Долгие ночи - Абузар Айдамиров

Видно, или нет счастья вообще, или не для них оно, хотя солнце светит всем одинаково и все живое с одинаковой радостью встречает и провожает его. Так жили и предки, пока русский царь не послал своих солдат в горы. Много лет прошло с тех пор, и два поколения сменились, так и не повидав солнца счастья. Только ночь была их постоянной спутницей. Ночь стоит и теперь, хотя солнце и светит… Что их ждет в Хонкаре? Да та же самая ночь…

В аул приходили все новые и новые вести. Люди терялись, не зная, чему верить. В последнее время слухов прибавилось. У Мачига голова шла кругом. Но толком никто ничего не знал.

Повсюду слухи, слухи и ничего определенного. Одни говорили, что весной их разоружат, а мужчин заберут в солдаты, другие — что будто бы царь издал указ, согласно которому всех чеченцев будут крестить, третьи утверждали, что всех сошлют в Сибирь, а земли отдадут русским. А это значит, что все умрут от голода, болезней, дети забудут родной язык, станут гяурами.

Сегодня в Гати-Юрт прибыл большой начальник — полковник Муравьев, посланник самого генерала князя Туманова. Его сопровождают начальник Ичкерийского округа полковник Головаченко, наиб Качкалыкских аулов майор Бота Шамурзаев и еще один офицер.

Зачем они приехали? Что им нужно в Гати-Юрте? Какие они привезли новости: хорошие или плохие? Но разве можно ждать хороших новостей от таких начальников? Им легко говорить -

"поезжайте", а кому ухаживать за могилами отцов? И почему это русский падишах вдруг начал так заботиться о них и отпускает желающих? О судьбе их беспокоится? Нет, даже дети ему не поверят. Любой понимает — ему земля нужна, а не они. Хитрый падишах, очень хитрый…

Люди толпились на майдане, громко переговаривались. Когда сюда пришел Мачиг, площадь уже была заполнена до отказа. Даже древних старцев, которым сидеть бы дома да сидеть, и тех привели под руки. Попробуй-ка усидеть дома — столь высокое начальство не часто балует Гати-Юрт своим вниманием. В передних рядах, как и положено, расположились самые почтенные старики. Только там их законное место. Дальше — пожилые, потом и молодежь. Одеты все по-разному. У кого в доме достаток, того определишь сразу: и одежда лучше, и походка тверже, и подбородок поднят повыше. Основная же масса смотрится победнее. Есть и такие, кому и вовсе нечего натянуть на себя, кроме рваной черкески. Но пусть эти разодетые не поглядывают гордо по сторонам, не кривятся в брезгливой усмешке при виде своего оборванного соседа: там, где следует проявить мужество, он-то и делает всегда первый шаг. Но все без исключения подпоясаны серебряными ремнями, и у каждого дорогой, добротный кинжал.

Гости с любопытством оглядывали площадь, но о чем они думали, что говорили, угадать было невозможно. Их чисто выбритые лица оставались спокойными, в глазах не сквозило ни искорки участия, ни тени беспокойства о судьбе тех, кто сейчас с надеждой взирал на них. Впрочем, и не нужно было обладать особой проницательностью, чтобы хоть чуть-чуть заглянуть в души этих людей. Они выполняли чужую волю, чужие приказы и не задумывались, насколько те гуманны. Их задача — сначала ослепить своим внешним блеском, а затем с высоты своего положения убедить собравшихся в правдивости всего ими сказанного. На это рассчитывают и они сами. На это рассчитывают и те, кто послал их сюда. А старики и молодежь смотрят на гостей тем взглядом, каким смотрит поверженный и тяжело раненный зверь на стоящего над ним охотника.

Свысока поглядывал на соотечественников Бота Шамурзаев. Лицо у него полное, круглое — видать хорошо кормят его власти.

Бороду он бреет, только черные усы торчат в разные стороны.

Мачигу он особенно понравился тем, что с начальством разговаривает непринужденно, чувствует себя свободно, не заискивает, как стоящий рядом Хорта. Этого не могли не заметить и другие жители Гати-Юрта. И достаточно было лишь взглянуть на Хорту, на его согнутые плечи и покорное лицо подхалима, чтобы понять, как никогда не должен себя вести всякий, хоть мало-мальски уважающий себя человек.

Полковник Муравьев что-то шепнул Шамурзаеву, тот передал Хорте. Хорта взмахнул рукой и закричал:

— Внимание, люди! С вами будет говорить полковник, который прибыл к нам из Солжа-Калы!

Полковник вышел вперед. Речь его продолжалась минут двадцать.

Он ужасно растягивал слова, словно пробовал их на вкус.

