О верности крыс - Мария Капшина

Окончательно в безумии реальности Лорд убедился после одного случая. Его отряд оставили в каком-то сарае, рядом с которым от дороги уходила в болота довольно широкая гать. Никто не сомневался, что посадили их туда для отчётности, потому что ребёнок знает: дорогами в этих краях ходят только имперцы, а рэнги гуляют напрямки по трясинам аки посуху. Тем удивительней оказалась атака. Да не десяток пьяных дураков, а целая орава, которую никак не удавалось сосчитать из-за ночи и тумана. Они пёрли и пёрли, будто свет клином сошёлся на злосчастном сарае, а Лорд бегал и орал на всех. Старался не оскальзываться на грязных досках и поминал недобрым словом всех Вечных поштучно и в комбинациях, потому что кто-то надумал удирать, а куда ты убежишь от рэнгов по болотам? Счастье ещё, что сарай был сырой насквозь и оттого несгораемый, а то бы к приходу подкрепления на месте остались одни рэнги. Да и то вряд ли.

После героической обороны сарая Лорд чувствовал себя идиотом — и был представлен к награде, что не сделало мир логичней в его глазах.

В столицу он вернулся сотником, как раз когда Мастер и ол Баррейя закончили планировать для императрицы войну с Зангой. Кадар с Дазараном тогда уже глубоко увязли в войне за Форбос, и Дазаран пока не спешил сдавать позиции, хотя ему и стало туго, когда Занга включилась в игру. Занга заметила, конечно, что под Айленном собирается армия. Не выяснила точного числа — да. Но Аджувенгор точно знал: имперская армия будет бить по Цонгу. Точно знал, что Империя договорилась поддержать Кадар, надеясь этим купить себе лояльность нок Шоктена. Иера права: они считают Лэнрайну ол Тэно своевольной девчонкой, которая рвётся в политику и мешает Мастеру Джатохе работать. Они с Мастером хорошо это разыгрывали в присутствии послов. Настолько хорошо, что Лорду показалось: в этом куда меньше игры, чем хотелось бы Джатохе. Насчёт своеволия — пусть, но они считают её глупой. Достаточно глупой, чтобы поверить в благодарность нок Шоктена. Безусловно, если Империя ударит по Цонгу и дороге, связывающей зангский Север с Югом, Кадар тут же благодарно ударит по Южной Занге и с суши, и с моря. Это Империи не под силу терять время и людей, осаждая каждый город, один за другим. У Кадара есть и силы, и время. А зангские торговые города стоят того, чтобы их осаждать.

Аджувенгор знал, что Империя будет бить по Цонгу, и повёл северный флот из Терджа к югу, готовясь отражать нападение Кадара. Когда голуби принесли эту новость, всё стало зависеть только от скорости. Семь долгих дней от голубей до того времени, когда армия выступила. Северный зангский флот должен был уже подойти к Форбосу на тот момент. У имперцев было восемь суток. Пустые галеры вниз по Арну и имперская армия с окраины герцогства успели к месту встречи за полдня. Два дня до Вернаца, с налёту взяв по пути сонный Царонгис. Флот Рикола и Лаолия ударил в это время по устью Лобара, сжёг оставшиеся на севере пиратские корабли и успел к Вернацу одновременно с галерами. Аджувенгор уже понял, где его обманули, но что ему было делать? Флот ушёл бы от Форбоса к столице за шесть-семь суток, но лорд канцлер Кадара никогда не щёлкал зубами впустую, видя шанс отхватить кусок. Что с того, что Империя не атаковала Цонг? Это удивило только Аджувенгора. Нок Шоктен о Цонге не думал, он-то ни с кем ни о чём не договаривался. Канцлер просто увидел возможность ударить по богатым южным городам, пока глава зангского Совета отвлёкся на Север.

Вернац был беззащитен. Они успели поднять цепи в устье Арна. В этой отсрочке был бы смысл, будь у города войско, чтобы собрать его и подготовить. Имперцы и лаолийцы вырезали охрану у цепей и вломились в порт. Этого Лорд не видел, он был со стороны реки, на головной галере с императрицей. Она открыла ворота Вернаца перед атакой. Замерла, подняв руку: ждать! Прикрыла глаза, а когда открыла их, резко выдохнув сквозь зубы, одна из огромных створок пошатнулась и стала крениться наружу. Императрица заорала в атаку, и её голос странным образом перекрыл грохот от падения створки.

Потом было много шума, сумятицы, грязи под ногами. Зангцев было мало, самоубийственно мало для нормальной обороны, и потому штурма как такового не случилось, он как-то сразу и без предупреждений перешёл в уличные бои, в свалку и бардак. Город огрызался каждой улицей, каждым двором, молча и бешено. Бело-красно-чёрные врубались в Вернац с криком и гиканьем, и странно было слышать в ответ молчание. Дзой отметил это краем сознания; так же краем сознания он отмечал роскошь зангской столицы: не обилие дорогого дерева или металла, а ухоженность улиц, гладкость брусчатки и аккуратность зданий, какую-то неестественную в сравнении с Эрлони. Никогда прежде Дзой не задумывался о том, насколько ветхим и натужным было имперское богатство и имперское величие. Командуя ломать чью-то идеально белую стену, он и сейчас об этом не задумывался, он давно ловил и берёг возможность не думать ни о чём — не думать головой, не логикой, во всяком случае. Уличный бой — уж всяко не время и не место для пустых раздумий, мысли становятся предельно короткими и конкретными, если остаются вообще. Закрыться от стрелы, прикрикнуть на замешкавшегося десятника, прорываться к центральной площади…

Парой часов позже на центральной площади первые люди города пытались спасти если не город, то хотя бы себя, запоздало преподнося Лэнрайне ол Тэно ключи от Вернаца и клятвы преданности. Они пышной процессией вышли из ратуши с Мастерами городских храмов и всеми, кто сначала надеялся укрыться в ратуше, а потом не нашёл в себе сил оборонять просторное здание со слишком большими окнами и слишком легко горящей крышей. Иера слушала, сидя в седле, и первые люди города чувствовали себя всё спокойней и уверенней. Ол Тэно была пятнадцатилетняя девчонка в лёгком доспехе, заляпанная грязью немногим меньше, чем её конь. Первые люди Вернаца были солидные мужчины в бархате и золоте, и они слишком привыкли думать, что это их город, чтобы поверить во что-то другое. Дзой следил исподволь за лицом императрицы и чувствовал себя неуютно, хотя и понимал, что это недоброе веселье в её глазах выльется на чужих, а не на своих. Иера дала зангцам выговориться и заговорила сама. Обращаясь к имперцам, а не к зангцам. И с каждой фразой голос нарастал над площадью, заполняя её целиком, заставляя, кажется, камни откликаться. Дзой обнаружил, что едва воспринимает слова, голос наплывал, как прилив, и не так важно было, что именно она говорит — что Империи нужен этот город, что имперцы заслужили награды за идеально проделанный бросок и штурм…

— Этот город слишком долго решал сам за себя. Здесь никогда не было императоров, здесь не умеют хранить верность. Кто не слышал присказку "врёт, как зангский купец"? Империи ни к чему лживые клятвы. Разве у нас мало людей, достойных быть дворянами в Вернаце?!