Тайная жизнь пчел - Сью Монк Кид
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Внутри у меня все медленно перевернулось. Я понимала, что мы подобрались к тому месту в этой истории, которое страшило меня больше всего. Я задышала часто-часто.
– Я же была с ней, когда ты встречала ее на автобусной станции. Она привезла меня с собой, правда?
Августа наклонилась и прошептала мне на ухо:
– Нет, золотко, она приехала одна.
Я осознала, что прокусила щеку изнутри. От привкуса крови немедленно захотелось сплюнуть, но я не стала – проглотила солоноватую слюну.
– Почему? – спросила я. – Почему она не привезла меня?
– Все, что я знаю, Лили, – это что она была подавлена, словно распадалась на части. В тот день, когда она ушла из дома, ничего необычного не случилось. Она просто проснулась и поняла, что больше не может там находиться. Она позвонила женщине с соседней фермы, попросила ее посидеть с тобой, взяла грузовик Терренса Рэя и поехала на автобусную станцию. Все время, пока она не приехала, я думала, что она привезет тебя с собой.
Качели скрипели, мы сидели там, вдыхая запах теплого дождя, влажного дерева, прелой травы. Моя мать меня бросила.
– Я ее ненавижу, – сказала я.
Мне хотелось выкрикнуть эти слова как можно громче, но они прозвучали неестественно спокойно, сказанные низким, хриплым голосом, напоминавшим треск и шорох шин машины, медленно едущей по гравию.
– Ну-ну, перестань, Лили…
– Правда, я ее ненавижу. Она была совсем не такой, какой я ее себе представляла.
Я всю жизнь воображала, как она меня любила, какой образцовой матерью была. И все это было ложью. Я придумала ее – всю целиком.
– Ей легко было бросить меня – она с самого начала меня не хотела, – сказала я.
Августа потянулась ко мне, но я вскочила на ноги и распахнула москитную дверь перед ступенями веранды. Она хлопнула за моей спиной, и я села на мокрые от дождя ступени, сгорбившись под козырьком.
Я слышала, как Августа прошагала через веранду, ощутила, как сгустился воздух, когда она встала за моей спиной по другую сторону москитной двери.
– Я не собираюсь придумывать для нее оправдания, Лили, – сказала она. – Твоя мать сделала то, что сделала.
– Тоже мне мать! – сказала я.
Внутри я ощущала твердость. Твердость и гнев.
– Может быть, выслушаешь меня? Когда твоя мать приехала сюда, в Тибурон, от нее остались практически кожа да кости. Мэй не могла заставить ее ничего съесть. Целую неделю Дебора только и делала, что плакала. Потом это стали называть нервным срывом, но в то время, когда это происходило, мы не могли подобрать происходящему названия. Я повезла ее к здешнему врачу, а он прописал ей рыбий жир и спросил, где ее белая семья. Сказал, что ей, возможно, придется некоторое время провести на Булл-стрит. И больше я ее к нему не повезла.
– Булл-стрит… В психиатрической больнице? – Эта история становилась все гаже с каждой минутой. – Но она же… для сумасшедших, – сказала я.
– Полагаю, он не знал, что еще с ней делать. Но она не была сумасшедшей. Она была в депрессии, но безумием там и не пахло.
– Надо было позволить ему поместить ее туда. Пусть бы она там сгнила!
– Лили!
Я шокировала Августу – и была этому рада.
Моя мать искала любви, а вместо этого нашла Ти-Рэя и ферму, а потом меня, и меня оказалось для нее недостаточно. Она бросила меня с Ти-Рэем Оуэнсом.
Небо расколол зигзаг молнии, но даже тогда я не пошевелилась. Мои волосы метались, как струйки дыма, во все стороны. Я чувствовала, как мои глаза каменеют, становятся плоскими и узкими, как мелкие монетки. На нижней ступеньке какая-то птица оставила кучку помета, и я смотрела, как дождь размывал ее и потеки сползали в щели в доске.
– Ты меня сейчас слушаешь? – спросила Августа. Ее голос проходил сквозь сетку, и у каждого слова были острые концы, как у колючей проволоки. – Слушаешь?
– Я тебя слышу.
– Люди в депрессии способны на поступки, которые не стали бы совершать в обычное время.
– Какие, например? – зло спросила я. – Бросают своих детей?
Не смогла сдержаться. Дождь забрызгивал мои сандалии, стекал между пальцами.
Громко вздохнув, Августа вернулась к качелям и села. Возможно, я обидела ее, разочаровала, и это понимание словно пробило во мне дыру. И часть моей гордыни вытекла через нее.
Я поднялась со ступеней и шагнула внутрь, на веранду. Когда я опустилась рядом с Августой на качели, она положила ладонь на мою руку, и тепло полилось из ее ладони на мою кожу. Я содрогнулась.
– Иди сюда, – сказала она, привлекая меня к себе. Словно птица взяла птенца под крыло. И так мы некоторое время сидели – я под мышкой у нее, – покачиваясь туда-сюда.
– И что же ее так угнетало? – спросила я.
– Всего я не знаю, но отчасти причина в том, что она была вынуждена жить на ферме, в изоляции от всего привычного, с человеком, за которого на самом деле не хотела выходить замуж.
Дождь набрал силу и теперь налетал широкими серебристо-черными полотнищами. Я пыталась разобраться в своем сердце, но у меня ничего не получалось. Вот только что я ненавидела свою мать, а через минуту мне становилось ее жаль.
– Ладно, допустим, у нее случился нервный срыв, но как она могла вот так вот меня бросить? – спросила я.
– Прожив здесь три месяца и почувствовав себя немного лучше, Дебора стала говорить о том, что скучает по тебе. И наконец поехала в Сильван, чтобы забрать тебя.
Я выпрямилась и посмотрела на Августу, услышав, как резко и коротко втянули воздух мои губы.
– Она поехала туда, чтобы забрать меня?
– Она планировала привезти тебя сюда, в Тибурон, насовсем. Даже разговаривала с Клейтоном о подаче документов на развод. Когда я в последний раз ее видела, она сидела в автобусе и махала мне из окна.
Я положила голову на плечо Августы и отчетливо поняла, что случилось дальше. Закрыла глаза – и события предстали передо мной. Давно миновавший день, который никогда от меня не уйдет. Чемодан на полу. Как она бросала туда вещи, не складывая их. Скорее, то и дело повторяла она.
Ти-Рэй сказал мне, что она приезжала за своими вещами. Но на самом деле она приехала и за мной. Она хотела привезти меня сюда, в Тибурон, к Августе.
Если бы только нам это удалось! Я вспоминала топот сапог Ти-Рэя по лестнице. Мне хотелось заколотить по чему-нибудь кулаками,
