Марсианские войны - Лоуренс Уотт-Эванс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он натянул поводья. Жеребец попятился, вскидывая голову, и замер, превратившись на миг в точеный силуэт на фоне падающих звезд. Только звездами они были такими же, как сам Казар — Великим ханом Хубилаем.
За окнами небесных шатров двигались тени, а горящие красные глаза наблюдали за ним. Повернув испуганного коня, Казар увидел, что рубиновые глаза сверлят его со всех сторон, прячась в ночных тенях.
Самым странным, что заметил Казар перед тем, как неведомая тьма поглотила его сознание, было то, что некоторые из этих глаз двигались не парно, а поодиночке. Но это же невозможно! Даже у демонов должно быть два глаза. Когда поворачивается один, то же делает и другой. Видеть, как мигает один глаз, как он перемещается во тьме пылающей красной точкой независимо от других, было странно и противоестественно.
Рокот грома пробудил его.
Казар открыл глаза и, не дожидаясь, пока зрачки привыкнут к темноте, попытался сдвинуться с места. Попытка окончилась неудачей. Руки оказались скованными, ноги тоже, хотя напряжения пут не ощущалось. Даже дышалось с трудом, но грудь подымалась и опускалась, как кузнечный горн. Он слышал потрескивание грудных хрящей, но легким все же не хватало кислорода.
Лоб горел, словно к нему прижали раскаленный уголь. Из тьмы потянулись ростки воспоминаний. Он вспомнил, как упал под тяжестью сетей, вспомнил злобный взгляд Костяной Головы и приставленное ко лбу тупое дуло. И больше ничего. Казар сделал глубокий вдох: «Я не умер. Может быть, от меня осталась лишь куча вареного мяса и костей, но я жив. Это хорошо.»
Казар начал осматриваться.
Сверху лился свет. Плохой свет — в нем не было ни яркости и тепла солнца, ни мягкости и загадочности луны, ни даже оплывшей вонючести свечи из жира яка. Этот свет покачивался и обжигал, высушивая пот, сочившийся через все поры тела.
Потом свет закрыла черная фигура. Человек. Нет, не человек. Слишком большая голова. По мере того, как его глаза привыкали к освещению, и Казар начинал различать формы и детали, холодок страха все сильнее сжимал сердце монгола.
Нет, это не Костяная Голова. Это другой. Цвет тот же, но рот, полный острых зубов, меньше и окружен корчащимися и дергающимися червяками. На месте глаз — два плоских пустых овала, размерами превышающие любые глаза. Над ними красный зрачок, раскаленный и отвратительный, чем-то напоминающий звезду Красный Глаз.
Этот зрачок с любопытством рассматривал монгола. Казар попытался отвести взгляд, но не смог.
— Изыди, демон, — в замешательстве пробормотал он.
Тяжелый, словно притягивающий к себе глаз даже не мигнул.
— Вернись туда, откуда пришел. Ты не нужен мне, Красный Глаз.
Голова слегка качнулась, пылающее око уставилось на обнаженную грудь Казара, и тот почувствовал, как невидимые холодные пальцы коснулись его напрягшихся мускулов.
«Меня съедят», — подумал он.
Рука вдруг отдернулась, фигура отступила. Свет снова ударил в лицо, заставив Казара на мгновение зажмуриться. Страх не проходил, сердце колотилось так, словно хотело вырваться из груди.
Казар закрыл глаза и постарался взять себя в руки. Сейчас он сотрет этот страх в порошок, а потом вышвырнет его из себя. Но что уготовила ему судьба? Этого Казар не знал.
* * *— Плотность мышечной массы в пять раз превосходит значения, которые мы регистрировали у других землян, — сообщил лаборант.
— В прошлом монголы проводили в седле большую часть своей жизни. Этот похож на них, — заметил Телиан Пиар.
— Он очень силен, — признал Комо Дат. — И хитер.
— Убийца, — согласился Пиар.
— Да, убийца, которого мы можем заставить подчиниться нашей воле и использовать так, как нам нужно.
— Нет, он не только дикое животное, но и разумное создание. Он живет, руководствуясь не только инстинктом, но и мозгом. Контролировать его с помощью имплантации невозможно. Нам следует отыскать другой вариант решения проблемы.
— Мне бы хотелось измерить его физическую силу.
Взглянув на контрольную панель, лаборант сказал:
— Постоянное напряжение в инерционном поле дает удивительный эффект — увеличение силы на три процента.
Телиан Пиар и Комо Дат переглянулись.
— Проводите ваши испытания, — сказал Пиар. — Я не беспокоюсь насчет его безопасности.
— Как пожелаете, — прошипел Комо Дат.
* * *Казар перевел дыхание, его попытка приподнять хотя бы верхнюю часть туловища оказалась безуспешной. При этом он не чувствовал ни холода металла, ни шероховатости сыромятных ремней или пеньки. Двигаться он не мог, впечатление было такое, словно стекающий по спине пот превратился в клей, намертво приковавший его к месту.
Стол вдруг наклонился и принял вертикальное положение, но стоять Казар тоже не мог — ноги не доставали до пола. Прямо перед ним оказалась гладкая стальная стена, отполированная до зеркального блеска. Казар увидел себя. Он был обнажен. Но не нагота заставила его вздрогнуть.
В самом центре лба появилась отметина.
Казар не так уж часто смотрелся в зеркало, а потому сейчас он даже затаил дыхание. Душа его сжалась в комочек. Как ни всматривался Казар в свое отражение, значение запечатленного на лбу знака оставалось ему непонятным. Форма тоже ни о чем не говорила. Чем-то она напоминала китайскую пиктографию, но он знал лишь старое уйгурское письмо и немного русскую кириллицу, но не иероглифы.
Спустя несколько секунд гул в комнате прекратился, и его подошвы опустились на холодный пол. Казар пошатнулся, но удержал равновесие и шагнул вперед, вглядываясь в загадочный знак, украшавший или наоборот, обезображивавший его лоб.
И замер. Это был белый череп, очерченный красным, на фоне луны цвета слоновой кости. Череп напоминал Костяную Голову, только вместо глаз — пустые впадины.
Двери в комнату, расположенные друг против друга, распахнулись. В помещение вошли четверо. Теперь их головы не были скрыты под стеклянными колпаками. Оружия Казар тоже не обнаружил. Они вошли осторожно, расставив руки, и остановились в позе, которую невозможно было расценить иначе,
