Империи песка - Дэвид У. Болл
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ваше преосвященство, я не могу. Я должна думать о сыне, оказывать ему поддержку и заботиться о его будущем. Граф…
– Скажу вам еще кое-что.
Он знал, какие мысли обуревают его гостью. Он их понимал, как понимал все желания обращавшихся к нему людей и поступки, на которые они могут или не могут пойти, а также то, что они должны получить взамен. Это внутреннее видение было его даром.
– Возможно, мои дальнейшие слова помогут вам принять решение. Эта сделка, разумеется, имеет значительную ценность. Достаточную, чтобы вы и ваш сын получали ежегодное содержание. Уверяю вас, так оно и будет. Итак, предположим, вы приносите мне все требующиеся бумаги и подписываете всё, как мы договаривались. Тогда обратного хода уже не будет.
Как епископ и предвидел, в глазах Элизабет промелькнула искра. Он пристально посмотрел на жену полковника.
«Обратного хода не будет», – подумала она, мысленно повторив слова епископа. Ни единого шанса передумать. Вероятно, взамен он предложит ей что-то ощутимое.
– Простите за любопытство, ваше преосвященство, но каков размер предлагаемого вами содержания?
– Четыреста тысяч франков.
Элизабет ахнула про себя. Это было больше, чем они с Жюлем имели за десять лет.
– И вы дадите письменные гарантии?
– Конечно. Но разумеется, с туманным обоснованием причин назначенного содержания. Я выдам вам документ с печатью епархии, чтобы мои преемники не смогли пойти на попятную.
– Это пожизненное содержание?
– Пока вы или ваш муж живы, – ответил Мюрат; бренди разогрело его, заставив почувствовать себя щедрым. – А после вашей кончины ваш сын в течение его жизни будет получать половину названной суммы.
По сравнению со стоимостью земли это были крохи, однако епископ думал не о деньгах, а об обладании графской землей.
Элизабет взвешивала предложение. Никогда еще она не совершала подобных поступков, но и жизнь никогда еще не ставила ее в положение, угрожавшее всему, к чему она привыкла. И для Жюля никогда еще ставки не были так высоки. Стоило вынуть пробку в ее невидимой бутылке причин, как они хлынули оттуда, словно шампанское. Элизабет говорила себе, что идет на это ради Жюля и благополучия Поля, что Анри легко переживет потерю земель, поскольку его владения и так обширны и он вообще ничуть не будет ущемлен. Она уверяла себя, что заслуживает лучшей жизни, они втроем заслуживают лучшей жизни, и это делается в интересах ее семьи. Оставалась последняя преграда, не дававшая ей покоя. Рано или поздно Жюль узнает о подлоге и ни за что не поддержит сделанного ею. Но когда отсверкают молнии, отгремит гром, когда буря ярости, которой будет сопровождаться его открытие, утихнет, что останется? Элизабет всегда умела направить мужа в нужную ей сторону. Если на этот раз у нее не получится, он бросит ее и Поля. Зато у нее останутся деньги, и они дадут ей свободу. Ее отношения с Жюлем уже не будут прежними. Но так ли это плохо? Разве не может смерть одной мечты стать рождением другой?
Наконец она приняла решение и почувствовала, как с плеч свалился тяжкий груз, не оставлявший ее с самого момента унизительного поражения французской армии под Седаном. Элизабет подалась вперед. Впервые за долгие недели в ее глазах появилась жизнь.
– Ваше преосвященство, кажется, мне не помешает еще порция бренди.
«Леон Гамбетта – отъявленный болван», – вот уже в сотый раз подумал Анри. Он знал этого человека много лет и все эти годы считал его напыщенным и самовлюбленным. Гамбетта сочетал в себе адвоката и политика со стеклянными глазами и медоточивыми устами. Предельно экстравагантный в поведении, в осажденном Париже он занимал должность министра внутренних дел, а сейчас готовился забраться в корзину воздушного шара. При всей своей антипатии к Гамбетта Анри желал ему успеха. Наступил поистине драматичный момент для страны и города: Гамбетта отправлялся, чтобы собрать армию и освободить Париж. «Рискованная затея, – думал Анри, – но если кто с ней и справится, так это отъявленный болван Гамбетта».
Анри работал безостановочно. Шары один за другим поднимались в небо, унося с собой сердца и надежды парижан, которые приветствовали их и воздухоплавателей со всех крыш и прочих высоких мест города. Граф фон Бисмарк тоже наблюдал шары из Версаля и был взбешен. Он приказал Круппу изготовить специальную пушку для сбивания воздушных шаров, однако пушка получилась неудачной, а шары продолжали подниматься в небо каждые два дня. В корзинах находились люди, почта и почтовые голуби в специальных клетках. Затем эти голуби возвращались из провинций в Париж, принося ответные послания. То был единственный способ связи, ибо пруссаки держали город мертвой хваткой. По соображениям безопасности шары начали запускать ночью. Главное, они взлетали наперекор всему, демонстрируя триумф французского духа.
Полет каждого шара имел свою историю, по большей части благоприятную. Немецкие уланы пытались по ним стрелять, но пули не долетали. Некоторые шары уносило в море. Иные совершали внезапную посадку на верхушки деревьев. Порой упавший шар волочил корзину по земле, калеча воздухоплавателей. Шары перевозили не только пассажиров и почту. В корзинах находилось фотографическое оборудование для съемки наземных вражеских позиций или собаки, натасканные так, чтобы вернуться в Париж с посланиями, спрятанными в ошейниках. Пассажиры почти каждой корзины с наслаждением мочились на задранные вверх головы пруссаков. В одну корзину даже загрузили два ящика динамита для взрыва над прусскими позициями. Были шары с научными приборами для изучения солнечного затмения. Запущенные в Париже, шары попадали во все уголки Европы; один даже пересек Северное море и достиг Норвегии. Несколько шаров были захвачены пруссаками, однако большинство благополучно долетели до цели, принеся надежду, военные секреты осажденного города, а также письма парижан своим родным и близким.
Гамбетта был человеком крепкого телосложения. Для полета он надел тяжелый плащ и сапоги на меху. Он не без труда забирался в корзину, но умело создавал видимость, и зрители думали, будто это ему легко и просто. На Монмартре возле церкви Сен-Пьер царило праздничное настроение. Проводить министра в полет пришли толпы парижан. Полет два дня подряд откладывался из-за неблагоприятного направления ветра. Для проверки запустили два небольших шара и убедились: сегодня условия просто идеальные. Анри переговорил с воздухоплавателем Трише, давая ему последние наставления.
– Не беспокойтесь, – сказал граф, указывая на Гамбетта. – Если шар начнет терять высоту, газа в желудке
