Тень Бога. Султан Селим. Владыка османов и творец современности - Алан Михаил

40 000 шиитских подданных империи. В начале своего правления на посту султана он создал реестр всех шиитов «в возрасте от семи до семидесяти лет», проживающих в городах Токат, Самсун, Сивас, Амасья и Йозгат[392]. Теперь, когда его армия проходила через эти города, они собирали и казнили каждого шиита, которого могли найти, – отголосок других военных предприятий, таких как средневековые крестовые походы, когда христианские солдаты регулярно убивали евреев, когда они маршировали на восток из Европы на Ближний Восток. Большинство османских шиитов обезглавили, а некоторых забросали камнями или утопили, стремясь еще больше устрашить общину. Несмотря на то, что, являясь бейлербеем Трабзона, Селим убивал шиитов во время восстания Шахкулу, а также в другие времена, в статусе султана он обладал военными ресурсами исключительно смертоносными и масштабными. Среди чрезвычайно разнообразного населения, которым он правил (большинство которого, как мы помним, оставались христианами), османские шииты были наиболее политически подозрительными и потенциально опасными. В отличие от христиан, евреев, курдов или любой другой группы в империи, у османских шиитов было собственное иностранное государство, активно заявлявшее об их преданности и поощрявшее их восстания против своих повелителей. Желая во что бы то ни стало уничтожить Сефевидов, Селим стремился устранить угрозу того, что он считал пятой шиитской колонной, следующей за его армией. Он усвоил этот урок из предыдущих шиитских восстаний на востоке и из неудачных попыток своего отца переселить османских шиитов: вместо того чтобы ослабить их сопротивление, эти попытки сделали восстание Шахкулу лишь более масштабным и, следовательно, мощным. Устроенная Селимом резня шиитов до конца XIX века считалась крупнейшей чисткой населения в истории Османской империи, ее помнят и оплакивают ее жертв по сей день.

* * *

Восточноанатолийский город Сивас на реке Кызылырмак мог похвастаться процветающим хлопковым хозяйством и несколькими армянскими монастырями и церквями. На высоте более 1200 метров зимы были суровыми. Селим и его войска прибыли туда 1 июля, после трех месяцев марша по Центральной Анатолии палящее летнее солнце делало холодную зиму просто мифическим событием[393]. В Сивасе Селим отдохнул, осмотрел свои войска, пополнил запасы, а также встретился со своими советниками, чтобы обсудить военные планы. Через несколько дней армия двинулась к Эрзинджану, лежащему в 240 километрах на восток[394]. Расположенный к югу от Трабзона город находился в самой восточной точке части Анатолии, полностью контролируемой османами. Хотя город был полностью османским, территории к востоку от него имели более размытый статус, попадая в зону совместного контроля Османской империи и Сефевидов. Владычество Сефевидов было более выраженным – столица Сефевидов Тебриз была намного ближе к этим землям, чем Стамбул, – причем влияние Сефевидов чувствовалось все сильнее по мере продвижения на восток.

Незадолго до того, как Селим достиг Эрзинджана в конце июля 1514 года, он принял посланника от двора Исмаила с ответом правителя Сефевидов на объявление им войны. Используя насмешливый и оскорбительный тон в послании, Исмаил начал свое сообщение с ностальгической тоски по временам отца Селима, когда османы и Сефевиды жили в мире и согласии (что случалось крайне редко). Еще одним замаскированным под похвалу оскорблением были хвалебные речи Исмаила по поводу «выдающихся достижений» Селима на посту бейлербея Трабзона. Затем хвастливый сефевидский шах написал, что давно мог бы легко вторгнуться в Восточную Анатолию, однако посчитал это ненужным, поскольку большинство людей в этом регионе были фактически уже его подданными. Свой ответ на письмо Селима, по сути, Исмаил посчитал огромной тратой времени, вызвавшей у него раздражение и заставившей его отложить охоту. Воинственный тон Селима в его послании, добавил Исмаил, ясно указывало шаху на плохую подготовку и воспитание «новоиспеченного султана», который не достоин занимать пост главы государства. Возможно, предположил он, письмо было «простым вымыслом каких-нибудь одурманенных опиумом секретарей и писцов». Насмехаясь над Селимом – по сути, подстрекая его к вторжению, – Исмаил закончил свое послание угрозой, выраженной в стихах:

Горький опыт научил, что в этом мире испытаний,

Кто нападает на дом Али [шиитов], всегда бесследно пропадает[395].

В ярости Селим приказал убить посланника Исмаила на месте.

Ответ Селима на грубое письмо Исмаила, написанное в Эрзинджане в начале августа 1514 года, содержал новые оскорбления и угрозы. Вместе с этим сообщением Селим также послал Исмаилу несколько «подарков» – тряпку, швабру, зубную щетку, четки и чашу для подаяний (снаряжение суфия), – подразумевая, что Исмаил был не лучше, чем его предки – нищие мистики[396]. Исмаил ответил собственным подарком – коробкой опиума, еще раз намекнув, что лидеры Османской империи были наркоманами, чей разум затуманен галлюцинациями[397].

После этого па-де-де Селим и его солдаты вышли из Эрзинджана. Перед отъездом он приказал 40 000 своих солдат отступить на запад, чтобы обезопасить территорию между Кайсери и Сивасом, где в ответ на его резню вспыхнуло шиитское восстание – именно такого рода внутреннего восстания он надеялся избежать[398]. Он продолжил движение на восток со своими основными силами в направлении Эрзурума, откуда направил Исмаилу еще одно резкое послание. Новаторством Селима на этот раз стало назвать Исмаила женщиной, порекомендовав ему на поле боя носить чадру (вуаль) вместо доспехов[399].

Около Эрзурума, вдали от османского центра, армия Селима вступила на территории, совсем недавно покинутые Сефевидами, они разграбили и сожгли все, прежде чем отступить[400]. Подобная политика выжженной земли позволила ослабить османскую армию и увести ее дальше на восток, в регионы сосредоточения сил Сефевидов. К концу лета 1514 года численность войск Селима сократилась со 140000 до примерно 120 000 человек, у них заканчивались припасы. Солдаты уже почти полгода шли под палящим солнцем долгого лета, не зная, что их ждет впереди, и были утомлены[401].

Для поднятия духа своих воинов и укрепления линии снабжения Селим приказал флоту кораблей с продовольствием, который он организовал перед отъездом, отправиться из Стамбула в Трабзон. Оттуда вьючные мулы доставили припасы на 240 километров в Эрзинджан, а затем еще на 240 – в Эрзурум. Идти по горам и бездорожью были трудно для нагруженных мулов и их погонщиков, и они продвигались медленно. В конечном итоге оказалось невозможным снабдить продовольствием всю армию. Недовольство среди солдат росло. Селим, понимая, что больше не сможет сдерживать упаднические настроения в отряде, действительно нуждался в войне. Более того, если ему не удастся быстро доставить своих людей на поле боя, шанс в этом году будет упущен.

В Эрзуруме до Селима дошла весть о том, что армия