Божественная комедия - Данте Алигьери

118 И были бы закрыты все пути

       Для правосудья, если б сын господень

       Не принял униженья во плоти.

121 Чтоб ты от всех сомнений был свободен,

       Добавлю поясненье,[1208] и тогда

       Ты зоркостью со мною станешь сходен.

124 Ты говоришь: "И пламя, и вода,

       И воздух, и земля, и их смешенья,

       Придя в истленье, гибнут без следа.

127 А это ведь, однако же, творенья!

       И если речь твоя была верна,

       Им надо быть избавленным от тленья".

130 Брат! Ангелы и чистая страна,

       Где ты сейчас, — я так бы изложила, —

       В их совершенстве созданы сполна.[1209]

133 И те стихии, что ты назвал было,

       И сложенное ими естество

       Образовала созданная сила.

136 Сотворены[1210] само их вещество

       И сила тех творящих излучений,

       Что льют светила, движась вкруг него.

139 Душа животных и душа растений

       Из свойственной среды извлечены

       Лучами и движеньем звёздной сени.

142 А ваши жизни в вас вдохновлены

       Всевышней благостью и к ней всецело,

       В неё влюблённые, устремлены.

145 На этом основать ты можешь смело

       И ваше воскресенье, если ты

       Припомнишь, как творилось ваше тело

148 И творенье прародительской четы".

ПЕСНЬ ВОСЬМАЯ

1 В погибшем мире[1211] веровать привыкли,

     Что излученья буйной страсти льёт —

     Киприда, движась в третьем эпицикле;[1212]

4 И воздавал не только ей почёт

     Обетов, жертв и песенного звона

     В былом неведенье былой народ,

7 Но чтились вместе с ней, как мать — Диона,

     И Купидон — как сын; и басня шла,

     Что на руки его брала Дидона.[1213]

10 Той, кем я начал, названа была

      Звезда, которая взирает страстно

      На солнце то вдогонку, то с чела.[1214]

13 Как мы туда взлетели, мне неясно;

      Но что мы — в ней, уверило меня

      Лицо вожатой, став вдвойне прекрасно.

16 Как различимы искры средь огня

      Иль голос в голосе, когда в движенье

      Придёт второй, а первый ждёт, звеня,

19 Так в этом свете видел я круженье

      Других светил, и разный бег их мчал,

      Как, верно, разно вечное их зренье.[1215]

22 От мёрзлой тучи ветер не слетал

      Настолько быстрый, зримый иль незримый,

      Чтоб он не показался тих и вял

25 В сравненье с тем, как были к нам стремимы

      Святые светы, покидая пляс,

      Возникший там, где реют серафимы.[1216]

28 Из глуби тех, кто был вблизи от нас,

      «Осанна» так звучала, что томился

      По этим звукам я с тех пор не раз.

31 Потом один от прочих отделился

      И начал так: "Мы все служить тебе

      Спешим, чтоб ты о нас возвеселился.

34 В одном кругу, круженье и алчбе

      Наш сонм с чредой Начал[1217] небесных мчится,

      Которым ты сказал, в земной судьбе:

37 «Вы, чьей заботой третья твердь кружится»;[1218]

      Мы так полны любви, что для тебя

      Нам будет сладко и остановиться".

40 Мои глаза доверили себя

      Глазам владычицы и, их ответом

      Сомнение и робость истребя,

43 Вновь утолились этим щедрым светом,

      И я: «Скажи мне, кто вы», — произнёс,

      Замкнув большое чувство в слове этом.

46 Как в мощи и в объёме он возрос

      От радости, — чья сила умножала

      Былую радость, — слыша мой вопрос!

49 И, став таким, он мне сказал: "Я мало

      Жил в дольном мире;[1219] будь мой век продлён,

      То многих бы грядущих зол не стало.

52 Я от тебя весельем утаён,

      В лучах его сиянья незаметный,

      Как червячок средь шёлковых пелён.

55 Меня любил ты, с нежностью не тщетной:

      Будь я в том мире, ты бы увидал

      Не только лишь листву любви ответной.

58 Тот левый берег, где свой быстрый вал

      Проносит, смешанная с Соргой, Рона,

      Господства моего в грядущем ждал;[1220]

61 Ждал рог авзонский, где стоят Катона,

      Гаэта, Бари, замкнуты в предел

      От Верде к Тронто до морского лона.[1221]

64 И на челе моем уже блестел

      Венец земли, где льётся ток Дуная,[1222]

      Когда в немецких долах отшумел;

67 Прекрасная Тринакрия, — вдоль края,

      Где от Пахина упёрся в Пелор

      Залив, под Эвром стонущий, мгляная

70 Не от Тифея, а от серных гор,[1223] —

      Ждала бы государей, мной рождённых

      От Карла и Рудольфа, до сих пор,

73 Когда бы произвол, для угнетённых

      Мучительный, Палермо не увлёк

      Вскричать: «Бей, бей!» — восстав на беззаконных.[1224]

76 И если бы мой брат предвидеть мог,

      Он с каталонской жадной нищетою

      Расстался бы, чтоб избежать тревог;[1225]

79 Ему пора бы, к своему покою,

      Иль хоть другим, его гружёный струг

      Не загружать поклажею двойною:

82 Раз он, сын щедрого, на щедрость туг,

      Ему хоть слуг иметь бы надлежало,

      Которые не жадны класть в сундук".

85 "То ликованье, что во мне взыграло

      От слов твоих, о господин мой, там,

      Где всяких благ скончанье и начало,

88 Ты видишь, верю, как я вижу сам;

      Оно мне тем милей; и тем дороже,

      Что зримо вникшим в божество глазам.

91 Ты дал мне радость, дай мне ясность тоже;

      Я тем смущён, услышав отзыв твой,

      Что сладкое зерно столь горьким всхоже".[1226]

94 Так я; и он: "Вняв истине одной,

      К тому, чем вызвано твоё сомненье,

      Ты станешь грудью, как стоишь спиной.

97 Тот, кто приводит в счастье и вращенье

      Мир, где ты всходишь, в недрах этих тел

      Преображает в силу провиденье.

100 Не только бытие предусмотрел

       Для всех природ всесовершенный Разум,

       Но вместе с ним и лучший их удел.

103 И этот лук,[1227] стреляя раз за разом,

       Бьёт точно, как предвидено стрельцом,

       И как бы направляем метким глазом.

106 Будь иначе, твердь на пути твоём

       Такие действия произвела бы,

       Что был бы вместо творчества — разгром;

109 А это означало бы, что слабы

       Умы, вращающие сонм светил,

       И тот, чья мудрость их питать должна бы.

112 Ты хочешь, чтоб я ближе разъяснил?"

       И я: "Не надо. Мыслить безрассудно,

       Что б нужный труд природу утомил".

115 И он опять: "Скажи, мир жил бы скудно,

       Не будь согражданином человек?"

       «Да, — молвил я, — что доказать нетрудно».

118 "А им он был бы, если б не прибег

       Для разных дел к многоразличью званий?

       Нет, если правду ваш мудрец[1228] изрёк".

121 И, в выводах дойдя до этой грани,

       Он заключил: "Отсюда — испокон

       Различны корни ваших содеяний:[1229]

124 В одном родится Ксеркс, в другом — Солон,

       В ином — Мельхиседек, в ином — родитель

       Того, кто пал, на крыльях вознесён.[1230]

127 Круговорот природы, впечатлитель