История призрака - Джим Батчер

Я ощущал тоже самое, отдыхая в своей могиле. Умиротворённость. Я никуда не собирался, и это было счастье. Если бы только я мог захватил книгу, мой день был бы и вовсе идеальным.

Вместо этого, я просто прислонился спиной к земляной стене могилы и закрыл глаза, пропитываясь тишиной. Я буду здесь в ловушке до заката. Нет смысла заниматься самоедством, беспокоясь о том, что произойдёт вечером.

Я плыл сквозь свои воспоминания, грустные, и радостные, и просто смешные.

Я думал о себе и Элейн в средней школе. Мы жили, как супергерои: двое молодых людей с невероятной силой, которые должны прятаться от окружающих, чтобы не быть изолированными и преследуемыми за свои сверхспособности.

Я ещё всерьёз не интересовался девочками, когда встретил Элейн. Мы оба были двенадцатилетними, весёлыми и упрямыми, что означало, что мы всё время сводили друга друга с ума. Мы также были лучшими друзьями. Разговаривая о наших мечтах о будущем. Разделяя слёзы или подставляя плечо, когда это было нужно. В школе мы оба нашли предметы утомительными во всём – по сравнению со сложностью уроков Джастина, показывая себя хорошо в учебной программе государственной школы, что было лишь условно сложнее заточки карандаша.

Было трудно установить связь с другими детьми, во многом. Мы просто не интересовались тем же. Наши магические таланты всё больше делали телевидение трудностью, а видеоигры вообще невозможными. Элейн и я завели много карточных и настольных игр, или проводили долгие тихие часы в одной комнате, читая.

Джастин манипулировал нами мастерски. Он хотел, чтобы мы сблизились. Он хотел, чтобы чувствовали себя изолированными от остальных и преданными ему. Хотя он скрывал это и на тот момент смог меня одурачить, он хотел, чтобы мы работали, преодолевая наше возникшее друг к другу сексуальное влечение и сохранили за ним хлопоты по объяснению всего остального – или риска в отношении Элейн или меня, к появлению привязанностей за пределами нашего маленького круга.

Я никогда не подозревал о вещах, каких он действительно добивался, до того дня. Элейн осталась дома больная. Беспокоясь за неё, я пропустил последний урок и пришёл домой раньше. Дом казался слишком тихим, а энергия, которую я никогда прежде не ощущал, висела в воздухе как пресыщенные, масляные духи. Во-вторых, войдя в дверь, я понял что напрягся.

Это была моя первая встреча с чёрной магией, извращённой силой Созидания, направленной калечить и разрушать всё к чему прикоснется.

Элейн сидела на диване, со спокойным выражением на лице, её спина была твёрдо зафиксирована в идеальной прямоте. Теперь я понял, что Джастин наложил на неё психические чары пока меня не было, но в тоже время, я знал только, что мои инстинкты выли о том, что что-то неправильно. Неправильность столь основательная наполнила комнату, что мне захотелось с криком убежать.

И кроме того. Элейн садилась так, только когда хотела всем свои видом выразить что-либо – чаще всего сарказм.

Я до сих пор помню все, ясно как день.

Джастин появился в дверях кухни, с другой стороны Элейн, и стоял там секунду, глядя на меня, со спокойным выражением лица.

– Ты снова пропустил урок.- Он вздохнул.- Я, видимо, должен следить за твоим посещением.

– Что здесь происходит? – спросил я, голос мой был высоким и скрипучим от страха. – Что вы сделали?

Джастин подошел к кушетке, встав за Элейн. Оба уставились на меня долгим взглядом. Я совершенно не мог прочитать выражения их лиц. – Я строю планы, Гарри, – сказал он ровным, тихим голосом. – Мне нужны люди, которым я могу доверять.

– Доверять? – спросил я. Его слова не имели смысла. Я не понимал, как можно говорить такое в подобной ситуации. Я не понимал, как эти слова могут иметь хоть какой-то смысл. Я снова посмотрел на Элейн, затем на Джастина, я искал какое-нибудь объяснение. Их внешний вид ничего не выражал. Понимание пришло, когда мой взгляд упал на журнальный столик и на предмет, спокойно лежащий рядом с моим изрядно помятым экземпляром Хоббита в мягкой обложке.

Смирительная рубашка.

Было что-то спокойное и зловещее в этом сравнении. Я просто смотрел мгновение, что-то перевернулось внутри меня, когда я, наконец, осознал, во-первых, что мои инстинкты кричали мне: я был в опасности. То, что мой спаситель, учитель, мой опекун хотел навредить мне.

Слезы размыли мое видение, когда я спросил его, очень тихим, сбитым с толку голосом: – Почему?

Джастин оставался спокойным. – У тебя нет знания, которое необходимо, чтобы это понять, мальчик. Пока еще нет. Но будет со временем.

– В-вы не можете поступать так, – прошептал я. – Н-не Вы. Вы же спасли меня. Вы спасли нас.

– И я остаюсь таким же, – сказал Джастин. – Садись рядом с Элейн, Гарри.

C дивана заговорила Элейн, тихо, сонно, монтонно: – Садись рядом со мной, Гарри.

Я уставился на нее ошеломленно и отступил на шаг. – Элейн…

Джастин швырнул на меня обездвиживающее заклинание, пока я смотрел в сторону.

Некий инстинкт предупредил меня в последние доли секунды, но вместо того, чтобы пытаться блокировать удар, я двинулся вместе с ним, в сторону оконной рамы, сплетая собственное заклинание, которое пришло на ум. Вместо выставления между нами щита, я развернул его широко передо мной, как парус, ловя силу выброса энергии Джастина и укрепляя его.

Я, мои щит, энергия Джастина и оконная рама взорвались на лужайку перед домом. Я помню оглушительный звук разбитого стекла и дерева, а также горячие жала десятков крошечных порезов от разлетающихся осколков всего этого. Я помню свои ярость и ужас.

Я прошёл сквозь дыру там, где было окно, повалился на газон, кувыркнулся по нему и бросился бежать.

– Мальчишка! – сказал Джастин, резко усиливая голос. Я на бегу посмотрел на него через плечо. В его глазах было столько холодной ярости, сколько я никогда не видел. – Ты будешь здесь со мной и с Элейн. Или не будешь нигде. Если не вернешься прямо сейчас, ты умер для меня.

Я вычленил два последних слова предложения, чтобы получить его истинное значение, и припустил еще быстрее. Если бы я остался, он предпочел бы сделать меня беспомощным, и после такого начала это не могло иметь хорошего конца. Если бы я вернулся рассерженным, я мог бы бороться с ним – но не мог бы победить – только не против человека, который научил меня всему, что я знал. Я не мог позвать копов и сообщить им, что Джастин был сумасшедшим чародеем – они записали бы меня в психи или шутники, не думая дважды. И не похоже было, что я мог бежать в страну Оз и попросить более сильных чародеев о помощи.

Он никогда не рассказывал мне о Белом Совете или остальном сверхъестественном мире. Насильники любят изолировать своих жертв. Люди, которые чувствуют, что они в полном одиночестве, как правило не сопротивляются.