Ладонь, расписанная хной - Аниша Бхатиа
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В моей жизни началась странная полоса, в которой подозрительно много мужчин, автомобилей и встреч с тетушкой Бу в местах, где ее не должно быть.
«Тетушка, ты где?»
Пишу я ей уже в лифте. Кстати, старые лифты все же удобнее новых, потому что не блокируют сигнал сотового телефона. Она отвечает мне в считаные секунды:
«Дома. Где мне еще быть во время Холи?»
Может, я и правда ошиблась? Может, это был совсем другой человек. Да нет же, это была она, с этой ее незаменимой зеленой сумкой. Зачем она мне лжет? Но когда я выхожу из лифта в коридор, все мысли о тетушке Бу оттесняются на задний план всевозможными цветами, лентами и разноцветными шариками.
Хотите знать, как изменился наш офис? Сегодня строгие декорации для черно-белого кино превратились в мощный взрыв самых ярких красок. Они повсюду: оранжевые гирлянды из маргариток на столах и стенах, желтые светящиеся гирлянды над перегородками в зале. Радужные вертушки, ленты, шарики и серпантин свисают с потолков. На каждом столе — глиняные мисочки с цветным порошком. Холи не зря зовут Фестивалем красок. Для повседневной черно-белой жизни он нечто вроде «Истманколор»,[46] но только на волшебных грибах. В этот раз отдел кадров явно превзошел себя в украшении офиса.
— Зоя! Вот ты где! — Кайя хватает меня в крепкие объятия и смеется.
Мы стоим возле входа в конференц-зал. Когда она меня отпускает, я вижу, что с ее лица на мою желтую тунику насыпалась щедрая порция краски. Громкий смех и песни, посвященные Холи, звучат здесь очень непривычно. К ним добавляются голоса со стороны конференц-зала: там идет жаркая дискуссия о спорте.
— Ты чего так долго? Мы ждали, что ты возглавишь безудержные танцы. — И Кайя тащит меня в сторону многолюдного конференц-зала, не дожидаясь ответа.
— Ты сколько уже выпила, мисс Кайя? — спрашиваю я.
Голоса перекрывает «Ранг Барсе», песня о Холи, о дожде ярких красок, и от этой веселой мелодии невозможно избавиться.
— Да нет, это все тхандай,[47] он молочный. И за алкоголь не считается, — отмахивается Кайя с глупой, расслабленной улыбкой.
Она покачивается в такт мелодии.
Джо из отдела информационных технологий и Айан из финансового, с одинаково розовыми волосами похожие на близнецов, в самом большом конференц-зале изображают в свете стробоскопа диджеев. Джо резко увеличивает громкость, что коллеги, танцующие вокруг столов с угощением, приветствуют одобрительными криками.
— Тхандай, приправленный бхангом.[48] Так что вполне себе напиток получился.
Фарух и Аби танцуют отдельно от остальных, в своих рабочих отгородках, под маргаритками и светом гирлянд. А я думаю, что хорошо бы на этой вечеринке нашелся обыкновенный алкоголь.
Теоретически на корпоративных праздниках алкоголь запрещен. Но заряженный тхандай — это вековая традиция Холи, и традиции перевешивают правила. А уж Кайя никогда не откажет себе в удовольствии добавить что-нибудь веселящее в напиток. Хорошо, что никого из отдела кадров нет на этой вечеринке. «Никого» — значит Пинали и Хеталь. Обе покидают рабочее место ровно в пять часов, даже если намечается какой-то праздник и даже если они помогали его готовить. Они живут на другом конце города, и им приходится по два часа тратить на дорогу в один конец.
— Ты меня раскусила! — снова смеется Кайя, а она у нас не из смешливых. — Самое интересное то, что бханг добавили не во все стаканы, и получилась настоящая русская рулетка! В этом стакане, например, ничего не было. А жаль! — И она издает звук, подозрительно напоминающий смех и икоту одновременно.
Он получился таким звонким, что природа веселья моей сослуживицы уже ни для кого не секрет. К тому же Кайя настолько пьяна, что забыла обсыпать мои щеки краской, как положено друзьям на празднике Холи.
Кайя затаскивает меня в конференц-зал, в уголок, где делают пани пури.[49] Ах, эти пани-пури! Верный способ поправить плохое настроение. Проектор показывает живую трансляцию матча индийской премьер-лиги, на котором команда из Мумбай терпит сокрушительное поражение. Длинный стол уставлен лакомствами, которые можно брать руками. Крикет, выпивка и музыка — волшебная формула любого индийского праздника.
Хозяин прилавка с темным пальцем проминает вмятину в хрустящем пури, кладет в нее две ложки горячей вареной картошки и бросает ее в чан с холодной мятной водой. Все это происходит в течение трех секунд. Уложив горку пури в пенополистероловую тарелку, он протягивает ее мне и сразу же принимается за следующий заказ. Если вы хотите получить побольше, вам нужно просто успеть съесть все, запихивая в рот целиком, быстрее, чем продавец приготовит следующую порцию. Уминая пури, я мстительно думаю: «Я покажу тебе податливость!»
Звучит модный хит, и все в зале, включая нарядно одетого продавца пани пури, встречают его радостным визгом. И я тоже кричу. Только я радуюсь не песне, а взрыву ощущений во рту, где смешалось холодное и хрустящее, все очень вкусное. Недавний спор с Лалитом превратил пани пури в своего рода символ свободы.
— Зоя, идем плясать! — Кайя врывается в компанию танцующих коллег, аккуратно посыпающих красками щеки друг друга.
Офисный этикет не позволяет нам отмечать Холи на полную катушку: захватывать головы друзей сзади и натирать их лица, волосы и шеи краской, заодно пачкая и все вокруг. Однако прошлогодний корпоратив все равно привел в ужас нашего гостя, Эйдена Бауэра. Недолго побыв с нами, он перестал быть белым, во всяком случае, его не узнавали, пока он не начинал говорить. А пару пинт пива спустя язык у Эйдена заплетался так же, как у его индийских коллег. Когда собутыльники устроили философский диспут, гость пытался подавать реплики на ломаном хинди.
К отвязным танцам я присоединиться не рискнула, подозревая, что где-то в офисе маячит высокая фигура босса. Стоило мне открыть рот для пури, предшественников которого я сопроводила двумя стаканами тхандая, на экране телефона появилось сообщение от мистера Арнава:
«Вы опоздали».
Точно. Маячит. Как будто он меня ждал. Давление в голове потихоньку ослабевает. Вот интересно, почему он все время застает меня с набитым ртом?
«Нет. Это только вы так считаете».
Дело уже не в том, что я опоздала. Я
