Волшебники - Лев Гроссман

— Она что?.. — начала и не договорила Элис.

— Эй! — окликнула Дженет. — Ты как, в порядке?

— Надо бы ее вытащить. — Квентин, сунувшись ближе к воде, поскользнулся и промочил ногу. Женщина так и не шелохнулась ни разу. — Нужна веревка — где-то в рюкзаке она есть.

Ручей не казался таким глубоким, чтобы она могла стоять во весь рост. А вдруг — вот ужас-то — ее тело расчленили и бросили в воду? Веревка, блин. Он маг или кто? Квентин бросил копаться в рюкзаке и приступил к простым кинетическим чарам.

Пальцы стали теплеть. Он ощутил вес вытягиваемого из воды тела. Хорошо было снова заняться магией, хорошо убедиться, что он еще способен сосредоточиться, несмотря ни на что. Начав, он сразу понял, что Условия здесь сильно запутаны — другие звезды, другие моря, все другое. Слава богу, хоть чары простые, вот только грамматику он подзабыл. Элис вполголоса поправляла. Женщина поднималась из воды — целая, слава тебе господи, нагая и стройная, с маленькой девичьей грудью. Ногти и соски у нее были бледно-лиловые. Почувствовав действие магии, она содрогнулась, глаза ее ожили. Поднявшись над водой вся, за исключением пальцев ног, она вскинула руку и остановила чары.

— Я наяда и не могу покинуть ручей, — голосом девочки-подростка сказала она, отыскав взглядом Квентина. — А маг из тебя неважный.

Только теперь Квентин разглядел перепонки у нее между пальцами. Пенни плюхнулся на колени в снег, склонил голову.

— Мы смиренно просим прощения.

— Вот же придурок! — сценическим шепотом прокомментировал Джош.

Нимфа, по которой струилась вода, перевела взгляд на Пенни.

— Хороша ли я, человек? Мне холодно. Не хочешь согреть меня своим теплым телом?

Пенни побагровел.

— Мы готовы исполнить любое твое поручение…

— Мы земляне, — пришла ему на выручку Дженет. — Нет ли поблизости города? Может быть, замок Белый Шпиль где-то здесь?

— …только прикажи, — завершил Пенни.

— Ты служишь овнам? — спросила Элис.

— Я не признаю ложных богов, человечица. И богинь тоже. Я служу реке, а река служит мне.

— Есть здесь другие люди? — вступила в разговор Анаис. — Такие, как мы?

— Такие, как вы? — Дерзкая улыбка наяды на миг обнажила острые зубы и голубой язычок. — Нет, таких больше нет. Вы ведь прокляты.

Квентин почувствовал, что его чары рухнули: наяда отменила их непонятным для него образом, без слов и без жестов. Миг спустя она нырнула, мелькнув перламутровыми ягодицами, и скрылась в темной, такой мелкой на вид воде.

— Боюсь я за вас, человеческие дети, — сказала она, снова высунув голову. — Это не ваша война.

— Мы не дети, — отрезала Дженет, а Квентин спросил:

— Что за война?

Сиреневые губы вновь расплылись в улыбке, показав щучьи зубы.

— Это дар реки, — сказала нимфа, держа что-то в перепончатом кулаке. — Воспользуйтесь им, когда вся надежда будет потеряна.

Квентин, поймав одной рукой брошенный ею предмет, испытал несоразмерно большое облегчение. Словил-таки — вот что значит жонглерская выучка. Наяда исчезла окончательно, оставив их наедине с говорливым ручьем.

Трофеем Квентина оказался маленький рог из слоновой кости, оправленный в серебро.

— О’кей! — крикнул Джош, потирая руки. — Ясно, что это уже не Канзас.

Все разглядывали рог. Квентин передал его Элиоту. Тот повертел его, заглянул в оба отверстия и сказал:

— Ничего не чувствую. Нормальный сувенир — такие в аэропортах продаются.

— Чувствовать необязательно, — ревниво заявил Пенни, пряча рог в свой рюкзак.

— Надо было спросить ее, Филлори это или что-то другое, — тихо вставила Элис.

— Конечно, Филлори, — сказал Пенни.

— Хотелось бы точно знать. Как и то, почему мы прокляты.

— Да еще война эта, — сдвинул тяжелые брови Ричард. — Возникает много вопросов.

— И мне не понравились ее зубы, — добавила Элис.

— Господи, — застонал Джош. — Мы только что видели речную нимфу, народ! Круто же! Само собой, это Филлори, мать-перемать!

Он потряс за плечи Квентина, толкнул грудью Ричарда.

— Озабоченная была нимфа, надо сказать, — заметила Дженет.

— Если она вместо фавна, то я не против, — заржал Джош и получил от Анаис тумака.

— Ты говоришь о девушке Пенни, — одернула его Дженет. — Прояви уважение.

Напряжение уступило место веселому трепу. Материальна она или нет? Может, она растворяется, когда ныряет в ручей — как иначе она умещается под водой на такой мелкоте? Как она умудрилась отменить чары Квентина? Какова ее функция в магической экосистеме? А рог… Элис уже листала свою истрепанную филлорийскую серию — кажется, Мартин в первой книге тоже нашел какой-то волшебный рог.

Постепенно они стали осознавать, что провели уже сорок пять минут на морозе в одних только джинсах и свитерах. Даже Дженет признала, что пора бы вернуться в Город. Элиот собрал всех в кружок, и они взялись за руки, хихикая и переглядываясь, как заговорщики. Если между некоторыми из них не все ладно, общему делу это мешать не должно. То, что происходит здесь, слишком важно. Они всю свою жизнь искали эту волшебную дверь, эту тропу в тайный сад. Их мечта только начинает сбываться — то ли еще ждет впереди.

Снегопад стал гуще. В наставшей тишине они впервые услышали этот звук: сухое, ритмичное тиканье. Журчание ручья заглушало его, но он делался все громче и все отчетливей. Вне контекста трудно было определить, что это.

— Часы. Часы тикают, — первой смекнула Элис и добавила в панике: — Часовщица!

Пенни искал и не находил пуговицу. «Тик-так» все усиливалось, как будто чье-то чудовищное сердце билось прямо над ними — невозможно было понять, с какой стороны идет звук. Еще миг, и угроза миновала: они всплывали наверх в чистой холодной воде.

Времени на этот раз не теряли. Собрали теплые вещи — Дженет, не участвуя в этом, лежала на плитах и занималась дыхательной йогой, — сели на край фонтана, взялись за руки. Дженет нашла в себе силы пошутить насчет Аниты Экберг из «Сладкой жизни»,[45] и все разом нырнули.

Фонтан снова вывел их в Филлори, на берег ручья, но вместо зимы здесь стояла ранняя осень, в воздухе висела легкая дымка, и температура доходила градусов до семидесяти. Деревья, пять минут назад голые, вовсю шелестели листвой, как при смене кадра в кино. Один золотой листок, подхваченный воздушной струей, парил высоко в сером небе. Трава еще не просохла от недавнего ливня. Путешественники со своими парками и шерстяными перчатками чувствовали себя как полные дураки.

— Опять оделся не к месту. — Элиот с отвращением швырнул куртку наземь. — Всю жизнь только это и делаю.