни во что не ставили чиновников, полагаясь на благосклонность Ее Величества, и всегда считали, что были на голову выше любого при императорском дворе. Но в тот раз они действительно встревожились.
– Почему же? – спросил Авата-но Махито.
– Все просто. Ее Императорское Величество слишком стара и, как и любой обычный человек, не может прожить тысячу лет. Рано или поздно ей суждено умереть. И тогда мир не пощадит тех, кто подобен занозе в пальце. Братья Чжан уже порядком надоели двору… – протянул Ди Гуанъюань и многозначительно замолчал.
Все единодушно кивнули.
– Итак, однажды ночью два Чжана специально заявились в резиденцию, чтобы попросить встречи с моим отцом, – погрузился в воспоминания Ди Гуанъюань. – В ту ночь я играл с ним в облавные шашки вэйци, поэтому многое узнал.
– Почему эти двое попросили встречи со старейшиной государства? – спросил Авата-но Махито.
– Естественно, потому что пытались спасти свои жизни! – рассмеялся Ди Гуанъюань. – Мой отец в то время был самым главным из всех чиновников императорского двора. Пред ним благоговели и гражданские, и военные служащие. Ему доверяла Ее Императорское Величество. По характеру мой отец был весьма великодушен, предпочитая страдать, нежели усложнять жизнь другим. Братья Чжан не глупы. Они поняли, что за характер у моего отца, поэтому и обратились к нему с просьбой. Та ночь мне запомнилась хорошо – обычно высокомерный и заносчивый дуэт из братьев на удивление стоял на коленях у ног моего отца, проливая слезы и шмыгая носом, умоляя его спасти их жизни.
Погрузившись в воспоминания о событиях того вечера, Ди Гуанъюань не смог сдержать улыбку.
– И канцлер Ди согласился?
– Мой отец не испытывал к ним презрения, а искренне сочувствовал им и говорил с ними от всего сердца, – признался Ди Гуанъюань. – Мой отец сказал, что хоть сейчас они и любимцы Ее Императорского Величества, но важно не забывать, что лепестки цветка не могут быть красными сотню дней. Им было бы довольно трудно выжить после смерти императрицы. Оба брата горько плакали, умоляя отца найти способ спасти их жизни. Мой отец подумал и сказал, что выход есть.
В этот момент Чжан Чжо, казалось, понял, к чему ведет сын канцлера, и понимающе кивнул.
Ди Гуанъюань широко улыбнулся:
– Лучший способ остаться в живых – это быть в милости у наследника престола.
И тут его слушателей осенило.
– Ее Императорское Величество состарилась, но никак не могла решить, кому же передать трон. Придворные чиновники разделились на два лагеря: сторонников семьи У было прилично, но многие, во главе с моим отцом, настаивали, что Ее Величество должна отдать власть князю Лулинь. Две фракции на тот момент уже долго боролись друг с другом, и противостояние их было бурным и даже кровопролитным. В то время роль братьев, что пользовались большим расположением Ее Величества, была чрезвычайно важна. Мой отец сказал братьям, что если они хотят жить, то единственный выход – предложить императрице сделать князя Лулинь наследником престола. Когда князь Лулинь взойдет на престол, братья уже себя хорошо зарекомендуют, поскольку поддержали его раньше. Князь Лулинь настолько добросердечен, что, конечно, и пальцем не тронет своих преданных слуг!
– Превосходно! Гениальный план! – восхищенно ахнул Чжан Чжо.
– В глазах братьев мелькнула надежда, стоило им услышать это, – горько улыбнулся Ди Гуанъюань. – На самом деле у моего отца не было другого выбора… Ему не нравился ни Чжан Ичжи, ни Чжан Чанцзун, он думал лишь о продолжении рода Ли и дальнейшем процветании династии Тан и потому не мог поступить иначе. Позже два брата действительно удосужились замолвить слово за князя Лулинь перед Ее Императорским Величеством. Мой отец также высказался вместе с другими чиновниками в поддержку Ли Сяня, прежде чем Ее Величество окончательно утвердила князя Лулинь в качестве наследника престола. Из-за этого случая оба брата были так благодарны моему отцу, что стали считать его спасительным благодетелем. Так между ними завязалась крепкая связь.
