Дровосек - Дмитрий Дивеевский

Под прикрытием темноты «Столбова» на заднем сиденье оперативной автомашины привезли в пригород Бонна и высадили неподалеку от станции электрички. Слежки при этом не обнаружили.

После этого Данила пришел к резиденту и заявил, что, по его мнению, ЦРУ уже вышло на агента, и последний визит он делал уже по его заданию. За два года работы Булай настолько глубоко вбил в сознание «Столбова» нормы соблюдения личной безопасности, что он ни в коем случае не пошел бы в советское посольство по своей инициативе. Его туда затолкали те, кому очень не терпелось перехватить инициативу.

Булай ждал «Столбова» в Восточном Берлине, неподалеку от КПП «Чекпойнт Чарли». На этот раз агент выходил без материалов, и главной задачей встречи была его проверка на полиграфе, известном в обиходе как «детектор лжи».

Проводить операцию в ГДР было решено для того, чтобы гарантированно локализовать возможные последствия выявления подставы. Ведь на территории Западной Германии противник мог обставить встречу так, что если, будучи подставой ЦРУ, «Столбов» не пройдет проверку и даст об этом сигнал, то Данилу с оператором могут прихватить прямо после встречи. В ГДР же можно было действовать так, как представляется необходимым.

Булаю уже приходилось работать с полиграфом, и он знал, что это серьезная машина. Она не всегда давала стопроцентные ответы на подозрения, но с ее помощью многое становилось ясным. А главное – ее результаты являлись исходным материалом для анализа всех имеющихся сомнений и неясных моментов, какие бывают в работе почти с каждым источником. Немалое искусство состоит в том, чтобы на месте, не отпуская агента, разобраться в этой куче данных, осмыслить ее и задать ему уточняющие вопросы.

«Столбов» знал, что его будут проверять на полиграфе. Хотя на последней встрече ему было сказано, что с ним намерен встретиться представитель Центра, которому закрыт въезд в ФРГ, это была лишь формальная легенда.

Данила тоже был почти уверен, что агент знает, на что идет. Это был уже второй приезд «Столбова» в Восточный Берлин. Три месяца назад на вилле в Карлсхорсте Рико категорически отказался сесть за полиграф. Он вдруг начал утверждать, что у него в обрез времени и он очень спешит. Однако в следующий раз он обязательно пройдет проверку. Если совместить это поведение с тем фактом, что «Столбов» отказался пить на встрече какие-либо напитки, становилось понятно, что он имеет инструкцию не соглашаться на проверку. Будь он «чистым», такого поведения просто не могло бы быть. Однако догадки догадками, а для того, чтобы прояснить все окончательно, требовались «медицинские факты». Слишком высоки были ставки в этой игре.

На этот раз «Столбов» ехал на виллу, чтобы принять участие в решающей схватке. У него не было другого выхода. Его перевербовали полгода назад по наводке Воронника.

Восстановив из обрезков секретный документ, контрразведка вычислила узкий круг лиц, имевших к нему отношение. Затем были взяты под контроль увольнительные этих военнослужащих за пределы расположения воинских частей, и сделан запрос в БФФ о поездках Булая за пределы Бонна. Немецкая контрразведка контролировала в режиме постоянного наблюдения все дороги, пересекающие черту города, и вскоре сообщила партнерам даты, по которым автомашина с Булаем и Корнеевым уходила куда-то на юг зоны свободного передвижения дипломатов. Сопоставление показало, что в эти же дни навстречу им уходил из Висбадена джип Коллеты. Обставив Рико по месту службы, контрразведчики быстро установили, что тот копирует секретную документацию по пользованию военной техникой.

Во время вербовочной беседы Рико крутился, как уж на вилах, но факт своих контактов с русскими вынужден был признать. Однако он врал, что познакомился с Булаем совсем недавно и не успел передать ему ничего существенного. Контрразведчики не могли себе и представить, что волею случая американец передал русским самое главное – кусок композита для брони, которая только что пошла на оснащение новых танков. Ему было дано задание продолжить сотрудничество, но теперь уже под контролем спецслужб. Рико обнаглел и потребовал, чтобы деньги, получаемые от Булая, шли в его карман. Контрразведчики повеселились и дали согласие. Тут Рико загорелся желанием смыть свой позор и появился в советском посольстве. Однако прежнего режима встреч не получалось. Вместо того чтобы продолжить работу как прежде, русские потащили его в Восточный Берлин. Кураторы из ЦРУ и военной контрразведки понимали, что одним из вариантов поездки туда может быть проверка на полиграфе, и проинструктировали «Столбова» под любым предлогом от проверки уходить. Он не был натаскан на такой вид испытаний.

