Великий князь Николай Николаевич - Юрий Данилов

3) Удалить изъ предѣловъ Турціи всѣхъ германскихъ инструкторовъ;

С. Д. Сазоновъ, сомнѣвавшійся въ искренности предложеній Ѳнвера-паши, тѣмъ болѣе, что послѣдній медлилъ передать свой раз-товоръ съ генераломъ Леонтьевымъ Великому Визирю, запросилъ по данному вопросу мнѣніе Делькассэ, который въ ото время былъ наканунѣ вступленія въ управленіе французскимъ министерствомъ иностранныхъ дѣлъ, и со времени пребыванія его посломъ въ Петербургѣ пользовался большимъ авторитетомъ въ русскихъ дипломатическихъ сферахъ.

Пашъ посолъ въ Парижѣ, А. П. Извольскій, служившій въ отомъ вопросѣ посредникомъ, телеграфно отвѣтилъ въ Петербургъ, что Делькассэ не думаетъ, чтобы переговоры съ Турціей могли бы къ чему нибудь привести. Поэтому онъ считалъ болѣе цѣлесообразнымъ обезпечить, не теряя времени, возстановленіе Балканскаго блока, направивъ его противъ Турціи. Такая политика, по мнѣнію Делькассэ, соотвѣтствовала бы въ болѣе значительной степени французской10) и англійской точкѣ зрѣнія на данный вопросъ.

Параллельно съ этимъ, нашему послу на Ои-аі й’Огзау дано было понять, что для дѣла Державъ Согласія быть можетъ было бы даже выгоднѣе допустить Турцію въ составъ противной стороны, дабы, въ случаѣ побѣды, покончить съ нею, какъ съ европейской державой, разъ навсегда.

Такъ какъ въ случаѣ враждебнаго выступленія противъ Державъ Согласія Турціи, главную опасность представляла ея армія, сосредоточенная на европейскомъ театрѣ, а не на азіатскомъ, то, зная вѣроломство турецкой политики, представлялось бы чрез-

вычайно рискованнымъ дать Турціи возможность безпрепятственна собрать ея 200-тысяяную армію во Фракіи, при каковомъ положе-піи она могла оказаться хозяиномъ положенія на всемъ Балканскомъ полуостровѣ. Это соображеніе должно было имѣть тѣмъ большее значеніе, что русскій посолъ въ Константинополѣ, Бирсъ, высказывавшійся вообще за скорѣйшее принятіе предложенія Энвера, въ цѣляхъ отрыва Турціи отъ сближенія съ Германіей, вмѣстѣ съ тѣмъ сообщалъ, что въ его рукахъ имѣются опредѣленныя свидѣтельства наличія секретныхъ переговоровъ между Турціей и Болгаріей, касательно общности дѣйствій въ наступившемъ кризисѣ, опираясь на Австрію и Германію. Хотя и существовало мнѣніе, что Турція еще не окончательно связана съ Союзомъ Центральныхъ Державъ, но позиція Германіи, занятая ею въ Константинополѣ со времени вступленія Императора Вильгельма 11-го на престолъ, и наличіе въ Турціи германской военной миссіи ясно доказывали, что оттоманское правительство давно уже перестало быть свободнымъ въ выборѣ союзниковъ.

Еще въ 1910-мъ году, въ бытность нашего министра иностранныхъ дѣлъ въ Германіи, С. Д. Сазоновъ имѣлъ случай бесѣдовать съ Императоромъ Вильгельмомъ въ Потсдамѣ по вопросу объ отношеніяхъ Германіи и Турціи.

Въ этой бесѣдѣ русскій министръ коснулся роли Германіи въ развитіи панисламистскаго движенія.

— Пока пропаганда эта оставалась исключительно на религіозной почвѣ, — сказалъ С. Д. Сазоновъ, — т. е., служила проявленіемъ лишь духовной идеи халифата, Россія могла еще относиться къ ней безъ особой тревоги. Но съ тѣхъ поръ, какъ пропаганда панисламизма приняла характеръ политическій, наше отношеніе къ ней, — сказалъ русскій министръ, — должно измѣниться. Выступленіе Германскаго Императора въ роли покровителя мусульманъ не можетъ не внушатъ намъ немало безпокойства. Появленіе новаго халифата — «Берлинскаго» — естественно должно безпокоить Россію, насчитывающую свыше 20 милліоновъ мусульманскихъ подданныхъ, и вызывать ея недовѣріе.

