Империи песка - Дэвид У. Болл

– Знали, какой из вариантов правилен и справедлив, – договорил за нее епископ. – Конечно. Я вас понимаю.

Все проще простого.

Мюрат позвонил в колокольчик. Вошел слуга.

– Принеси бренди, – коротко распорядился епископ. – Не хотите ли освежиться? – спросил он Элизабет.

– Благодарю, ваше преосвященство. Пожалуй, я составлю вам компанию.

Слуга исчез и быстро вернулся с хрустальным графином. Мюрат жестом отпустил его и налил Элизабет. Она сделала маленький глоток. Пила она редко, и бренди обожгло ей горло. Свою порцию епископ выпил залпом и быстро налил еще, затем повернулся к ней и улыбнулся. Элизабет внутренне собралась. Наступил деликатный момент.

– Мои возможности таковы, что я мог бы оказать некоторое влияние на ваше дело. Правильнее сказать, я охотно готов попытаться. Я не верю в вашу наивность в подобных делах. Поэтому скажу просто: те, кто приходит в храм помолиться, обычно делают приношения Господу, дабы Его служители могли продолжать Его благие дела. Должен вас спросить, мадам: чего в этом доме Божьем могут ожидать от ваших молитв?

Говорят, он не ходит вокруг да около. Элизабет покраснела и сделала большой глоток. Бренди обожгло ей горло.

– Ваше преосвященство, боюсь, я едва ли смогу вам что-то предложить. Богатства у меня нет. Мой муж был… и остается кадровым офицером. За многолетнюю службу императору и стране он получал весьма скромное жалованье. Но то немногое, чем располагаю, я готова отдать. – Элизабет увидела, что епископ отвернулся, словно ему стало скучно. – Быть может, ваше преосвященство, вы сами что-нибудь предложите?

Она мысленно застонала из-за собственного безденежья. Все эти годы ей было нечего отдавать кроме… себя. Епископ встал и подошел к окну.

– Кое-что могу предложить, мадам, – помолчав, произнес он.

«Ну вот опять, – подумала Элизабет, уверенная, что знает дальнейшие слова епископа. – Какие бы одежды ни носили мужчины, они одинаковы: внутри ничего, кроме похоти».

– Что же это, ваше преосвященство?

Епископ повернулся к ней, и их глаза встретились. Боже, какой же он уродливый! Отвратительные вздутые вены на лице. Чрезмерная полнота. Элизабет представила, как он придавит ее собой и ей придется нюхать его пот и зловонное дыхание, а его мясистые, унизанные перстнями пальцы будут лапать ее. Бернар хотя бы не заплывал жиром.

– Вы ведь по-прежнему живете в доме вашего деверя, графа де Вриса, – сказал епископ.

Неожиданный поворот разговора застал ее врасплох.

– Да, ваше преосвященство.

– У него есть нечто ценное… для меня.

Элизабет покачала головой:

– Увы, ваше преосвященство, граф не советуется со мной в делах, касающихся моего мужа. Но если у него есть то, что вы желаете, я обязательно к нему обращусь…

– С этой ценностью он едва ли расстанется добровольно, – резко перебил ее Мюрат и приковал Элизабет взглядом, заставляя смотреть ему в глаза. – Речь о том, что нужно у графа забрать.

– Je ne comprends pas[42].

Элизабет с недоумением смотрела на хозяина дворца, не понимая, куда он клонит.

Мариус Мюрат не забыл об участках земли, которые Анри не пожелал ему отдать. Не забыл он и своей ненависти к графине. Земля для епископа уже ничего не значила, если говорить о стоимости. Все внешние бульвары, задуманные императором, были построены и пережили самого императора. Епархия оправилась от безденежья, серьезного, но краткосрочного. Мюрат хотел заполучить землю, чтобы завершить незаконченное. Это было вопросом гордости. Победа являлась жизненным импульсом, привычкой, требующей подпитки, что он всегда и делал.

– Вы знаете, где он хранит бумаги? Я имею в виду важные, касающиеся его владений.

Элизабет моргнула. Она никогда не обращала особого внимания на подобные вещи.

– Думаю, что да, ваше преосвященство, но граф не…

– Оставим графа в покое. Я хочу, чтобы вы разыскали несколько документов. Я вам подробно расскажу, как они выглядят и что в них написано. Их вы привезете мне.

– Ваше преосвященство, я… не знаю, что и сказать, – запинаясь, произнесла Элизабет.

Выкрасть у Анри какие-то документы – вот уж чего она совсем не ожидала.

– Мадам, позвольте мне говорить напрямую. Вы хотите, чтобы вашего мужа освободили невзирая на всю щекотливость его положения. Возможно, вас удивит, но я достаточно хорошо знаю обстоятельства его дела. Должен сказать, перспективы у него не блестящие. Вооруженные силы находятся в руках черни, не делающей различий между честным офицером и офицером-мздоимцем. Вовсе не это различие будет влиять на принимаемое ими решение. Они будут судить империю, подхлестываемые отчаянием низов, проигравших пруссакам на полях сражений. Справедливость в подобных случаях мало что значит. Вы просили меня сделать что-нибудь в пределах возможного, если на то будет Божья воля. Но для этого я должен зайти очень далеко. Я не могу обратиться непосредственно к генералу Трошю. Здесь требуется зайти с черного хода, открыв неприметную дверь. Действовать нужно с чрезвычайной осторожностью. Упомянутые документы – единственное, что может всерьез побудить меня взяться за это дело. Вы должны вручить их мне. Я внесу в них определенные изменения, после чего вы, как родственница графа, должны будете засвидетельствовать эти изменения, дабы впоследствии ни у кого не возникало сомнений в их подлинности. У меня есть свой нотариус – месье Паскаль, – с которым я тесно сотрудничаю в подобных вопросах. Он все подготовит. Только так можно освободить вашего мужа, мадам де Врис. Иного способа нет.

У Элизабет заколотилось сердце. Обмануть Анри! Выкрасть у него документы, а потом засвидетельствовать подлинность подлога! Мало того, скрепить это своей подписью! Он же сразу все поймет и вышвырнет ее из шато. Епископ требовал слишком многого, на что она не могла пойти.

– Ваше преосвященство, это невозможно! Документы еще куда ни шло, я могла бы их привезти, но что-то подписывать, свидетельствовать, как вы предлагаете… Он же сразу увидит! Он все поймет! Он меня уничтожит! Я не могу этого сделать, не могу пойти на такой риск!

Епископ пожал плечами:

– Мадам, меня мало волнует, можете вы это выполнить или нет. Вам надлежит сделать выбор, и он в любом случае будет трудным. Сделаете то, о чем я прошу… да, возможно, вы навсегда навлечете на себя гнев вашего деверя. Но полагаю, на вас могут обрушиться несчастья пострашнее. Вы можете ничего не предпринимать, и тогда, возможно, ваш муж поплатится жизнью. Я не завидую вашему положению.

Мюрат налил себе четвертую порцию бренди и залпом проглотил, не соизволив предложить Элизабет.

– Но тогда у меня ничего не останется.

Голос у нее был под стать ожидавшей ее перспективе: такой же пустой.

– У вас останется муж.

Мозг Элизабет лихорадочно работал. Предложение епископа ей совсем не нравилось. Единственным