Конан, варвар из Киммерии - Роберт Говард

Он подошел к широкой лестнице, высеченной в скале. Стены шахты были покрыты таинственными знаками — древними и ужасными. Ступени были в форме змеи Сета, так что при каждом шаге нога опускалась на змеиный череп.

Однако голос звал его, и наконец он прошел к странному склепу, в котором на саркофаге сидела белобородая фигура, очертания которой, казалось, расплылись. Волосы на голове Конана встали дыбом, он схватился за меч, но фигура заговорила с ним монотонным голосом.

— О, человек, ты узнаешь меня?

— Во имя Крома, нет! — ответил Конан.

Человек, сказал старец, — я — Эпимитреус.

— Но мудрец Эпимитреус мертв уже пятьсот лет! — выдохнул Конан.

— Слушай, сказал тот повелительно. — Брось камень в тихую воду, и пойдут круги, пока волны не достигнут берега. События в неведомом мире докатили свои волны до меня и пробудили от дремоты. Я выбрал тебя, Конан из Киммерии. Великие события и большие дела отметили твой путь. Однако стране грозит несчастье, против которого меч будет бессилен.

— Вы говорите загадками, — сказал Конан. — Покажите мне моего противника, чтобы я мог размозжить ему череп.

— Обрати свою ярость против врагов из плоти и крови, — посоветовал ему старец. — Я должен защитить тебя не от людей. Слушай: существуют темные миры, которые едва ли может представить себе смертный и в которых повсюду рыскают бесформенные чудовища — демоны. Их можно вызвать из темных глубин, чтобы они принимали ужасные формы и по приказу черной магии убивали выбранные жертвы ужасными способами. В твоем доме, о король, притаилась змея — да, в твоем королевстве. Она явилась из Стигии с темной мудростью теней в черной душе. Сет обладает ужаснейшей властью, и змеи, которых он насылает на своих врагов, могут положить конец твоему царствованию. И я вызвал тебя, чтобы дать тебе оружие против него и его адской своры.

— Почему именно мне? — смущенно спросил Конан. — легенда гласит, что вы дремлете в черном сердце Голамира и в случае крайней необходимости ваш дух воспарит на своих невидимых крыльях, чтобы помочь Аквилонии. Но я… варвар, а не аквилонец.

— Не задавай вопросов! — голос раздавался под темными сводами. — Твоя судьба прочно связана с Аквилонией. Кровожадный колдун не должен изменить предназначение королевства. Давным-давно Сет обвился вокруг мира, как удав вокруг жертвы. Моя жизнь продолжалась три человеческих, и все время я боролся против него. Я преследовал его, загнал в тайник на юге, однако в темной Стигии люди все еще почитают этого врага человечества. И так как я борюсь против него и против его поклонников, я делаю это. Протяни свой меч!

Конан повиновался. Старец рукой описал возле рукоятки странный символ, а на широком клинке нарисовал фигуру, запылавшую в темноте белым огнем. В следующее мгновение старец и склеп исчезли, и пораженный Конан вскочил с постели. Неподвижно стоя на полу и раздумывая над странным сном, он вдруг осознал, что в своей правой руке крепко сжимает меч. По коже пробежали мурашки, потому что на клинке меча было выгравировано изображение: контуры феникса. Тут он вспомнил, что во сне он видел в склепе подобную скульптуру, и он спросил себя, действительно ли она высечена из камня. Дрожь пробежала по спине.

Крадущиеся шаги за дверью полностью вернули его к действительности. Не задумываясь, он быстро надел латы. И снова превратился в варвара, недоверчивого, бдительного, как серый волк.

5

По тихому коридору королевского замка крались двадцать человек, закутанных в плащи. Мягко ступая босыми или обернутыми в мягкую кожу ногами, они прошли по коврам, а местами по каменным плитам. Факелы бросали мерцающий свет на кинжалы, мёчи, острые клинки и боевые топоры.

Тише! — прошептал Аскаланте. — Кто это дышит так громко? Офицеры охраны отозвали большинство часовых с их постов, а остальных снабдили вином, так что к этому времени они уже все пьяны. Но, несмотря на это, мы должны быть осторожны. Эй, назад! Идет отряд охраны!

Они спрятались за барельефами колонны. Мимо прошли десять гигантов в черных доспехах. Спрятавшиеся заговорщики видели, что лицо офицера бледно и он дрожащей рукой отирал пот со лба. Он был очень молод, и предательство давалось ему нелегко. Втайне он проклинал свою страсть к игре, которая сделала его жертвой в руках политиков-заговорщиков.

Клацая сапогами, отряд исчез в коридоре.

— Хорошо, — произнес Аскаланте. — Теперь Конан спит без охраны. Поспешим! Если нас застанут, нам придется плохо.

Да, поспешим, — прошептал возбужденно Ринальдо, голубые глаза которого блестели как меч, которым он размахивал. — Мой ловкий любимец испытывает жажду. Быстрее вперед!

С беззаботной поспешностью они бросились бежать вдоль коридора, потом остановились перед позолоченной дверью, украшенной королевскими драконами и гербом Аквилонии.

— Громель! — прошептал Аскаланте. — Открой дверь!

Гигант вдохнул воздуха и со всей силой бросился на створку двери, которая, затрещав, прогнулась под ударом. Он снова ударил. Засов сломался, дерево лопнуло, и дверь распахнулась.

— Внутрь! — воодушевленно воскликнул Аскаланте.

Внутрь! — проревел Ринальдо. — Смерть тиранам!

Однако они остановились, словно вросли в пол, увидев перед собой Конана вовсе не спящего, которого можно зарезать как барана; перед ними стоял варвар в латах, с обнаженным мечом в руке.

На мгновение все замерли: четыре предводителя мятежников стояли на пороге разбитой двери, а толпа бородатых фигур сзади. Все они были широкоплечими гигантами со сверкающими глазами, лишавшими уверенности в себе любого противника. В это мгновение Аскаланте увидел на столике возле королевского ложа серебряный скипетр и узкий обруч, являющийся короной Аквилонии, и жадность победила в нем все остальное.

Вперед, негодяи! — проревел он. — Нас двенадцать, а он один, и на нем нет шлема!

Это было правдой, у Конана не было времени надеть шлем, украшенный перьями, а также зашнуровать латы по бокам и сорвать со стены массивный щит. Но, несмотря на это, Конан был защищен лучше, чем любой из противников.

Король смотрел на противников сверкающими глазами. Он не узнал Аскаланте, потому что лицевая пластина его шлема была опущена, а Ринальдо надвинул на глаза шляпу с широкими полями. Однако теперь было не время думать над этим. Заревев, предатели ринулись к Конану, а впереди был Громель. Он мчался, как бык, опустив голову, далеко вытянув меч, чтобы ударить короля в живот. Конан прыгнул ему навстречу и со всей тигриной силой и ловкостью ударил. Широкое лезвие просвистело в воздухе и обрушилось на шлем боссонца. Лезвие и шлем разбились, а Громель упал на пол. Конан отпрыгнул назад, сжимая в руке обломанную рукоятку меча.