Злой преследователь - Зара Дж. Блэк

мне рубашку, словно я чертов инвалид. Бинты все еще обматывают меня, как египетскую мумию, а моя левая рука настолько онемела, что почти бесполезна, но врачи наконец-то разрешили мне покинуть медицинский центр.

Это была долгая неделя.

Первые несколько дней я не видел никого, кроме медицинской бригады, пока я то входил, то выходил из седации. Меня преследовали странные сны, кошмары о кровотечении на холодном полу, смешанные с видениями испуганного лица Евы.

Я требовал увидеть ее снова и снова, пока, наконец, мне не принесли мой телефон, чтобы я мог увидеть ее в квартире, просто чтобы заткнуть меня. Она сидела за столом, потягивая напиток из кружки, и я снова уснул с этим образом ее, в безопасности, дающей мне немного покоя.

Как только врачи объявили, что я достаточно здоров для посетителей, мне пришлось иметь дело с Кендриком, который не пускал никого другого, пока не выслушает всю мою историю миллион раз. Затем мне пришлось рассказать главе Гильды. Затем его заместителю. И процессии людей, которая остановилась только после того, как их выгнали врачи.

Уходя, Кендрик сухо сообщил мне, что отложил церемонию посвящения на одну неделю, чтобы дать мне возможность восстановиться. Если бы я не лежал, я бы упал. Все, что потребовалось, чтобы заставить человека немного сбавить обороты, — это проколотое легкое и потеря такого количества крови, что я был в нескольких минутах от смерти. Хорошо знать на будущее. Но у меня все равно есть только два дня на подготовку.

Два дня, одна рабочая рука и энергия девяностолетнего. Именно так я себе это представлял.

— Ты готов?

Я киваю, делаю глубокий вдох и встаю на ноги. Голова кружится, но не так сильно, как вчера, когда я пытался встать. Ева не знает, что я сегодня выхожу — я хочу встретить ее дома, как себя, а не выходить из медцентра, спотыкаясь, как пациент. После того, что она сделала для меня, она должна видеть во мне сильного, надежного и всесторонне потрясающего человека.

Не того героя, который спасет ее, а ей самой придется убить плохого парня.

Блядь.

Нет никакой надежды, что я когда-нибудь забуду об этом. Ребята дали ей прозвище «Рэмбо», и, судя по всему, она находит это забавным. Посмотрим.

Пока она работает с Джейкобом в его лаборатории, я надеюсь уговорить Себа устроить очень секретный сюрприз для Евы. Тот, о котором я думал с тех пор, как снова обрел ясность сознания после операции.

Себ остается рядом, пока я иду из медцентра обратно в свою квартиру. Каждый шаг причиняет боль, и к тому времени, как я дохожу до двери, я весь мокрый от пота, но мне все равно. Я это сделал. Я не жалуюсь, когда он приносит мне пинту ледяной воды, когда я падаю на диван.

Мы сидим в тишине, пока мое сердце приходит в норму. Врачи говорят, что я должен вернуться в нормальное состояние через три месяца. И если бы пуля была чуть ниже, я бы умер прямо там, на этом дерьмовом складе.

Еву бы продали кому-то другому. Одной этой мысли достаточно, чтобы снова заставить мою кровь бежать, и я прижимаю холодное стекло ко лбу и делаю глубокие вдохи, чтобы успокоиться. Себ наблюдает без комментариев, на его лице сочувственное выражение.

Я не уверен, что он пережил в прошлом — он не говорит об этом много — но он, кажется, понимает, что я не хочу говорить о том, что чувствую. Вместо этого он спрашивает: — Итак, что это за секретный план, с которым тебе нужна помощь?

Я говорю ему, и у него отвисает челюсть. — Нет. Это чертовски глупо.

— Это не так.

— А что, если…

— Я это сделаю. Ты побежишь к Кендрику или поможешь?

Он вздыхает, качая головой. — Когда?

— Семь. Спасибо.

Я протягиваю кулак, и он неохотно его ударяет. — Ты не можешь делать это регулярно. Охранники заподозрят неладное.

— Я знаю. Я придумаю способ получше, если все пройдет хорошо.

Себ снова качает головой, затем смотрит на часы.

— Она скоро вернется. Я дам тебе немного места.

Усталость давит на меня, но я не позволяю своим глазам закрываться. Я не могу позволить, чтобы Ева вошла и нашла меня спящим на диване, как старика. Наконец, раздается звуковой сигнал, и она толкает ее.

У меня есть несколько секунд, чтобы насладиться ею, прежде чем она меня замечает. Ее волосы собраны в небрежный практичный пучок, и она не удосужилась накраситься. На ней джинсы и футболка с изображением щенка. Кто-то из парней, должно быть, умудрился открыть ее шкаф. Боже, это был бы забавный разговор для всех участников.

Однако ее лицо бледнее, чем я помню, и под глазами темные круги, как будто она не спала. Беспокоится обо мне или проклинает себя за то, что упустила свой единственный шанс на свободу? Мне не узнать.

Ее взгляд останавливается на мне, и она вскрикивает, отступая назад, прижимая руку ко рту. Я знал, что заставлю ее подпрыгнуть, и не могу сдержать улыбку, которая кривит мои губы. — Сюрприз.

Она приходит в себя, глядя на меня, как на привидение. Я поднимаюсь на ноги — осторожно — и встаю перед ней. Ее губы приоткрываются, когда она изучает мое лицо. Затем на ее губах появляется легкая ответная улыбка.

— Ты не мог предупредить меня, как нормальный человек? Тебе пришлось прокрасться, как подлец?

Я пожимаю плечами. — Мне нужно как-то оттачивать свои навыки выслеживания. Никогда не знаешь, когда они могут пригодиться.

Тишина затягивается, пока я не протягиваю здоровую руку. — Иди сюда.

Даже сейчас я стараюсь вставить в слова немного командования. Здесь я иду по тонкой грани. Я хочу, чтобы Ева знала, что я, черт возьми, боготворю ее, но что она тоже моя собственность. Ей это нужно. И мне тоже.

Она делает шаг вперед, но останавливается в дюйме от меня, боясь соприкоснуться. Я обнимаю ее за спину и притягиваю к себе.

— Я не сломаюсь. Все в порядке.

Она издает звук у моей груди, и сначала я думаю, что это смех. Но потом она отстраняется, глаза блестят.

— Ты чуть не умер.

— Но я не умер. Из-за тебя.

Мой собственный голос дрожит, и я делаю глубокий вдох, чтобы держать себя в руках.

— Ты чертовски крута. Ты знаешь, какая ты потрясающая?

Еще один звук, и на этот раз это смех, пусть и водянистый.

— Джейкоб называет меня…

— Рэмбо. Я знаю. Тебе идет.

Она ухмыляется мне. Это самое прекрасное выражение, которое я