Драмы больше нет (СИ) - Риз Екатерина

– Спасибо моему отцу, что он мне оставил наследство! – продолжала Елена, скидывая накопившиеся эмоции и претензии. – И что ты до него добраться не смог! – Она вдруг заплакала. – Я же тебя просила, я тебя умоляла. Говорила тебе не играть. И что теперь? Что теперь делать? – Она снова опустилась на диван, принялась вытирать слёзы.

А Родион зло отозвался:

– Я всё выплачу. Всегда выплачивал.

Я слушала, если честно, всерьёз впечатленная. Про тягу отца к азартным играм, я до этого не слышала, для меня это было откровением. Даже Рома никогда со мной об этом не говорил, а, судя по его выражению лица, для него это не новость.

– Чем ты выплатишь? Ты продал уже всё, что мог! – обвинила Елена мужа.

– Перестань плакать, – попросил Федотов тёщу. – Я всё решу. Главное, чтобы не всплыли лишние подробности. Поэтому, – он глянул на всех по очереди, – поэтому, я и предлагаю сосредоточиться на какой-то одной проблеме. Чтобы отвлечь общественность от остального. Вот и выбирайте.

– Что выбирайте? – не поняла я.

Федотов руками развел.

– Проблему. Ребенок или… развод.

– А если я не хочу разводиться? – возмутилась Альбина.

Ромка на жену оглянулся.

– А что, кто-то интересуется твоим мнением по данному вопросу?

– Перестаньте, – не удержалась я. Всё происходящее напоминало какую-то фантасмагорию. Хотелось зажмуриться, закрыть уши руками, чтобы всё исчезло.

Альбина замотала головой.

– Это не справедливо. Почему всё это на нас обрушилось? Кому, вообще, какое дело, как мы живем?

– Поменьше надо высказываться о своей правильной, идеальной жизни, – сказал ей в ответ Федотов. – Сколько раз говорил: не шатайся по всем этим вечеринкам, не болтай языком попусту. Не хвались!

– Я не хвалюсь! – выкрикнула Альбина. – Я так живу! Я – Альбина Кауто! На меня смотрят, с меня берут пример! Хотят быть похожей на меня!

– Уже не хотят! – повысил в ответ голос Федотов.

– Скажешь, что я была тебе плохой женой? Скажешь, что я ни в чем тебе не помогла? Кто ты был до нашей свадьбы? Кто тебя знал?

– Я за всё это тебе отплатил с лихвой! Скажешь, не так? Каждому своё, дорогая, кому-то связи, кому-то деньги. Мы всё получили друг от друга. Взаимовыгодный брак!

– Ничего, посмотрим, кому поверят, – зловеще проговорила Альбина. – На чьей стороне будет суд!

Федотов махнул на неё рукой.

– Валяй. – Он раскинул руки в стороны. – Давайте все сообща устроим цирк на всю страну. С детьми, разводами. Терять-то уже нечего!

– А что ты предлагаешь делать?

– Я уже сказал. Сосредоточиться на чем-то одном.

– Например, на том, как ты все годы нашего брака трахал мою сестру, – со злой усмешкой протянула Альбина и снова устремила на меня злой взгляд. На этот раз я отворачиваться не стала. Даже решила переспросить:

– Хочешь это обсудить здесь?

– А что такого? – Аля распахнула на меня невинные глаза. – Здесь все свои, дорогая. Или тебя что-то смущает?

– Аля, перестань, – вдруг вступился за меня отец. – Все мы здесь… горазды делать глупости.

– Глупости? – переспросила сестра. – А я думала, что это подлость.

Федотов подошёл к дивану, на котором сидела жена, наклонился к ней со спины, и голосом, с особыми предупреждающими интонациями, проговорил:

– Я тебе позже объясню, что такое подлость. Мы с тобой наедине это обсудим, договорились?

– Надо надавить на этого мальчишку, – сказала Зоя. Она сидела с задумчивым, отрешенным видом, и будто не обращала внимания на то, что происходит в комнате. – На этого Петю. Пусть даст опровержение.

Я вздохнула. Сказала:

– Я с ним разговаривала. – На меня все посмотрели. А я поторопилась объяснить: – По телефону, естественно. Никакого опровержения он давать не будет. Он считает, что он во всём прав, и лишь качественно выполнил свою работу.

– Гаденыш, – зло проговорил Родион себе под нос. – А я его чуть ли не зятем считал.