Услышав это, Чжан Чжо не мог не кивнуть:
– Тогда понятно. Однако трудно объяснить, как старейшина государства предрек, что во дворце произойдет нечто странное. В своем предсказании он явно намекал на то, что таинственные события во дворце будут окружать Ее Императорское Величество. Может быть, старейшина государства что-то почувствовал в то время?
– Это… трудно объяснить! – сказал Ди Гуанъюань, протяжно вздохнув. – Об отношениях моего отца с Ее Императорским Величеством можно сказать многое – их определенно связывала дружба: и как между вышестоящими лицами, и как между близкими людьми. Боюсь, мой отец был единственным человеком, кому императрица могла открыть свое сердце и душу… Полагаю, он что-то знал или, может, заметил, но я не знаю, что именно.
В кабинете воцарилась тишина. Слышен был только шорох снежинок, падающих на крышу.
– Единственный способ узнать, что было в той парчовой шкатулке, – это спросить братьев Чжан, поскольку единственные люди, которым известен ее секрет, – это мой отец и они, – тихо сказал Ди Гуанъюань, задумчиво вперив взгляд в снегопад за окном.
– По правде говоря, это я уже пытался сделать… – В голосе Чжан Чжо чувствовалась безнадежность.
– Они ничего не сказали?
– Ничего.
– Это… ожидаемо, – кивнул Ди Гуанъюань. – То, что хранится в шкатулке, – секрет. Как его можно рассказать другим?
– Действительно.
– А что думает придворный историограф насчет Ее Императорского Величества? – Ди Гуанъюань поднял пиалу с чаем и застыл.
Чжан Чжо был ошеломлен вопросом и после некоторых раздумий ответил:
– Несмотря на то что Ее Императорское Величество – женщина, она мудра и разумна и обладает большими амбициями.
– Верно! – Ди Гуанъюань улыбнулся, а затем добавил: – Однако мой отец говорил, что Ее Императорское Величество всегда была несчастным человеком.
– Несчастным человеком?! – в унисон воскликнули его собеседники.
Ди Гуанъюань посмотрел вперед и медленно сказал:
– Весь мир смотрит на то, как Ее Императорское Величество восседает на троне дракона. Они видят ее благородство, мощь, великолепие, они поклоняются ей и благоговеют перед ней, но… На самом деле… она не только император. Она – женщина.
Все растерянно переглянулись, не зная, как к этому отнестись.
– Да, Ее Императорское Величество происходит из богатой семьи, но не стоит забывать, что она дочь наложницы. В детстве над ней издевался старший брат, она была слабой и жалкой. В возрасте одиннадцати лет она потеряла отца, осиротела и подверглась издевательствам клана У. Ей пришлось стать сильной и мужественной, чтобы защитить мать и сестру вопреки мягкости ее тела. Позже она была призвана во дворец императором Тай-цзуном. Да, она получила титул цайжэнь, но можем ли мы представить, сколько трудностей ей пришлось пережить?
Никто не проронил ни слова в ответ.
– Когда Ее Императорское Величество закрепилась при дворце, она была чрезвычайно счастлива и чувствовала, что отныне ее будут замечать, ценить и никогда больше не будут над ней издеваться. Но во дворце было так много красивых женщин, что они редко встречались с Тай-цзуном… Она так и не смогла стать его фавориткой. Ее Императорское Величество всем сердцем любила Тай-цзуна, и то была любовь, что граничила с поклонением. Император Тай-цзун был человеком, которого она любила больше всех в своей жизни.
Шангуань Ваньэр и Авата-но Махито были ошеломлены, услышав слова Ди Гуанъюаня, – за подобные речи можно было лишиться головы.
– Итак, в то время У Цзэтянь пыталась всеми возможными способами завоевать сердце любимого мужчины. Она была готова довольствоваться даже слабой улыбкой в ответ на ее
