Йомсвикинг - Бьёрн Андреас Булл-Хансен

– Я знаю Роса, – добавил он. – Человек он недобрый. Но он друг Олава. Так что, братья Тормудсоны… – Он сделал несколько шагов к нам. Бьёрн по-прежнему ничего не говорил, уставившись перед собой пустым взглядом. Асгейр подошел к нему. – Вы не сможете убить его. Понимаете?

Ни я, ни Бьёрн ничего на это не ответили. Мой гнев пиво притушило, но Бьёрн вдруг глубоко задышал, и с каждым вздохом по его телу пробегала дрожь. Мы с Бьёрном не разговаривали о смерти отца с тех пор, как я рассказал ему, как все произошло. Мне думалось, что он повидал столько крови и смертей, что в какой-то мере зачерствел, а время, проведенное в походах, отдалило его от всего, что осталось дома. Но теперь в нем разгоралась всепоглощающая ярость, и я видел, что он вот-вот взовьётся.

– Рос был дружинником Владимира, – сказал Асгейр. – Он там служил вместе с братом. Но когда Олав ушел из Гардарики, Рос отправился с ним, поддерживал его в Венланде и сражался с йомсвикингами. Говорят, Рос спас жизнь Олаву.

– Да, – кивнул Конь. – Так рассказывают.

– Мы знаем, что Рос захватывал рабов. Он говорит, что, когда пришло известие о том, что люди Олава отправляются сюда, в Трёнделаг, чтобы поднять восстание среди бондов, он их всех продал. Он говорит, что был хорошим хозяином для своих рабов, пока их не продал.

– Нет, – я отставил кружку. – Не был.

– Я слышал именно так, – сказал Асгейр. – И именно так он и сказал Олаву.

– Олав сам был в рабстве, – добавил Конь. – Рос бы не осмелился плохо обращаться с рабами.

От этих слов я вдруг пришел в дикую ярость. Поэтому именно я вскочил на ноги первым, а не Бьёрн. Я не мог найти слов, вместо этого с губ моих сорвался дикий рев, так что Асгейр с Конем отступили. Рагнар Кузнечный Молот протянул мне свою кружку, будто пытаясь меня успокоить, но теперь вскочил и Бьёрн.

– Пойдем, – сказал он.

Мы спустились по веревке, спущенной у носа корабля, и быстро пошли к берегу. Асгейр, Рагнар Кузнечный Молот, Конь и горстка других из нашей команды шли за нами. Сначала Бьёрн направился к кораблю Роса, но там уже никого не было. И хорошо, ведь мы с Бьёрном уже вытащили топоры; в тот момент мы были как два разъяренных пса, каждый заражался яростью другого. Говорят, что настоящее мужество в человеке проявляется, лишь когда он остается один, и это правда. Тем вечером мы с Бьёрном могли бы наброситься на все войско Олава, но вряд ли мы были бы столь же храбры поодиночке, по крайней мере я.

– Где он? – рявкнул Бьёрн и обвел взглядом корабли, стоящие на берегу, и те, что бросили якорь подальше в заливе. – Ты его видишь?

Роса я видел, но не ответил сразу. Он и еще один человек, с такой же темной бородой и глубоко посаженными глазами, стояли на носу корабля Олава. Олав и Сигурд были рядом с ними. Они четверо просто стояли и смотрели на нас, и теперь Бьёрн тоже их увидел.

– Он среди них, так?

Он ткнул топором в том направлении, и Рагнар Кузнечный Молот бросился вперед и повис на его руке. Указывать оружием на самого Олава Кракабейна – такое дело не остается безнаказанным. Олав был морским конунгом, он еще не мог назвать ни одно королевство своим. Его могущество крылось не в земле, полях и пастбищах, а в преданности его людей. И он бы не спустил Бьёрну его непреднамеренный вызов так легко.

Но мы с Бьёрном были молоды и, стоя плечом к плечу на берегу перед кораблем Олава, чувствовали себя непобедимыми. Бьёрн крикнул, повернув лицо к кораблю:

– Кто из вас называет себя Росом?

Рос подошел к борту. С мрачным лицом он исподлобья взглянул на моего брата.

Бьёрн указал на него рукой:

– Этот человек убил нашего отца! Я требую мести!

Олав оглядел берег, где собрались воины с кораблей, привлеченные происходящим, а затем бросил взгляд на Бьёрна.

– Опусти топор, парень! Рос даст вам виру за убийство!

– Нет! Никакой виры! Мне нужна месть!

– Пятьдесят кусков серебра! Прими их, парень, если не лишился разума!

Бьёрн ответил рычанием и махнул топором в сторону корабля.

Олав перевел взгляд с брата на меня:

– А ты? Что скажешь ты, Корабел? Ты поддерживаешь требование брата?

При виде этих людей, возвышающихся над нами, я присмирел и отвел взгляд, презирая себя за это. Почему я не был таким дерзким и сильным, как Бьёрн?

Олав вновь взглянул на брата:

– Похоже, ты один против всех, Бьёрн Тормудсон!

Бьёрн обернулся и взглянул на меня.

– Вы получите виру за убийство, – повторил Олав. – Этого достаточно.

Может, я был всего лишь хромым юнцом, далеко не таким отважным, как мой брат. Но принять серебро за убийство отца – это было слишком даже для меня.

– Никакой виры. – Я прямо взглянул на этих четверых и в порыве дерзости тоже поднял свой топор. – Никакой виры!

Олав пригладил бороду. Затем перевел взгляд на залив и указал в том направлении:

– Вон тот островок. На рассвете.

Рагнар Кузнечный Молот и Асгейр увели нас с Бьёрном обратно на корабль, и мы опять сели на сундучки.

– Отдыхайте, – сказал Асгейр и убрал пивные кружки. – Постарайтесь заснуть. Про дрова забудьте, мы займемся ими.

Нас с Бьёрном оставили одних, а Рагнар Кузнечный Молот и другие спустились обратно на берег, чтобы закончить с дровами. Бьёрн обхватил руками голову, глубоко вздохнул и замер.

Тем вечером я долго сидел без сна. Через некоторое время на корабль вернулись члены команды, но они держались наособицу, не трогая нас с Бьёрном. Только Рагнар Кузнечный Молот подошел к нам, принес жареную свинину из усадьбы ярла. Мы давно уже не ели ничего, кроме каши, вяленой рыбы и солонины, так что в другое время с удовольствием уплели бы такой сочный ужин, но в тот вечер не чувствовали голода. Бьёрн так и сидел, уставившись на доски палубы у себя под ногами. Рагнар Кузнечный Молот положил один кусок на дощечку рядом с ним и отошел.

Наконец Бьёрн улегся, завернувшись в шкуру, но, мне думается, той ночью он ни на миг не сомкнул глаз. Я сидел, глядя на погребальные костры, они долго горели, освещая ночную тьму. В свете костров видел лица воинов. Они молчали, над телами павших товарищей негоже проливать слезы. Рагнар Кузнечный Молот тоже стоял у одного костра, ведь Вальдемар умер,