Собравшиеся слушали его внимательно, хотя мало кто мог разобрать и понять, о чем же говорил полковник. Но они не унывали: раз говорит по-русски, значит, кто-то переведет. Для того у них имеется Хорта. Хотя, пожалуй, такое серьезное дело Хорте не доверят. Правильно, так оно и есть! Кончив говорить, полковник повернулся к Шамурзаеву, словно приглашая его перевести сказанное.

Но прежде чем перейти к переводу, Бота объяснил, кто эти люди, с которыми он, Бота Шамурзаев, приехал сюда. Впрочем, собравшимся и без его объяснений стало ясно, кто и какой пост занимает, кто и откуда приехал. Но из учтивости молчали, какой ни есть гость, а его надо уважать и не перебивать, что бы он ни говорил.

Наконец Бота перешел к главному. Но опять все то же, о Хонкаре, о падишахе. О, этот падишах! Как же ему хочется, чтобы все отсюда уехали! Правда, Бота говорит, что слухи ходят в их ауле неправильные. Падишах никого не собирается выселять насильно: кто сам надумает, тот и поедет. Падишах никому и ни в чем препятствовать не будет. Но тогда, если верить падишаху, все получается правильно: земли казакам он не отдает, чеченцев в солдаты не забирает, а о Сибири и подавно вспоминать нечего.

Да и разве возможно выселить весь народ? Это же очень трудно, и падишах на такой шаг, конечно, никогда не пойдет. Это люди болтают почем зря. Не было ничего такого и не будет. Вон и Бота говорит про то же самое.

— От имени сардара полковник передает вам, — говорил Шамурзаев, — что подобные слухи не имеют под собой почвы.

Подумайте сами, какая выгода падишаху от переселения вас в Сибирь? Никакой! Разве у него других забот мало? А вот что касается земли, то тут вопрос другой. До падишаха дошло, что вы требуете землю. Падишах вам отвечает, что взять ее неоткуда…

— Есть! — крикнули из толпы. — Пусть нашу вернет. Мы чужой земли не требуем!

— Тише! Пусть говорит!

— Сардар понимает, как вам сейчас трудно. — Бота на выкрики и бровью не повел. — Но, как говорится, с бесштанника штанов не снимешь. Чего нет, того нет. Сочувствуя вам, Муса Кундухов решил и сам переселиться в Хонкару, взяв с собою добровольцев.

Одни уедут, другие останутся. Таким образом и вопрос с землей решится. Но, повторяю, и сардару, и падишаху абсолютно все равно — уедете вы или останетесь. Это решать вам!

— Даже если мы подохнем за одну ночь! — послышался все тот же голос.

— Ты бы сам, Бота, взял бы да отдал прежним владельцам отобранные у них и подаренные тебе царем пятьсот десятин земли!

Бота и эту реплику пропустил мимо ушей.

— Генерал Кундухов сам лично ездил прошлым летом в Хонкару, где имел разговор непосредственно с Абдул-Межидом, падишахом Хонкары. Муса объяснил ему, в каком трудном положении оказались чеченцы, и попросил турецкого падишаха приютить своих же братьев по вере, помочь им, на что падишах дал согласие. Кроме того, Абдул-Межид заверил Кундухова, что всех приехавших расселит отдельно и обеспечит их жильем. О своем разговоре с Абдул-Межидом Кундухов доложил сардару, который живет в Тифлисе. Люди! Еще раз повторяю то, что просил передать вам господин полковник. Землю у вас никто не отбирает, наоборот, она будет закреплена за вами. Но, к несчастью, земли пока мало, и не все чеченцы смогут получить ее. Вот почему русский падишах не стал препятствовать генералу Кундухову, но и понуждать никого тоже не будет. Вопрос должен быть решен на добровольных началах…

Бота сделал паузу, бросил взгляд на полковника и продолжил:

— Теперь насчет порядка. Вы, наверное, думаете, что все так просто: каждый из отъезжающих сел на подводу — и до свидания, поехал! Это не так. Каждый из отъезжающих должен иметь при себе паспорт той страны, куда он выезжает. А для этого требуется определенное время. Поэтому поедут не все сразу, а несколькими партиями. Этой весной — одни, а следующей — другие. Чтобы не повторилось того, что в прошлом году произошло с адыгами. Потому так и решили власти. Вот все, что хотел сказать вам полковник.

Бота смущенно улыбнулся и перекинулся несколькими словами с полковником.

— Есть ли у вас вопросы к полковнику? — спросил он.

Вопросов было много, и они давно уже вертелись на языке у каждого, но все пока молчали, выжидающе поглядывая на тамаду аула Бешту и стоявших рядом с ним Маккала и Арзу.