Въ силу всѣхъ этихъ соображеній, предложеніе Энвера, естественно, не могло не вызвать къ себѣ подозрѣній и поэтому Великій Князь Верховный Главнокомандующій не считалъ желательнымъ давать турецкому правительству право дѣлать заключеніе о важно-юти для Россіи отвода отъ нашей Кавказской границы войскъ IX и ХІ-го пограничныхъ корпусовъ. Въ самомъ дѣлѣ, въ политическомъ отношеніи такая позиція могла бы быть истолкована какъ признакъ

слабости Россіи; въ дѣйствительности же, Турція, съ военной точки зрѣнія, по тогдашней оцѣнкѣ, не представляла русской Кавказской границѣ особой угрозы. Гораздо болѣе важной задачей представлялось препятствованіе Турціи сосредоточить ея силы во Фракіп.

Телеграмма русскаго консула въ Дарданеллахъ о томъ, что германскія военныя суда «Гебенъ» и «Бреслау» входятъ въ проливъ, прервала обсужденіе предложеній Энвера, хотя и встрѣчавшихъ, повидимому, сочувствіе у Великаго Визиря, но далеко не вызывавшихъ среди членовъ правительства полнаго единства. По мнѣнію Верховнаго Главнокомандующаго, фактъ пропуска нѣмецкихъ боевыхъ судовъ черезъ проливы являлся рѣшающимъ въ отношеніи дальнѣйшей позиціи Турціи. Никакія увѣренія о покупкѣ этихъ судовъ у Германіи не могли, конечно, измѣнить впечатлѣнія грубѣйшаго нарушенія нейтралитета Турціи въ пользу Германіи. Русскій Министръ Иностранныхъ Дѣлъ, въ своей телеграммѣ на имя посла въ Константинополѣ, свидѣтельствовалъ, что статьей 56-й Лондонской морской деклараціи 1909 г., хотя и не ратифицированной, но уже примѣнявшейся державами и потому пріобрѣвшей характеръ обычнаго международнаго морского права, признается переходъ подъ нейтральный флагъ непріятельскаго торговаго судна послѣ открытія военныхъ дѣйствій ничтожнымъ. Тѣмъ съ большимъ основаніемъ, — добавлялъ С. Д. Сазоновъ, — положеніе это должно быть примѣнимо къ военнымъ судамъ.

Тѣмъ не менѣе, несмотря на этотъ протестъ, окончательнаго разрыва съ Турціей не произошло.—Прибывшіе въ Константинополь германскія военныя суда между тѣмъ продолжаютъ свое вызывающее поведеніе; онѣ бросаютъ якорь у входа, противъ Буюкъ-Дерэ, въ виду лѣтней резиденціи, занимавшейся русскимъ посломъ. Послѣднему ясно слышны звуки нѣмецкаго гимна «ВеиІзсМаіні йЬег АНе8»5 ежедневно исполняемаго на борту названныхъ крейсеровъ.

Въ дальнѣйшемъ, чтобы симмулировать продажу Турціи крейсеровъ, нѣмецкій флагъ на нихъ замѣняется турецкимъ, названія судовъ передѣлываются на турецкій ладъ, а команды, оставшіяся на судахъ, довершаютъ маскарадъ замѣною своихъ нѣмецкихъ головныхъ уборовъ на фески.

Прибытіе въ Константинополь нѣмецкихъ военныхъ судовъ вызвало въ населеніи турецкой столицы взрывъ энтузіазма.

М. Н. Бирсъ сообщаетъ въ Петроградъ 14-го августа: «Здѣсь упорно держится слухъ о возможности прихода двухъ австрійскихъ

военныхъ судовъ, крейсирующихъ въ Эгейскомъ морѣ. Ихъ появленіе окончательно вскружитъ голову туркамъ»...

И въ самомъ дѣлѣ. — Усиленіе турецкаго военнаго флота двумя крупными боевыми судами изъ состава германскихъ морскихъ силъ, дѣлало уже возможнымъ выходъ нашихъ противниковъ въ Черное море. — Къ тому же во главѣ этого соединеннаго флота становится энергичный нѣмецкій адмиралъ Сюшонъ, который, какъ до насъ дошли слухи, по указанію германскаго посла, 'барона фонъ-Вангенгейма, и выполняетъ въ концѣ октября 1914-го года набѣгъ на русскіе черноморскіе берега, явившійся началомъ открыто-враждебнаго выступленія Турціи противъ Россіи.