Элохим - Эл М Коронон

class="p1">– Знаешь, Элохим, в детстве я представлял Бога Вездесущим, Всезнающим, Всесильным и Всепонимающим. Мне казалось, что Ему, вроде бы, заранее известны малейшие движения моей души и каждый мой шаг. Но теперь я спрашиваю себя, зачем Ему следить за «малейшими движениями моей души» или «за каждым моим шагом»? В мире, вроде бы, столько людей и ежеминутно происходит столько событий, что трудно представить, как Богу удается одновременно уследить за всем этим. И вообще, на хрена Ему это нужно? Ему что, делать больше нечего, чем шпионить за людьми? «Бог видит и знает все», «Бог присутствует везде». Быть может, это всего лишь детский лепет? Быть может, Он вообще ничего не видит, не слышит и не знает. И даже знать не хочет. Быть может, Он вообще не существует или существует иначе, чем мы себе представляем само существование. Нам не дано все это знать. Видимо, Адам не успел отведать плодов дерева познания как следует.

– По крайней мере, достаточно, чтобы знать ограниченность нашего познания.

– Вполне возможно, что мы Бога вообще не интересуем, что Он, вроде бы, забыл про нас, как только создал человека. Как бы бросил нас на произвол судьбы. В таком случае ни мы Ему не нужны, ни Он нам. Должно быть, Ему также страшно одиноко, как и нам.

– Но Его окружают ангелы и архангелы, – сказал Элохим, вспомнив близнецов из своих сновидений.

– Неизвестно. А если даже это так, то чем они занимаются? Бесконечным песнопением?

– Не только. Они докладывают ему о делах людских, и Он вершит их судьбы.

– Бесконечные суды с песнопениями в перерывах? Свихнуться можно! Будь я Богом, не стерпел бы ни минуты. Разогнал бы всех. Нет, Элохим, я не верю, чтобы Бог мог тратить свое время так бездарно. Все эти рассказы об ангелах и архангелах, о хрустальном троне и божественном суде – детский лепет. Как ребенку кажется, что все кругом существует только для него, так и мы ставим себя в средоточие мироздания. Но поставь себя на место Бога, и ты увидишь иную картину мира.

– Какую?

– Величественную красоту движения небесных тел в бесконечной Вселенной. Мира Красоты. Мира без Добра и Зла. Мира без Цели. И пока люди грызутся между собою на Земле – подобно тем нищим, которые с пеной у рта, доказывали, кто же из них богаче, – их, людей, вроде бы, и вовсе нет во Вселенной. Я знаю о существовании только двух вещей: Воли во мне и Вещества вовне воли. Воля и Вещество противостоят друг другу во Вселенной. Воля стремится преодолеть Вещество, а Вещество – умертвить Волю. Воле не нужно уничтожать Вещество, ибо она живет в нем. Воле нужно лишь преображать Вещество, преодолев его сопротивление с тем, чтобы оно не смогло окончательно уничтожить Волю. Поэтому Воля помещает между собою и Веществом Мышление. Мышление есть единственное орудие против сопротивления Вещества.

– Учитель, я никогда не смотрел на мир под таким углом зрения.

В это время они добрались до стен Храма и свернули вниз в сторону Нижнего Города.

– Я тоже, – признался Г.П., и неожиданно голос у него дрогнул. – Элохим, только что в разговоре с тобой вдруг меня осенила мысль. Прямо мурашки пробежали по спине. Кажется, я понял, зачем Бог изобретен. Эта мысль, вроде бы, еще никому не приходила в голову.

– Какая мысль?

– Бог есть Мечта Человечества Владычествовать над Вселенной.

Более дикой мысли Элохим еще не слышал. Как это владычествовать над Вселенной? Как может крошечный человек владеть необъятной Вселенной? Он невольно взглянул в звездное небо, сосредоточил свой взор на одной точке, словно силясь узреть предел Вселенной, и понял, что более запредельной мечты не могло прийти в человеческую голову.

– Невероятно, – сказал Элохим, – на самом деле, человек хотел бы стать как Бог. Но это же крайне несбыточная мечта!

– Вселенная начинается вот отсюда! – ответил Г.П., указав на ладонь. – Шаг за шагом мы овладеваем все большим пространством, чем владеет наша вытянутая рука. Овладеть всей Вселенной и управлять движением небесных тел – Мечта всех мечтаний. Ради этой мечты, вроде бы, стоит жить. Мы должны стремиться к ней и достичь ее. Вырваться из оков Земли к небу. Иначе всем нам хана!

– Значит, Нимрод и в самом деле, хотел занять место Бога, Владыки Вселенной?

– Вроде бы, так. Иного смысла жизни на Земле я просто не вижу. Иначе, вроде бы, было бессмысленно изобретать колесо.

Элохим взглянул на тщедушную фигуру Г.П. и поразился, какие только мысли не уживаются в человеке. В то же время он испытывал благодарность за то, что тот открыл ему совершенно новый взгляд на мир.

Они подъехали к дому Г.П., Элохим слез с коня и помог престарелому Учителю сойти с мула. Тот благодарно пожал Элохиму руку.

– Ле-итраот, Элохим!

– Ле-итраот, Учитель, – ответил Элохим и вдруг прибавил. – Раз мысль родилась и прозвучала, она никогда не умрет. А будет жить вечно.

63

Снег растаял уже на следующий день. А через два дня дороги, вопреки предположению Сарамаллы, полностью просохли, и ничто не мешало царю Ироду отправиться в Масаду.

При переездах из одного дворца в другой царь брал с собой нескольких жен и наложниц. Но до последней минуты никто в гареме не знал, кто же поедет с царем. Его решение всегда было непредсказуемым. Царь любил держать своих жен и наложниц в томительном неведении и ошарашивать неожиданностью.

Утром, как всегда, прислушавшись к позывам Злодея, царь решил взять с собой в Масаду самаритянку Малтаче, эллинку Федру и Ольгу.

Ольга с Соломпсио еще были в постели, когда Черный Евнух принес неожиданную новость.

Спросонок Ольга не сразу сообразила, о чем речь.

– Как это надо собираться, Коко, – переспросила Соломпсио за Ольгу. – А как же встреча с Элохимом? Ты же сам сказал, что он придет сегодня ночью.

Вчера утром Черный Евнух условился с Эл-Иафафом у ювелира о том, что Элохим встретится с Ольгой ночью в день отъезда царя. Были обговорены и согласованы все детали. После полуночи Черный Евнух должен был ждать Элохима на кровле дома Мариамме, примыкающего к западной стене крепости как раз на том месте, где она охранялась меньше всего из-за ее соседства с участком львов по ту сторону стены. Стража прекрасно знала львы – ночные звери. Любят спать днем, а по ночам инстинктивно выходят как бы на охоту. Поэтому тот отрезок стены считался хорошо охраняемым, не нуждающимся в сторожевых собаках, на лай которых обычно ориентировалась стража.

Элохим на свой страх и риск должен был пересечь львиную территорию