Элохим - Эл М Коронон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Соломпсио поправила тунику и отошла к перилам. Ей было невыразимо гадко и омерзительно. Она поняла, что Ирод **** **** в штаны.
– Ты слаще своей матери, – прошептал царь слабым голосом.
– Ну уходи же! – процедила она.
Но он не уходил. Продолжал стоять за спиной. И вдруг своим обычным голосом спросил:
– А почему не отпускаешь Лоло?
– Мне скучно без нее, – отрезала отрывисто Соломпсио.
– Поехали вместе. Ты давно не была в Масаде. Симон построил там новую баню. Пар поднимается из-под пола по трубам и наполняет баню через щели в них. Тебе понравится.
– Нет, я не хочу никуда ехать. А потом, Лоло не здоровится. Женские дела. Ясно!?
– Ясно, ясно! Только не злись. Пусть остается. Раз ты так решила.
Царь спустился по ступенькам и вновь остановился у ее ног.
– Можно на прощание еще раз поцеловать пальчики.
И опять не дождавшись ответа, царь прильнул губами к пальцам ее ноги. Но теперь он не просто целовал, а нежно обсасывал их один за другим. Соломпсио, отвернув лицо, ждала, когда же кончится это мучение.
Ирод, между тем, не торопился. Ему было тяжело уходить. Но и оставаться также было мучительно. Он осознавал все безумие своей преступной любви к дочери, но был бессилен изменить что-либо. Одно присутствие Соломпсио, одно прикосновение к ее нежной коже – и царь терял ощущение реальности. Царство, Дворец, люди, весь мир куда-то исчезали. Существовала только Соломпсио, такая красивая, родная, близкая и в то же время недоступно далекая, холодная.
– Абба, не мучай ни себя, ни меня.
– Хорошо, хорошо, Сосо, ухожу.
Послав воздушный поцелуй, Ирод вышел из дома. Соломпсио вернулась к Ольге.
– Лоло, ты остаешься, – сообщила Соломпсио.
– Как здорово, Элла!
– Да, здорово. Но мне это обошлось недешево. Думаю, не только Элохим, но и я заслужила маленького кусочка счастья.
Ольга обняла ее и надолго прильнула к ее губам.
– Но этого недостаточно. Мне надо что-то необычное.
– Что именно, Элла?
– Сама еще не знаю. Дождемся Элохима. Тогда будет видно.
64
Время шло медленно. Ольге казалось, что до полуночи осталась целая вечность. «Скорее бы прошел день», – молилась она про себя.
Днем на минутку зашел Черный Евнух. Сообщил, что царь уже уехал.
– Теперь надо набраться терпения, Лоло, и ждать.
– Коко, а вдруг он не придет? Передумает или не сможет прийти.
– Лоло, не переживай. Он обязательно придет. Элохим человек слова.
– Нет, ты меня не понял. Я бы обрадовалась, если бы он не пришел.
– Лоло, ты слишком переживаешь за него.
Она на самом деле настолько переживала за Элохима, что ей даже в голову не приходила мысль о том, что сама она также рискует своей жизнью. «А что если вдруг на него нападут львы? А стражники? Я даже не подумала о них? Его же убьют, если поймают?» – и тогда она его никогда больше не увидит. Ее охватил ужас. Она встала с тахты и стала метаться по комнате из одного угла в другой. Соломпсио попыталась успокоить ее.
– Лоло, перестань маячить перед глазами. Сядь, успокойся.
– Элла, а если его убьют? Что тогда? Я не переживу. Не знаю, что будет тогда?
– Иди, сядь рядом. С ним ничего не случится.
Ольга села на тахту. Соломпсио ласково обняла ее.
– Глупенькая, от того, что ты так сильно переживаешь, ничего не изменится. Чему быть, того не миновать. Лучше подумай о чем-нибудь другом.
За короткое время жизни во Дворце Ольга заметно повзрослела. Исчезла в ней маленькая беззаботная девочка, какой она была еще пару месяцев назад. Теперь она научилась сдерживать себя, не давать чувствам вырываться наружу. Лишь иногда с Соломпсио и Черным Евнухом она позволяла себе былую детскую непосредственность.
– Ты права, Элла. Нет смысла терзать себя.
– Лучше скажи мне: что Дорис хотела от тебя. Вчера я увидела, как эта старая карга подсела к тебе в Красном Пентагоне.
– Ничего. Спрашивала, не скучаю ли я по дому? Как себя чувствую здесь? А почему ты ее называешь старой каргой? Она была так добра ко мне.
– О Лоло, Лоло! Как ты наивна! Запомни, восточные женщины очень коварны. На вид они доброжелательны и улыбчивы. Быстро лезут тебе в душу. Ищут твоего доверия. А на самом деле в любой момент готовы всадить нож тебе в спину.
– Не может быть!
– Коко не хотел тебя расстраивать. Но он подслушал, как Дорис сказала царю, что якобы ты не переносишь его запаха.
– Ничего подобного я не говорила. Она сама мне сказала, что от царя несет, как от тухлого яйца. Хотя сама пахла козой.
– Ну конечно, ты ничего подобного про царя не говорила. Слава Богу, он не верит каждому сказанному слову. Особенно словам своих жен. Знает, что они без конца плетут интриги.
– А зачем она хотела очернить меня перед царем? Я ведь еще не жена ему.
– Лоло, ты словно вчера родилась. Разве не знаешь, что все жены временно прекратили войну между собою и объединились против тебя. Они хотят во что бы то ни стало помешать царю жениться на тебе. Ты слишком красива. А они ненавидят тебя за твою красоту.
– Разве? А я даже не подозревала. Мне казалось, что все они так приветливы и добры ко мне и дружны между собою.
– Дружны между собою!? – расхохоталась Соломпсио. – Да они готовы перегрызть горло друг другу. Каждая из них люто ненавидит всех остальных жен. Каждая хочет, чтобы ее сын унаследовал трон. Для них это вопрос жизни и смерти. Особенно они боятся Антипатра. Как бы он не стал царем.
– И что случится тогда?
– Не трудно предсказать. Антипатр – лютый зверь. Если он станет царем, то непременно перережет горло всем своим сводным братьям и перетр*хает всех царских жен и дочерей.
– Неужели он такой кровожадный? И как он может переспать со своими сестрами? Это же кровосмешение!?
– Кровосмешение!? – рассмеялась Соломпсио. – Не смеши меня. Кровосмешение – обычное дело у нас в роду. Вот царь. Взял себе в жены Сайпро и Соломею, своих племянниц. А знаешь, чьи они дочери?
– Нет, не знаю, – сказала Ольга.
– Соломея – дочь Ферораса, а Сайпро – Соломеи, – ответил Черный Евнух.
– Да, Коко, но они обе –