– Папа, ну какой зять? – вопросила я. – Из-за этого всё и случилось. Что всем почему-то не терпелось сбагрить меня замуж! – возмутилась я. – А я говорила, что не нужен чужой человек в доме!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Конечно, – фыркнула Альбина. – Зачем тебе замуж за чужого человека? У тебя чужой муж в запасе есть!

Я на сестру посмотрела.

– Аля, я понимаю, что ты на меня злишься. Что ты имеешь право злиться и даже ненавидеть меня. И я, наверное, виновата. Вот только ты эти восемь прожила так, как ты хотела. И ни разу не запереживала из-за того, что твой муж не уделяет тебе достаточно внимания. Судя по всему, ты об этом даже не задумалась. А виноватой в этом хочешь сделать меня?

– Насть, перестань оправдываться, – попросил меня Федотов. А я оглянулась на него.

– Тогда оправдывайся ты! – не удержалась я от возмущения. – Ты мне говорил, что всю вину возьмешь на себя. Вот и бери! Но ненавидят почему-то меня!

Ромка надул губы и отвернулся. Сказать ему, судя по всему, было нечего. Хотя, ничего другого я и не ожидала. Знала, что обвинят во всём меня. Меня в подлости, а его лишь в мужской слабости и податливости соблазнам.

– Что это за работа такая, втираться к людям в доверие? – проговорила расстроенная Елена.

– Касимов – только первая ласточка. Мне уже телефоны оборвали с вопросами и предложениями дать объяснение, – сказал отец.

– Никаких интервью не давать, – резким голосом оповестил Федотов. – Без согласия с пиар-менеджером.

– Как я понимаю, с твоим менеджером, – язвительно переспросила Альбина. – У меня, между прочим, свой есть.

– Есть, – в тон супруге отозвался Роман Юрьевич. – Которому я плачу. Так что, делай, что говорят.

Гнетущая обстановка в доме здорово давила на психику. Я вышла из гостиной, чтобы налить себе воды на кухне, и когда шла по коридорам, поняла, что никого из прислуги в доме нет. Ни Ольги, ни Олеси, ни водителя, который вечно обретался на кухне перед телевизором. Полная тишина. Все возможные свидетели были из дома поспешно удалены. Я включила на кухне свет, взяла стакан с полки.

– Насть.

Ромка позвал негромко, я обернулась через плечо, увидела его в дверях кухни. А он спросил:

– Ты как?

– Странный вопрос в нашей ситуации.

– А если не думать о нашей ситуации? – Федотов подошёл ко мне ближе, уперся руками в стол, не давая мне отойти. Мы смотрели друг другу в лицо, стояли так близко, что я чувствовала его дыхание. И это было странно, первым моим побуждением было его оттолкнуть, отойти на безопасное расстояние, опасаясь, что нас увидят. Но сознание говорило о том, что можно больше не прятаться. И это было странно, удивительно и непривычно. И я даже не понимала, рада ли я этому обстоятельству.

– Что значит, не думать? – переспросила я.

Он дернул плечом.

– Все всё знают.

– Знают, – подтвердила я. Вынуждено улыбнулась. – Но я пока не уверена, что это для меня что-то означает.

– В каком смысле? – удивился Рома.

– В обыкновенном. – Он продолжал стоять передо мной, будто скала, не давая мне убежать от этого разговора. И я решила сказать Роману Юрьевичу всё, как есть. Даже в глаза ему смело взглянула. – Ведь неизвестно, что решит твой пиар-менеджер, правда? А вдруг он найдет способ сохранить ваш с Альбиной брак, и убедит тебя в том, что так будет лучше. Для твоей карьеры. Ты ведь его послушаешь, Ром.

– Ты так обо мне думаешь?

– Я слышала об этом восемь лет. О том, что нужно потерпеть, и так для всех будет лучше. Я давно уже не жду, что кто-то подумает о моих интересах и о моих чувствах.

– Насть, – позвал он. – Я люблю тебя.

Эти слова, хоть и стали бальзамом для моего израненного самолюбия, но бальзам этот впитался мгновенно, будто его и не было. И я лишь недоверчиво усмехнулась.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Это я тоже слышала не раз.

– Вообще-то, я ждал, что ты в ответ скажешь то же самое.

– Рома. – Я положила ладонь на его грудь, туда, где билось сердце. – Рядом с тобой я поняла одну невеселую правду. Что любовь мало что значит. Обстоятельства и выгодные условия куда весомее. Поэтому я не удивлюсь, если снова останусь за бортом решения нашей общей щекотливой ситуации.