Марсианские войны - Лоуренс Уотт-Эванс

И они направились по Извилистой дорого к своим уставшим за эту ночь коням.

Глава 12. «ПРИЗРАЧНЫЙ УБИЙЦА», КРАСНЫЕ ПЕСКИ

Капитан Лисо протянул руку к кнопке вызова и, не глядя, нажал. Узкие глаза неотрывно смотрели на оперативный экран.

— Докладывайте.

— У меня для вас оперативное сообщение, командор Дат.

— Все прошло успешно?

— Полагаю, вам следует все увидеть самому, — спокойно ответил Лисо.

— Передавайте.

— Приступаю к передаче.

Он нажал кнопку и информация пошла в Колымскую Башню. Лисо знал, что видит сейчас командующий: полный разгром двух Команд Смерти, учиненный парой примитивных землян.

Капитан ждал, сжав побелевшими от напряжения пальцами подлокотники кресла и не сводя глаз с пустого экрана. По его напряженно-ровному дыханию можно было догадаться, что гнард на пределе: его гордость солдата, высокий пост, да и сама жизнь висели на волоске.

Скрежещущий голос Комо Дата заставил его вздрогнуть.

— Лисо.

— Я готов подать в отставку и передать командование кораблем другому.

— А я готов принять ее. Вы все провалили. Но я предоставляю вам последний шанс.

Лисо поднял голову. В его глазах снова вспыхнуло рубиновое пламя.

— Слушаю.

— Возьмите этих двух землян. Живыми.

— Живыми?

— Если умрет хотя бы один, вы лишитесь должности, а может быть, и жизни.

— Живыми? Но ведь они убили гнардов!

— А когда я поработаю с ними, они станут убивать землян.

— Слушаюсь, — ответил капитан Лисо, вскакивая с кресла и подзывая адъютанта.

— Возьмите для меня КА-77. Зарядите Белую Карту, — затем, нажав кнопку внутренней связи, Лисо объявил: — Следующая Команда Смерти, собраться для инструктажа. Немедленно!

Глава 13. ИЗВИЛИСТАЯ ДОРОГА, ВНЕШНЯЯ МОНГОЛИЯ

Казар повернулся к востоку. Горизонт уже затянулся серой дымкой, отчего алмазный блеск разбросанных там звезд несколько померк.

— Скоро рассвет.

— Хорошо бы, — сказал Байяр усталым голосом.

— Костяные Головы боятся рассвета.

— Значит, днем они не придут?

— Этого я не сказал, — заметил Казар.

— А они могут являться в любое время? — спросил Байяр.

— При солнечном свете я их еще не видел.

— До сих пор ты вообще их не видел, ни днем, ни ночью.

— Верно, — признал Казар.

Некоторое время они ехали молча. По обе стороны дороги розовели тамариски, первыми почувствовавшие приближение дня.

— Как твоя аллергия? — спросил вдруг Казар.

— А ты слышал, чтобы я чихал? — вопросом на вопрос ответил его спутник, и в голосе его, несмотря на усталость, прозвучали жизнерадостные нотки.

Казар оглянулся через плечо. Байяр скакал, как настоящий монгол, опираясь на стремена. Впрочем, при любой другой манере посадки он вряд ли смог бы удержать на плече трофейный шлем. Но даже и сейчас ему приходилось придерживать ношу одной рукой, в то время как другая удерживала поводья.

Казар улыбнулся.

— Может, ты и прав насчет своей аллергии, — согласился он.

— Теперь все должны нас бояться. Мы — лихие убийцы Костяных Голов.

— Как только они хватятся погибших, мы превратимся в преследуемую дичь, — мрачно заметил Казар.

— После сегодняшней ночи я не боюсь больше ни Костяных Голов, ни кого-либо другого, — громко заявил Байяр.

— Тогда ты дурак.

— Тебе знаком страх?

— Я ощущаю его в своем сердце, — кивнул Казар.

— Это честно.

Казар сжал пальцы в кулак.

— И когда ощущаю, то сокрушаю без всякой жалости.

— А я бы предпочел вообще его не испытывать.

— Страх вскармливает смелость монгола. А без смелости он все равно что женщина.

— Я знал смелых женщин.

— Я тоже, — прищурившись, пробормотал Казар. — Слишком хорошо… — добавил он спустя несколько секунд уже едва слышно.

— Конечно, — грустно добавил Байяр, — и так ясно, что ни одна из них не знала меня.

— Это легко поправить.

— Мне бы этого очень хотелось, — встрепенулся Байяр.

Разговор затих сам собой. Мало-помалу Байяр стал чувствовать, как ноги его сначала слабеют, а потом и подгибаются. Он стал оседать, но опустившись на седло, тут же подскочил — трясло так, что казалось, голова вот-вот соскочит с плеч.

Как ни старался Байяр удержать шлем, тот то и дело больно бил его по голове. В конце концов он просто выбросил его. Шлем покатился по дороге и ударился о скелет верблюда.

— Монгол должен быть железным, — язвительно заметил Казар.

— У меня много железа, но только оно в костях ног, — пожаловался Байяр.

— Железо в ногах рождено сталью в твоем мозгу.

— Мозг у меня из мозга.

— Тогда ты не монгол, а помесь, — спокойно сказал Казар.

Через некоторое время дорожная пыль все же сделала свое дело, и Байяр начал чихать. Казар рассмеялся.

— И что же лучше — чихать или ехать по-монгольски?

— Я раб привычки, — захныкал Байяр. — Меня не переделать. И дурак же я был, когда думал, что смогу измениться.

Услышав это, его спутник откинул голову и засмеялся так, что даже жеребец затрясся в такт.

Путники не видели и не слышали, как сзади из-за холмов появился похожий на блюдце предмет. Обогнув пурпурно-серый скалистый массив, он пролетел некоторое время над дорогой, в точности повторяя ее изгибы, а затем резко увеличил скорость и быстро догнал всадников. Его громадная тень накрыла Казара и Байяра. Почувствовав холодок опасности, кони