Тень Бога. Султан Селим. Владыка османов и творец современности - Алан Михаил

действительно, Макиавелли уважал Селима больше двух предшествовавших ему османских султанов, современником которых он был, Мехмеда и Баязида[369]. Не имея никаких преимуществ на пути к власти, от порядка рождения до места своего местного управления, Селим разработал стратегию и безжалостно сражался, чтобы в конечном итоге одержать победу над сильными противниками. Теперь, будучи султаном, у него появились ресурсы, чтобы нанести сокрушительный удар по одному из главных врагов его жизни, который беспокоил его в течение последнего десятилетия его губернаторства в Трабзоне – империи Сефевидов.

Часть 5

Мировые войны Селима

(1512–1518)

Глава 17

Их пристанищем будет Геенна

Войны, свидетелем и активным участником которых был Селим при жизни, остаются с нами и сегодня. Наследие испанских путешествий в Америку помогает объяснить демографию современного Западного полушария, наши идеи о рабстве и свободе, современную геополитику и историю капитализма. Окончательное затмение Америки Европой, Ближним Востоком и Азией началось во времена Селима. В первые два десятилетия XVI века Бабур, основатель Империи Великих Моголов – самой влиятельной империи в Южной Азии до британской колонизации – начал войны, которые позволили ему получить Северную Индию, подобно португальцам, которые обогнули Африку в 1497 году, захватив несколько портов на юге Индии. Как и действия европейских правителей, действия Бабура были предприняты в ответ на действия властителей Османской империи. Он обратился к Селиму с просьбой помочь ему в его войнах в Центральной Азии, но Селим отказался, вместо этого поддержав его врагов[370]. Частично или полностью все эти глобальные военные предприятия произошли в ответ на действия османов. Селим также лично руководил серией войн на Ближнем Востоке, которые оставили неизгладимый след в мире. Сегодняшнее соперничество между суннитскими и шиитскими державами за региональную гегемонию на Ближнем Востоке началось во времена Селима, с его войн против Сефевидов.

Сефевиды представляли собой более серьезную военную и идеологическую угрозу, чем католическая Испания, Португалия, Венеция или другие европейские христианские державы, чем евреи, мамлюки, марокканцы, униженные таино, империя Мали, восходящие моголы или любые другие мусульмане, как лично для Селима, так и для будущего Османской империи. Таким образом, победив своих сводных братьев и устранив внутренние проблемы, Селим повернул на восток, чтобы начать первую крупную войну своего султаната, в надежде нанести смертельный удар своим подозрительным шиитским подданным в Восточной Анатолии и их коварным покровителям – Сефевидам.

* * *

Когда Селим взошел на османский престол, сефевидскому шаху Исмаилу было около 20 лет и его империя прочно закрепилась в крупных городах Кавказа и вокруг них. Исмаил был, по словам одного итальянского путешественника, присутствовавшего при его дворе, «красивым и очень приятным человеком; не очень высокого роста, но с легкой и хорошо сложенной фигурой; скорее полный, чем худой, с широкими плечами. Его волосы были рыжеватого цвета, и он носил усы»[371]. Усы действительно оказались одной из его отличительных черт, заметной в каждом его изображении[372]. Как и в предположительно апокрифическом рассказе о том, как он на полном скаку выдернул барана из земли, почти все легенды об Исмаиле описывают его впечатляющую силу и вдохновляющую храбрость. Как продолжает тот же итальянский источник, он был «смелым, как дикий петух, и сильнее любого из своих придворных; в состязаниях по стрельбе из лука из десяти яблок он сбивал семь»[373]. Помимо военной хватки Исмаил также любил поэзию, песни и танцы и даже составил свой собственный диван (антологию) персидской и тюркской поэзии[374]. Данные факты говорят о том, что он был образованным молодым человеком.

История взаимоотношений Селима и Исмаила, конечно, носила характер кровавого соперничества. Из-за отсутствия четкой границы между государствами Восточной Анатолии две империи постоянно предпринимали набеги друг на друга, пытаясь установить региональную гегемонию. Принятие шиизма в качестве государственной религии Сефевидов подняло ставки, придав идеологическое течение конфликту, а восстание Шахкулу ошеломило османов, продемонстрировав огромную угрозу спонсируемого Сефевидами шиизма внутри их империи. Для османов Шахкулу представлял опасность, был словно наконечник длинного копья, доставленный из Ирана. Для того чтобы навсегда положить конец шиитской оппозиции, османам пришлось бы вырвать оружие из рук Сефевидов и разбить его на тысячу частей.

В битве за трон Баязида Сефевиды сделали ставку на Ахмеда, потому что он казался им, как и почти всем, вероятным победителем, а также самым податливым из трех сводных братьев. Как и его отец, Ахмед стремился избегать военных действий, когда это было возможно (по крайней мере, до своего мятежа в Анатолии), что предполагало, что он, возможно, менее враждебен по отношению к Сефевидам и шиитам Османской империи, чем Селим. Сефевиды укрывали сыновей Ахмеда во время битвы за наследство и в стратегические моменты даже направляли часть своих сил на помощь своему ставленнику.

Несмотря на неудачу, вызванную кончиной Ахмеда, Сефевиды продолжали поддерживать османских шиитов в первые годы правления Селима, пытаясь ослабить нового султана. Более того, они отказались соблюдать стандартный дипломатический протокол начала XVI века (даже для врагов) об отправке посольства для признания восхождения на престол нового суверена, поскольку были заняты разработкой планов свержения Селима сыном Ахмеда Мурадом[375]. Мурад бежал в Иран из Сиваса, но планы Сефевидов относительно него в конечном итоге не вызвали поддержки среди османских шиитов и в конечном итоге были забыты. Тем не менее зимой 1513–1514 годов Мурад все еще был достаточно опасен, поэтому Селим отправил делегацию в красивую сезонную резиденцию двора Сефевидов в Исфахане, городе-оазисе в Центральном Иране, с требованием отправить его в Стамбул[376]. Шах Исмаил высмеивал посланников Селима, их одежду и их ломаный персидский и заявлял, что Мурад был любимым гостем Сефевидов и останется таковым[377].

Послы Селима также потребовали, чтобы Исмаил вернул османам город Диярбакыр и прилегающую к нему провинцию на юго-востоке Анатолии. Селим утверждал, что эти места является частью наследственных земель Дома Османа, хотя исторического прецедента османского контроля над городом или провинцией не было. Диярбакыр, преимущественно курдский город на берегу реки Тигр, имел важнейшее стратегическое значение как ворота в Сирию, Ирак и на Аравийский полуостров, а также находился на пересечении нескольких сухопутных торговых путей на Восток. Османы и Сефевиды «перетягивали канат» за контроль над этой провинцией в течение предыдущего десятилетия. Селим рассчитывал, что Сефевиды дадут ему отпор, создав тем самым дополнительный повод для войны. Как и ожидалось, Исмаил воспротивился и заявил, что, если османский султан хочет получить эту территорию, ему придется взять ее