Афганистан. Подлинная история страны-легенды - Мария Вячеславовна Кича

офицеры обретали власть de facto, в силу занимаемых должностей. Количество учителей, инженеров, бухгалтеров и врачей увеличивалось до тех пор, пока не превысило численность клана Мусахибан и связанной с ним племенной элиты. Образованные афганцы сформировали технократию. Семья побаивалась технократов, но не могла обойтись без них. Технократам надлежало управлять страной, а избранные представители нового класса неминуемо должны были получить властные полномочия и войти в расширенную элиту афганского общества.

Между тем «холодная война» накладывала и негативный отпечаток на страну – особенно в отношениях с Пакистаном. Афганские пуштуны еще со времен Дост Мухаммеда хотели, чтобы эмир завоевал Пешавар и вернул Афганистану утерянные индийские провинции. Мнение других этнических групп не имело значения, ибо все монархи были пуштунами – и каждый заверял соотечественников, что исполнит их «хрустальную мечту». Но успехи в «пуштунском деле» оставляли желать лучшего – ибо афганские правители подчинялись англичанам. С 1893 г. южной и восточной границей Афганистана является «линия Дюранда», официально разделяющая Афганистан и Британскую Индию. Кабул никогда не воспринимал «линию Дюранда» как константу, поскольку она оставила половину пуштунского народа за пределами Афганистана, где пуштуны преобладают. В 1940-х гг. грядущая независимость Индии была лучшим – и последним – шансом исправить то, что афганцы до сих пор считают исторической несправедливостью.

Пуштунские регионы располагались на северо-западе Британской Индии. Пограничная провинция[125] состояла из округов, автономных с 1930-х гг., и Территории племен федерального управления (так называемой «Зоны племен»). Колониальные администраторы при участии армейских частей с трудом поддерживали здесь относительное спокойствие, ибо за неимением общего врага пуштуны воевали друг с другом. В 1920-е – 1930-е гг. на северо-запад проникли агитаторы «Индийского национального конгресса» – старейшей индийской политической партии под началом Махатмы Ганди. Страна двигалась к разделу на мусульманское государство (Пакистан) и светское государство с доминирующим индуистским населением (Индию) – но законодательный орган исламской Северо-Западной провинции внезапно проголосовал за присоединение к Индии (вероятно, в обмен на обещанную Ганди автономию). Британцы вынесли этот вопрос на референдум, и уже в июле 1947 г. провинциальные округа проголосовали за присоединение к Пакистану. Джирги из Зоны племен пришли к такому же решению.

Несмотря на то что большинство пуштунских избирателей Индии отдали свои голоса за присоединение к мусульманскому Пакистану, многие из них грезили о собственном национальном государстве – Пуштунистане. Афганское правительство всецело поддерживало этот проект. В ходе референдума Кабул пытался давить на администрацию Британской Индии, а также предлагал тамошним пуштунам войти в состав Афганистана – причем с перспективой образования независимого Пуштунистана.

В 1947 г. – когда Пакистан обрел суверенитет, взял под свой контроль Северо-Западную пограничную провинцию и вступил в ООН – Афганистан был единственным государством, проголосовавшим против его приема в эту международную организацию, хотя сам присоединился к ООН лишь годом ранее. Афганцы апеллировали к принципу самоопределения народов; но их оппоненты утверждали, что Кабул планирует аннексировать Северо-Западную пограничную провинцию и, возможно, даже Белуджистан, дабы получить выход к морю.

Вопреки всем усилиям Кабула Пакистан стал членом ООН – но афганские власти не успокоились. Они принялись помогать пуштунским сепаратистам Пакистана. Лидер сепаратистского движения, Абдул Гаффар-хан (1890–1988), являлся пацифистом и соратником Ганди. Подобно своему наставнику, он был идеологом «ненасильственного сопротивления» и в контексте страстей, бурлящих вдоль «линии Дюранда», получил прозвище «Пограничный Ганди». По приглашению афганского правительства Гаффар-хан поселился в Кабуле и вел радиопередачи, уговаривая пуштунов Пакистана перейти границу и примкнуть к своим афганским братьям. Пакистан же запустил радио «Свободный Афганистан» в Кветте и призывал афганских пуштунов бросить все и переселиться в пакистанские земли. Иными словами, неприятели адресовали друг другу идентичные пропагандистские речи – и все было бы вполне мирно и даже забавно, если бы пацифизм Гаффар-хана не возымел обратный эффект. Пока он проповедовал ненасилие, обстановка на афгано-пакистанской границе накалялась.

Отношения между двумя исламскими государствами стремительно ухудшались. Пакистан задерживал грузы, предназначенные для гильмендского проекта. В июле 1949 г. афганские военные обстреляли своих пакистанских коллег через «линию Дюранда», а самолет ВВС Пакистана в ответ разбомбил приграничную афганскую деревню. 26 июля лойя-джирга в Кабуле отвергла все исторические договоры с англичанами и провозгласила Пуштунистан независимым государством. Параллельно племенное собрание по другую сторону границы объявило главой Пуштунистана своего вождя – Мирзу Али Хана (1897–1960).

В 2000-х гг. американский журнал «Time» сравнил Мирзу Али Хана с Усамой бен Ладеном. Этот известный пуштунский джихадист обитал в Вазиристане – суровом краю на северо-западе Пакистана близ афганской границы. «Томми» рыскали по горам в поисках врага – но всякий раз, когда Мирзу Али Хана загоняли в угол, он прятался в укромных долинах и пещерах.

Сейчас имя Мирзы Али Хана почти забыто, но 100 лет назад все пуштуны знали, что это святой человек, восставший против англичан. Британская армия охотилась за ним в самых отдаленных уголках Вазиристана и Северо-Западной пограничной провинции – там, где спустя много лет союзные войска будут искать Усаму бен Ладена. Тогда – как и сегодня – этот регион представлял собой пороховую бочку, начиненную агрессивными мусульманскими фанатиками.

Мирзу Али Хана прозвали «факиром Ипи» – в честь деревни, где он, по слухам, продемонстрировал сверхъестественные способности – превратил палки в ружья и накормил множество людей несколькими буханками хлеба. Под лозунгом «Ислам в опасности!» его лашкары устраивали засады на британские конвои и нападали на индуистские города. Факир Ипи вел ожесточенную партизанскую войну с «неверными», устраивая массовые казни пленных и разоряя поселения. Англичане держали на границе около 40 тыс. солдат, но у Мирзы Али Хана было в 10 раз больше сторонников. В разгар Второй мировой войны британцы разместили в Вазиристане гарнизон – и не сдвинулись с места, даже когда японцы оккупировали Бирму (1942). Они штрафовали пуштунов, отказавшихся преследовать факира, сжигали дотла мятежные деревни и разрушали дома главарей бунтовщиков – но безрезультатно.

После раздела Индии Мирза Али Хан стал бельмом на глазу пакистанского правительства. Он яростно боролся за независимость Пуштунистана вплоть до самой своей смерти в 1960 г.

В 1950 г. и 1951 г. афганские боевики пересекли «линию Дюранда», чтобы помочь повстанцам Мирзы Али Хана. Исламабад разорвал отношения с Кабулом и приостановил поставки нефти в Афганистан. В ситуацию вмешался СССР. Именно тогда было подписано первое советско-афганское бартерное соглашение (1950), по которому афганцы присылали большевикам шерсть, хлопок и масло. В обмен на это Советский Союз снабжал Афганистан нефтью и газом, построил нефтехранилища и начал разведку полезных ископаемых на севере страны. В Кабуле наконец-то открылось советское