В первый раз Рико сумел отговориться. Теперь, тремя месяцами позже, он ехал на ту же виллу, основательно подготовленный специалистами из ЦРУ, знавшими советские методики. За эти месяцы он столько времени просидел за полиграфом, что мог бы составить конкуренцию матерому профессионалу.

Правда, начался его приезд в Восточный Берлин совсем не так, как это было в прошлый раз. Когда после вступления в контакт Булай посадил Рико в грязные «Жигули» бывшего бежевого цвета, и без того предельно напряженной его душой овладел ужас. За рулем сидел небритый человек с пронзительным взглядом черных глаз и прилипшей к губам садистской улыбкой. Лицо его было словно подобрано из фильмов о нравах сицилийской мафии. В салоне машины стояла вонь, валялся какой-то мусор, обрывки веревки и чей-то стоптанный башмак, а на заднем сиденье просматривались плохо смытые следы крови. В мозгу Рико замелькали кадры из шпионских боевиков с беспощадными киллерами КГБ, и он понял, что проверка на полиграфе не состоится. Его игра разгадана. За рулем сидит палач, а машина предназначена для того, чтобы утопить ее вместе с ним где-нибудь в болоте.

Страх вошел в живот и перегнул Рико пополам. Майор скрючился, обхватив себя руками и пытаясь обрести над собой контроль.

– Что с тобой, Рико, – спросил Данила, – тебе плохо?

– Я ничего не ел, у меня спазм желудка, – едва произнося слова, просипел Коллета.

Данила внутренне усмехнулся. Кажется, сидевший за рулем Виктор Чеболков слегка перегнул палку в подготовке объекта к проверке. Тот сделал под себя. Ну что ж, зато оператору полиграфа будет легче с ним разбираться.

Рико почувствовал себя почти счастливым, когда вместо лесного болота его подвезли к уже знакомой вилле. Там его ждал оператор-психолог Сергей Никонов, с которым пришлось познакомиться еще в прошлый раз. После небольшого вступительного разговора, во время которого «Столбов» снова отказался принимать какие-либо напитки, он сел за полиграф. Сергей прикрепил к его телу несколько датчиков, настроил портативный аппарат и дал команду готовности. Затем нажал пуск, и из аппарата стала выходить широкая бумажная лента, расчерченная таблицами. Несколько длинных и тонких, как ноги паука, писцов регистрировали на ней реакции Рико. Соответственно инструктажу, он должен был на все вопросы отвечать односложно: «да» или «нет». Прежде чем задать первый вопрос, Сергей кивком головы указал Даниле на американца. Тот сидел в кресле, закрыв глаза, сжав зубы и предельно напрягшись. На лице его уже начал выступать пот.

Работа заняла два часа. Два часа вопросов и ответов без перерыва, с редкими отвлечениями на выяснение недоразумений. Как потом рассказал Сергей, он с самого начала заподозрил, что Рико владеет навыком противодействия «детектору лжи». Каким-то образом он выделял приближение контрольного вопроса, который был спрятан среди множества вопросов нейтральных, и начинал симулировать «возмущение реакции», которое размывало истинное отношение к вопросу. Такое делают только обученные люди. Никонов стал наблюдать за игрой Рико и понял, что американцам известна эта методика проверки источников. Он резко сменил методику, и «Столбов» не смог адаптироваться к ней. Он стал пропускать контрольные вопросы, которые однозначно показывали его связь с американскими спецслужбами.

Когда проверка закончилась, они сели втроем за стол, и Сергей стал протаскивать по столу несколько десятков метров ленты, отмечая наиболее острые моменты. При этом разговор шел начистоту.

– Вот смотри, Рико. Наш вопрос: «Вы знаете о работе спецслужб?» Твой ответ: «Нет».

Самописец делает странные зигзаги. Знаешь почему? Потому что ты симулируешь отвлечение от сути вопроса. Ты, наверное, заставлял себя думать о труположстве и испытывал при этом сильное отвращение. Но все равно, это ненормальная реакция. Нормальная реакция, когда самописец почти спокоен. Ты знал о приближении контрольного вопроса и подготовился к нему. Тебя обучили этой методике, да? А вот появилась новая методика, которую ты не знал. Что происходит? На тот же самый вопрос самописец заскочил за границу нормы. Это говорит о том, что ты соврал, говоря «нет». То же самое и с вопросом о сотрудничестве с ЦРУ. Из этого я делаю вывод о том, что тебя инструктировали сотрудники ЦРУ, которые имели на вооружении наши старые методики. А методики меняются, потому что они постоянно уплывают на другую сторону.