История призрака - Джим Батчер

Он никогда не рассказывал мне о Белом Совете или остальном сверхъестественном мире. Насильники любят изолировать своих жертв. Люди, которые чувствуют, что они в полном одиночестве, как правило не сопротивляются.

– Мальчишка! – голос Джастина ревел, теперь открыто наполненный яростью. – - Мальчишка!

Ему больше не нужно было ничего говорить. Та ярость сказала все. Человек, давший мне кров, собирался убить меня.

Это ранило так сильно, что я удивился, как это он еще не добился своего.

Я опустил голову и побежал быстрее, мои слезы делали мир размытым, только одна мысль горела в моей голове:

Это не конец. Я знал, что Джастин может найти меня, не важно, куда бы я убежал, не важно, как хорошо спрятался. Я не смогу избежать смирительной рубашки. Всего лишь отсрочу ненадолго.

У меня не было выбора.

Я должен был дать отпор.

– Что было дальше? – спросил зачарованный голос.

Я покачал головой и резко вышел из задумчивости, глядя вверх на залитое солнцем небо. Хватка зимы явно ослабла. Небо было серо облачным с вкраплением летней голубизны. Было много воды, стекающей по краям моей могилы, хотя снег на дне еще не растаял.

Леанансидхе сидела на краю моей могилы, покачивая босыми, грязными ногами. Её яркие рыжие волосы были собраны сзади в длинный хвост, она была одета в лохмотья пяти или шести нарядов. Ее голова была закутана в шарф, связанный из пряжи, повторяющей различные оттенки грязного снега, его рваные концы свисали по обе стороны её головы. Это придавало ей своего рода очарование кокетливого сумасшествия, особенно учитывая веснушки, похожие на кровь, на бледной коже ее лица Она выглядела счастливой, словно ребенок Рождественским утром.

Я просто посмотрел на нее на мгновение а затем легко качнул головой.

– Ты видела это? То о чем я думал?

– Я вижу тебя, – сказала она, как будто это что-то объясняло. – Не то, о чем ты думал. То, что ты вспоминал.

– Любопытно, – сказал я. Действительно был определенный смысл в том, что Леа могла различать мир духов лучше меня. Она была созданием, которое было, по крайней мере частично, родственно Небывальщине. Возможно в ее глазах я выглядел бледной, блеклой, призрачной версией себя, пока воспоминания, которые были моей плотью, прорывались наружу.

Я вспомнил о привидениях и лемурах, которых сэр Стюарт поверг в мою первую ночь пребывания призраком, и как они, казалось, истекали воспоминаниями пока исчезали.

– Да,- сказала она довольным тоном.- Именно так. Ух ты, Рыцарь Колоний повлиял на тебя.

– Вы знали сэра Стюарта?

– Я видела его в бою, несколько раз, – сказала Леа, ее глаза были немного мечтательными. – Он достойный джентльмен, на свой лад. Очень опасен.

– Не опаснее, чем Собиратель трупов, – сказал я. – Она погубила его.

Леа выпятила нижнюю губу, и ее брови нахмурились от досады.

– Это она? Что за бессмысленная трата замечательного отважного духа. – Она закатила глаза. – По крайней мере, мой крестник, ты распознал своего личного врага – и её любимца.

Я вздрогнул.

– Ее и Злого Боба.

Она махнула рукой.

– Злой – это в основном дело вкуса. Только сила духа имеет значение для твоих целей.

– Неправда, – мягко сказал я. – Хотя я знаю, что вы не согласны.

Выражение ее лица стало задумчивым, прежде чем она сказала:

– Знаешь, а у тебя Зрение, как у твоей матери.

– Но не её глаза?

– Я всегда думала, что ты любимчик Малькольма. – Серьезное выражение исчезло, и она снова топнула ногой. – Итак, юная тень. Что произошло дальше?

– Вы знаете. Вы были там.

– Как в таких случаях выражаются смертные? – пробормотала она. – Я пропустила этот эпизод.

Я чуть не поперхнулся от удивления.

Она выглядела слегка обиженной.

– Я не знаю, что произошло с того момента, как ты покинул Джастина, и до того, как пришёл ко мне.

– Ясно. – Я улыбнулся ей. – Вы думаете, я просто расскажу всё за бесплатно? Одной из Сидхе?

Она откинула голову назад и рассмеялась, и ее глаза блеснули. В них, буквально, были маленькие вспышки света.

– Ты многому научился. Я уже начала впадать в отчаяние, но, кажется, ты, возможно, достаточно поумнел, и вовремя.

– Как раз вовремя для покойника, – сказал я. – Но, ага. Я решал задачу, почему Сидхе не дают ничего даром. И ничего не берут бесплатно. И после довольно долгих размышлений я понял, почему бы это могло быть: потому что вы не можете.

– В самом деле, – сказала она, взглянув на меня. – Здесь должен быть баланс, милый крестник. Всегда баланс. Никогда не берите вещь, не давая чего-то равноценного взамен, никогда не оказывайте одолжения без ответной услуги. Вся реальность зависит от равновесия.

Я искоса взглянул на нее. – Так вот почему Вы отдали Бьянке Амморакиус несколько лет назад. Чтобы смогли принять нож из ее рук. Тот, что забрала Мэб.

Она склонилась ко мне; ее глаза ярко пылали и зубы оскалились во внезапной плотоядной улыбке. – Именно. И насколько предательский дар это был, дитя. О, но если бы то лживое создание пережило тебя, то о мести, что я пробудила, весь мир говорил бы шепотом в продолжении тысячелетий.

Я снова взглянул на нее. – Но… Я уничтожил Бьянку до того, как Вы уравновесили чаши весов.

– Именно, простачок. Почему тогда, поразмысли, я одарила тебя самыми могущественными силами волшебного царства чтобы защитить тебя и твоих приятелей, когда мы сражались с последними прародителями Бьянки?

– Я думаю, что Вы так поступили по повелению Мэб.

– Цыц. Из всех подданых Зимы Я вторая по силе и уступаю лишь Мэб, – ибо она позволяет это, поскольку Я связана теми же обязательствами, что и она. Она мой самый дорогой враг, но даже Я не настолько обязана Мэб. Я помогла тебе ровно настолько, милое дитя, насколько я была обязана тебе за исполнение той части моего правосудия к Бьянке, – ответила Леанансидхе. Ее глаза распахивались все шире, становясь еще более хищными. – Остальное Я взяла от владельцев маленькой шлюшки. Хотя должна отметить, что не ожидала того, что исполнение будет настолько полным.

Воспоминания вспыхивали в моей голове. Сьюзен. Нож из обсидиана. Меня тошнило.

Я преодолею это, сказал я себе. В итоге. Это было немногим больше чем день, с моей точки зрения. Я, вероятно, до сих пор был в шоке или травмирован, или что-то ещё – если у призраков такое бывает, я имею ввиду.

Я посмотрел вверх и понял, что Леа уставилась на меня, на мои воспоминания, с нескрываемым ликованием. Она издала довольный вздох и сказала:

– Ты ведь не ограничиваешься полумерами, не так ли, крестник?

Я мог рассердиться на неё за то, что вызвала эти воспоминания из моего разума, или оскорбить её за то, что получала наслаждение в таких сильных разрушениях и боли, но делать это не было смысла. Моя крёстная была тем, чем была – существом насилия, обмана и жажды власти. Она не была человеком. Её отношения и реакции нельзя справедливо назвать бесчеловечными.